Сюзанна Энок - Нечто греховное
– Будет исполнено, милорд!
Как только Мартине удалился на кухню, Себастьян снова обратился к брату, таращившемуся на прохожих с не меньшим интересом, чем они на него:
– Итак, зачем ты вызвал меня сюда? Закери встряхнул головой и наморщил лоб:
– Сначала поклянись, что не убьешь меня за известие, которое я тебе принес.
– Можешь быть спокоен, я сохраню тебе жизнь!
– Ты в этом уверен? А вдруг это сообщение выведет тебя из равновесия? Ты даже не полюбопытствовал, хорошее оно или дурное.
Их пикировку прервал официант, принесший им на серебряном подносе бутылку вина. Себастьян подал Закери знак опробовать его и дать свое одобрение. По собственному горькому опыту герцог знал, что цена напитка не всегда соответствует его качеству. Однако известный знаток вин Закери не нашел в принесенном нектаре никаких изъянов, поэтому Себастьян кивнул лакею, чтобы тот наполнил бокалы.
Сделав глоток, герцог сказал:
– Во-первых, мой дорогой брат, я не казню родственников, как это тебе прекрасно известно. Во всяком случае, не обрушиваю на них свой гнев на людях. Во-вторых, я предполагаю, что речь пойдет о Шарлемане, коль скоро его нет за этим столом. В-третьих, если ты изъявил желание побеседовать о нем именно со мной, значит, ты намерен просить меня о каком-то одолжении. Итак, рассказывай!
– Ты меня пугаешь своей проницательностью! – воскликнул Закери. – Ты буквально читаешь чужие мысли.
– Это правда, у меня действительно есть такой дар. Но сегодня я бы хотел услышать новость из твоих уст, – мягко сказал Себастьян.
– Прекрасно. Речь пойдет не о Шее, как ты предполагал, а об одной его очаровательной знакомой и ее родственниках. В общем, я пригласил семью Карлайл в твою ложу на сегодняшний спектакль в «Друри-Лейн».
Закери невинно захлопал глазами.
Это действительно стало для Себастьяна ударом, которого он не ожидал.
– Ты посмел пригласить чужих людей в мою ложу, не спросив на то моего разрешения? Разве тебе не известно, что я нуждаюсь в полном покое после дневных трудов? Или ты запамятовал, что я запретил ею пользоваться даже тебе и Элеоноре?
Закери только виновато пожал плечами.
– Как подобная блажь могла прийти тебе в голову?! – продолжал негодовать герцог. – Я надеялся приятно провести там сегодня время в компании Шея.
– Разве ты не говорил, что нам следует получше узнать этих людей? – возразил Закери, состроив оскорбленную мину.
– Узнать кого-то получше еще не означает общаться с ним постоянно, можно ограничиться и сбором сведений об интересующем тебя человеке. Заруби это у себя на носу, братец!
– Однако не лучше ли изучать объект своего внимания непосредственно? Тем более если есть возможность сделать им одолжение и пригласить в лучшую ложу в театре? Ведь иначе им, лишь недавно прибывшим в Лондон, пришлось бы довольствоваться наисквернейшими местами!
– Откуда тебе это известно?
– От самого маркиза Ганновера. Мы с ним встречались этим утром по поводу сдачи мне в аренду его пастбища неподалеку от Бата.
– И он пожаловался тебе, что недоволен местами в театре?
За этим невинным на первый взгляд вопросом таилось желание опытного политика выяснить характер и настроение маркиза, меру его амбициозности и неудовлетворенности положением семьи в высшем лондонском обществе.
– Да нет, он ни на что не сетовал, просто обмолвился об этом случайно, когда разговор зашел о наиболее ярких событиях в нынешнем светском сезоне. Маркиз, похоже, был рад и тому, что ему вообще удалось достать билеты на премьеру этой пьесы. «Буря» – одна из любимых вещей его дочери.
Себастьян мысленно отметил, что в этом ее предпочтения совпадают с театральными вкусами Шарлеманя. Любопытно, упоминал ли он сам эту пьесу в беседе с Саралой? Как правило, охотницы за состоятельными мужьями называют в таких случаях другие произведения Шекспира в качестве любимых – «Ромео и Джульетта», «Сон в летнюю ночь», «Много шума из ничего». Приходилось признать, что эта девушка мыслит весьма неординарно.
– Раз так, то не надо ли послать за семьей Карлайл мой экипаж? – спросил он.
– Нет, они будут ожидать вас с Шеем в фойе театра. Лакей поставил на стол заказанные блюда, и Закери умолк: во время еды он утрачивал способность думать и разговаривать.
Выждав некоторое время, Себастьян все же спросил:
– А как мне объяснить эту встречу с ними Шарлеманю? Он ведь обязательно спросит, кто ее нам устроил.
Проглотив кусок утки, Закери облизнулся и сказал:
– Так это ты сам все и устроил, дорогой брат! Мы ведь уже говорили об этом. Скажи Шею, что пригласил их в свою ложу, поскольку знал, как трудно достать билеты на этот спектакль.
– Оригинальная идея! Скажи на милость, а кроме этого, я ничего такого не сделал, о чем запамятовал?
– Пока нет, но в случае чего я дам тебе знать.
– Благодарю тебя, Закери! Но впредь попрошу уведомлять меня о моих поступках заранее. Договорились?
Закери чуть было не поперхнулся.
– Разумеется, Себастьян, – прокашлявшись, ответил он. – Но только это больше не повторится, будем считать сегодняшний случай исключительным.
– Рад это слышать! – усмехнулся Себастьян.
Пока Дженни колдовала с ее волосами, укладывая их замысловатым образом у нее на голове, Сарала напевала веселую индийскую песенку. Весь день оказался полон удивительных событий, и если бы она вела дневник, то непременно описала бы их в подробностях, испещрив наиболее примечательные записи восклицательными знаками и прочими пометами.
Лорд Шарлемань Гриффин оказался настолько любезен, что не только устроил ей экскурсию по руинам римской крепостной стены и старого Тауэра, но и попросил, чтобы им дали в сопровождающие опытного гида. От него Сарала узнала столько нового для себя из истории Лондона, что пришла в полнейшее восхищение.
В общем, все прошло блестяще – иначе нельзя сказать. Теперь даже странная манера Шея торговаться из-за китайского шелка не вызывала у нее возмущения. Впрочем, вряд ли те ощущения, которые она действительно испытывала, можно было назвать неприятными, хотя они и вызывали у нее сердцебиение и мурашки по коже. Все это с лихвой компенсировалось удовольствием, полученным от обстоятельной беседы об антиквариате, деловой практике и политике.
Даже разговоры со знатоками истории в Дели не доставляли Сарале такого наслаждения. Там ее собеседниками становились либо престарелые чиновники английской администрации, либо высокомерные офицеры, либо самодовольные и амбициозные юноши из местных знатных семей, заботящиеся только о собственной карьере или коммерческой выгоде. После бесед с ними у нее возникало чувство, что они как бы делали ей одолжение. Шарлемань оказался совершенно другим.
