Сюзанна Энок - Нечто греховное
Его характер нельзя было назвать легким, но следовало отдать должное и его самоуверенности, эрудиции и приятной внешности. В последние дни испарились и всякие следы снисходительности в его тоне, зато прибавилось страстности в поцелуях и напористости в ведении переговоров.
Вот только почему-то он отказывался согласиться на ее условия, вполне разумные, на ее взгляд. Да и она тоже не настаивала на скорейшем достижении соглашения, хотя и могла бы. Похоже было, что она боялась утратить возможность встречаться с ним и пользоваться его любезными приглашениями на экскурсии по достопримечательностям Лондона. При всей ее преданности семейным интересам и желании пополнить золотыми гинеями заветный сундучок ей было трудно сделать выбор между дочерним долгом и приятным времяпрепровождением с Шарлеманем. Так или иначе, но пока она что-то мурлыкала себе под нос.
Итак, сегодня вечером ей предстояло увидеть «Бурю». Предвкушение удовольствия не омрачили ни сожаления отца в связи с их плохими местами, ни истерика, которую закатила маркиза, заявившая, что она отказывается посещать театр, Раз им придется сидеть далеко от «нужных людей, в окружении стряпчих, банковских клерков и мелких торговцев, что Для нее просто унизительно».
Сарала была готова даже простоять весь спектакль в проходе. Она обожала пьесы Шекспира и являлась страстной поклонницей таланта Эдмунда Кина, игравшего Просперо.
– Вы в хорошем настроении, миледи, – заметила Дженни, покончив с ее прической и взявшись за украшение хозяйки серьгами и ожерельем.
– Да, это верно, – подтвердила Сарала.
– Следовательно, вы довольны тем, как прошел пикник с лордом Шарлеманем?
– Более чем. Вдобавок он отвез меня на экскурсию в Тауэр.
– Надеюсь, он не пытался снова вас поцеловать? Ваше скромное платье остудило его пыл?
– Фу, Дженни! Прекрати говорить глупости!
– Не сочтите за дерзость, миледи, но позволю себе напомнить вам, что ваша матушка леди Ганновер приказала мне присматривать за вами. К тому же вы плохо знаете Лондон, а я выросла в нем. И мне ли не знать, что девушке нельзя позволять кавалерам целовать ее до свадьбы. Это может плохо кончиться.
– Но мы же не станем рассказывать об этом кому попало, верно? – Сарала натянуто улыбнулась. – Пойми, Дженни, это всего лишь одно из ухищрений лорда Шея с целью купить у меня шелк подешевле, и не более того.
– Уж больно необычный вы затеяли с ним торг, миледи!
– И вдобавок безуспешный. Зато как чудесно он целуется, Дженни!
– Боже, леди Сара! Да что вы такое говорите! Служанка зарделась от смущения.
Но Бог был явно здесь ни при чем, скорее, ее попутал бес, подумала Сарала. Однако же как отказаться от столь сладкого греха? Она состроила серьезную мину и заговорщицки произнесла:
– Дай мне слово, что никому не проболтаешься!
– Можете быть во мне уверены, миледи!
Внезапно дверь спальни распахнулась и влетевшая в нее леди Ганновер воскликнула, сделав пируэт:
– У меня для тебя грандиозная новость, доченька!
– Какая же, мама? Говори скорее! – нетерпеливо воскликнула Сарала, пораженная поведением матери.
– Твой дорогой папочка сообщил мне, что он отказался от билетов на те скверные места, деточка.
– Что? – Сарала вскочила со стула так резко, что одна серьга упала на пол. – И вы называете это грандиозной новостью, мама? Это же просто ужасное известие. Вам ли не знать, как я ждала возможности посмотреть эту пьесу!
– Позволь мне договорить, деточка! Маркиз отказался от билетов на прежние места, потому что герцог Мельбурн пригласил всех нас в свою личную ложу.
– В личную ложу? – Сарала захлопала глазами.
– Да, представь себе! Теперь ты понимаешь, почему я в таком чудесном расположении духа? – Маркиза сделала еще один пируэт. – Хорошо бы на спектакль не пришел средний брат герцога, тот, что упорно зовет тебя Саралой, игнорируя все мои протесты.
– Но, мама! Лорда Шарлеманя следует понять и простить, ведь ему представили меня именно как Саралу! – То, что их никто не представлял друг другу, она благоразумно скрыла от маркизы. Не стала она и допытываться, есть ли иные причины антипатии матушки к ее конкуренту.
– И сними немедленно это кошмарное платье! – воскликнула леди Ганновер.
Этого только не хватало! Долго ли еще ей будут указывать, как лучше одеваться? Сделав глубокий вдох, Сарала возразила:
– Но вы же сами велели мне надеть это желтое шелковое платье, мама! Даже не знаю, как вам угодить!
– Я сказала так до того, как узнала, что нас пригласил в свою ложу герцог Мельбурн. А теперь тебе следует переодеться в новое шелковое платье цвета лаванды, отделанное белым кружевом и бисером.
– Но оно еще не готово, мама! Надо его чуточку украсить.
– Нет, оно замечательно смотрится на тебе и без дополнительных украшений. Принеси платье, Дженни!
Сделав реверанс, служанка пошла исполнять приказ.
– Я побуду здесь, пока ты не оденешься, Сара. Чтобы ты снова случайно не наступила на подол, как в прошлый раз! – Маркиза язвительно усмехнулась.
Вскоре служанка принесла новый наряд, и Сарала молча подняла вверх руки. Спустя считанные мгновения на ней уже было надето не желтое, а лавандовое платье с глубоким декольте.
Окинув дочь придирчивым взглядом, маркиза осталась довольна ее видом и неожиданно спросила:
– А где тот рубиновый кулон на серебряной цепочке, который я видела на тебе вчера?
У Саралы екнуло сердце, но она тотчас же сообразила, что мать ни в чем ее не заподозрила, и невозмутимо переспросила:
– Вам непременно хочется, чтобы я надела его и нынче? Но ведь все Гриффины уже видели его на мне!
В действительности же ее беспокоило только то, что подумает Шарлемань, когда увидит на ней это ожерелье в театре. Наверняка он возомнит, что полностью покорил ее и вправе рассчитывать на существенную скидку при покупке шелка, а это не входило в ее деловые планы.
– Ты права, доченька, – подумав, промолвила леди Ганновер. – У тебя светлая голова! Надень лучше серебряную цепочку с крупной жемчужиной. И такие же серьги.
Когда Сарала была полностью одета, все три женщины спустились в столовую ужинать, Спустя некоторое время приехал и маркиз. Заметив, как засуетились слуги, он спросил:
– К чему эта спешка? До начала спектакля еще два часа!
– А к тому, что нам предстоит встретиться с его светлостью в фойе. Нужно прибыть в театр пораньше, чтобы люди видели, как мы непринужденно беседуем с герцогом.
– А кто еще из Гриффинов там будет? – спросила у отца Сарала.
– Во всяком случае, надеюсь, что их средний брат не объявится на этот раз, – перебила ее маркиза. – Он упорно отказывается называть нашу дочь Сарой, предпочитая обращаться к ней по другому ее имени. Это неслыханное сумасбродство!
