Элизабет Стюарт - Роза и лев
Как легко обрадовать ребенка, как легко вселить в него надежду!
Он переглянулся с Джоселин. Ее лицо светилось улыбкой, необычайно красившей ее, и искорки вспыхивали в глазах, цвет которых продолжал оставаться для него загадочным. Неужели отец ее, при своем изворотливом уме, еще не догадался, что Роберт так легко не расстанется со своими заложницами. Как глуп Монтегью, рассчитывая на рыцарскую галантность Нормандского Льва.
Еще раз окинув сердитым взглядом залитую мыльной водой кухню, Роберт удалился. Причиной тому были воспоминания. Когда-то, в другое время, совсем в иной стране и в иной жизни, он поднял руку на женщину, и… она погибла. Он не раскаивается в содеянном.
Но пусть Монтегью верит легендам о великодушном благородном рыцаре!
10
Джоселин зашла в маленькую душную каморку, где хранились лекарственные снадобья. Бесчисленные полочки были уставлены разной формы стеклянными сосудами и глиняными кувшинами. Она искала средство от воспаления раны Аймера, которая по-прежнему сочилась гноем.
Эти качели между жизнью и смертью приводили ее в отчаяние. Она осунулась за последние часы, проведенные у постели раненого.
Роберт не сказал ей, о чем он договорился с отцом. Она поднялась в спальню, но вид Аделизы, бьющейся в истерике, и заплаканной Хейвиз вызвал в ней только раздражение. Джоселин не выдержала этой мрачной обстановки и поспешила вниз, в холл, где всегда для нее найдется какое-нибудь дело.
Конечно, она слишком сурово отнеслась к своей слабой сестре и ее глупой служанке, но какая-то незримая преграда вдруг возникла между ними. Джоселин почувствовала, что их пути с Аделизой расходятся, хотя будущее не сулило ничего доброго им обеим.
Занятая своими невеселыми мыслями, она медленно спускалась в темноте — потому что факелы уже отгорели, — нащупывая ногой ступени, но ее заставила встрепенуться бесцеремонная фраза, произнесенная посланцем де Ленгли и обращенная к ее верному стражнику Джеральду.
— А ну-ка поторопи эту дамочку. Что-то она там закопалась.
— А вдруг она вздумает проткнуть себя вязальной спицей или отравиться? Тогда милорд не даст мне спуску.
Джоселин заторопилась вниз, приподняв повыше подол платья, еще не просохшего после бурного мытья Адама.
— Неужто сэр Роберт так жаждет видеть меня? У него что, разве мало своих дел?
В ее присутствии солдат сменил пренебрежительный тон на почти придворную галантность.
— Милорд просит вас найти возможность побеседовать с ним.
— Отлично, — громко произнесла Джоселин. Хороших новостей у нее для милорда не было, но и плохих тоже. Аймер Брайвел по-прежнему пребывал в руках Господних, но то, что он еще не воспарил душой в небеса — было хорошим предзнаменованием.
Направляясь на встречу с заклятым врагом своего отца, Джоселин ощущала в душе некоторое удовлетворение. Излечив раненного им противника, она чем-то отомстила отцу за прошлые обиды. Может быть, де Ленгли сможет еще не раз пощекотать ему нервы.
К ее удивлению, рыцарь повел ее обходным путем. Они миновали по узким проходам главный холл, где лежал Аймер, женскую половину замка. Они вошли в покои, запретные для Джоселин. Там устраивались пирушки ее отцом и братом для избранных гостей.
Рыцарь, сопровождавший Джоселин, остановился перед закрытой дверью. У девушки тревожно забилось сердце. Что все это значит? Ей нечего делать в мужских покоях замка. Даже ступить за порог — означало нарушить приличие. И все же… у нее не было выбора.
Она взялась за бронзовую ручку двери и заглянула внутрь.
— Привет, девочка! А где твоя сестра? Джоселин похолодела и застыла в молчании.
Перед ней, в кресле в глубине комнаты, восседал ее отец. Таким разгневанным Джоселин еще не видела его за все прожитые совместно годы.
— Где моя вторая дочка? Я к тебе обращаюсь, тупая скотина!
Сопровождавший Джоселин рыцарь склонил голову, но промолчал.
— Где леди Аделиза?
Ответ посланца де Ленгли был полон достоинства, но и соответствующего уважения к гостю.
— Не имею понятия, милорд! Мне приказано доставить сюда леди Джоселин. Я выполнил поручение, теперь разрешите откланяться.
С этими словами он исчез, захлопнув дверь и оставив отца и дочь наедине.
Джоселин оправилась от потрясения и огляделась. В комнате присутствовал и сэр Джеффри Талмонт. За его спиной маячили три вооруженных рыцаря.
«Не так все просто… в этом свидании, — подумала Джоселин. — Но где Аделиза?»
Ее отец тоже был при оружии и облачен в латы. На его лице, весьма красивом и мужественном, читалась тревога.
— Где Аделиза? Она не больна?
— Мы недавно с ней расстались. — Джоселин смело встретила пронизывающий взгляд отца. — Она занималась рукоделием. Она здорова. Простите, отец, что я не сразу ответила на ваш вопрос.
Монтегью облегченно вздохнул. Впервые в жизни Джоселин заметила, что отец — это не только мрачный хозяин замка, от которого исходит холодное отчуждение, но и человек со своими страстями и слабостями. Если бы она посмела протянуть руку, коснуться морщин возле его рта и не опасаться, что он отшатнется с брезгливой гримасой. Но он был далек от нее, хотя их разделяло расстояние всего в несколько футов.
— Что ж… Это меня радует. — Монтегью уткнулся взглядом в пол, не желая даже смотреть на дочь.
Если отец сидел перед ней с опущенной головой, то Джоселин, наоборот, заносчиво вскинула свою головку. Отец явно пренебрегал ею, причем поступал так на глазах у посторонних — нет, не просто посторонних — у врагов, которые держат ее в заложницах. Это было постыдно для нее, но для отца тем более… Так открыто выражать свое равнодушие к дочери, чья честь, а может быть, и жизнь зависят от его решения.
Молчание длилось долго. Монтегью встал с кресла, походил по комнате, потом вдруг вновь уставился на Джоселин взглядом, в котором не было никакой теплоты.
— Как ты выглядишь, Джоселин? Почему вымокло твое платье? Ты вся в пыли, в волосах паутина… Неужто ты напрочь забыла о достоинстве нашей семьи? Не забывай, что ты — Монтегью!
Он потянулся, чтобы поправить ей прическу, но Джоселин отстранилась. Она всегда была неугодна ему, в любом виде, нарядная или чумазая, ласковая или огрызающаяся, как пойманный в ловушку зверек.
— Я только что пришла из кладовой, отец. Туда редко заглядывали в последнее время, и пауки там расплодились. Я бы переоделась к вашему приходу, если бы мне сказали заблаговременно. Но не думаю, что для вас была бы разница… будь я в хорошем платье или в рубище.
Монтегью стиснул зубы и посмотрел на Джоселин с ненавистью.
— Ты оставила сестру одну… среди врагов. Дьявол лишил тебя мозгов, девчонка! А если ее изнасилуют в твое отсутствие?
