Мэри Бэлоу - Не устоять перед соблазном
Кэтрин устремила на нее укоризненный взгляд.
– Кроме того, – продолжала Маргарет, – если ты откажешься принять лорда Монфора, Эллиот и Стивен не смогут вызвать его на поединок и, следовательно, у них не будет возможности защитить твою честь должным образом.
– А сейчас они защищают мою честь, выдавая меня за бессердечного мерзавца, – напомнила Кэтрин.
Она несправедлива. Он не такой.
Брат и сестра высказались и теперь выжидательно смотрели на Кэтрин.
Однако дело не только в ней, вдруг осознала она. Это касается их всех. Мег, Стивену и Несси все равно придется жить с последствиями этого ужасного скандала.
Кэтрин все никак не могла уяснить, как она сможет помочь семье, если встретится сегодня с лордом Монфором. Ей очень-очень не хотелось встречаться с ним. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Но Стивен считает, что она должна. И Эллиот тоже.
И даже Мег.
– Ладно. – Она с вызовом посмотрела на Мег и Стивена. – Я приму лорда Монфора и выслушаю его. Но в ответ скажу одно слово – нет!
– Я действительно думаю, что так и следует сделать, – сказал Стивен. – Хотя у меня жутко чешутся руки – очень хочется врезать ему по физиономии.
– Кейт, – проговорила Мег, прижимая руки к груди, – Кейт, это я подвела тебя. Мне следовало остаться с тобой в Лондоне три года назад, и ничего бы не случилось. Ни того, что произошло тогда, ни того, что случилось в этом году.
Кэтрин в несколько шагов преодолела расстояние, отделявшее ее от сестры, и крепко обняла ее.
– Мег, – произнесла она, – ты лучшая из сестер. Лучше не бывает. Я не допущу, чтобы ты винила себя, даже если мне придется выйти за лорда Монфора.
Нет, до этого не дойдет.
Глава 13
Джаспер вдруг сообразил, что, так как Мертон еще не достиг совершеннолетия, будет разумнее сначала поговорить с его опекуном. Однако когда он поздним утром приехал в Морленд-Хаус, то обнаружил там обоих.
Это было кстати. Состоялся разговор, причем довольно неприятный, зато не пришлось дважды повторять одно и то же.
Никто не давал ему пощечины, никто не бросал перчатку ему в лицо, однако, судя по виду, оба готовы были его убить, а Мертон даже принялся душить его, едва он переступил порог герцогской библиотеки.
Разговор был коротким, недружелюбным, чертовски неприятным и относительно цивилизованным. А результатом был визит, который ему предстояло нанести во второй половине дня.
Могли он предугадать все это двадцать четыре часа назад? Осмелился бы этот проклятый слизняк открыть вчера рот, если бы он пошел на то суаре, а не решил бы освободить дорогу Кэтрин, которой тоже, кстати, не было там?
Проклятие! Джаспер мысленно перебирал слова и фразы, услышанные или сказанные им. Подойдя к концу, он возвращался в начало и начинал перебирать их заново.
Он чувствовал себя не лучше, когда подъехал к Мертон-Хаусу.
Отчасти он ожидал, что его прогонит от двери дородный лакей, нанятый специально для этой задачи, и тогда у него появится передышка, свобода и угрызения совести, которые, несомненно, будут мучить его в ближайшие десять – двадцать дней.
Черт побери!
Когда это у него пробудилась совесть? В Воксхолле, в тот самый роковой вечер? До чего же неудобная штука. Она ему совсем не нравится.
От двери его не прогнали.
Напротив, его впустили в дом и проводили в библиотеку, как будто он прибыл с обычным дневным визитом, – в ту же самую библиотеку, где он увидел ее впервые после трехлетнего перерыва и куда она вошла, чтобы поприветствовать Кона.
М-да, то был судьбоносный вечер. Если бы он не принял приглашение Мертона зайти и выпить чего-нибудь… Если бы она осталась наверху и решила подождать до утра, чтобы увидеться с Коном… Но судьба сыграла в одну из своих жестоких игр. Можно еще добавить, что если бы он не пригласил к себе друзей в свой двадцать пятый день рождения, он здесь не оказался бы.
И если бы его отец не встретился с его матерью… Или его дедушка – с бабушкой…
Однако времени на то, чтобы в своих размышлениях о капризах судьбы пятиться до Адама и Евы, не было. Он с некоторым удивлением обнаружил, что она в комнате, перед ним.
Одна.
Кэтрин стояла у высокого окна, и ее взгляд был устремлен на него.
Она была одета в платье из белого муслина, что только подчеркивало ее бледность.
Она не улыбалась.
Естественно, она не улыбалась.
И ничего не говорила.
И это приводило в замешательство.
Джаспер прошел в комнату.
– Что касается Кларенса Форестера, то я должен признать одно, – сказал он, – у него действительно есть интеллект. И всегда был. Он всегда безошибочно определял, как лучше отомстить за нанесенное оскорбление или за то, что я случайно оказался на его пути. Он очень злонамеренный человек.
– Лорд Монфор, – проговорила Кэтрин, – позвольте мне сэкономить ваше время. Мой ответ «нет» – он недвусмысленный и необратимый.
– Вот как? – Джаспер сделал несколько шагов вперед.
– Вы совершили достойный поступок, – продолжала она. – Сегодня утром вы нанесли визит моим брату и зятю, а теперь – мне. Как я понимаю, далее последует предложение о браке. Можете не произносить его вслух. Мой ответ – «нет».
– Ах, – воскликнул Джаспер, – значит, вы не позволите мне возместить ущерб?
– В этом году не случилось ничего, за что надо возмещать ущерб, – заявила Кэтрин. – Я потанцевала с вами – один раз. На балу, который и был устроен для того, чтобы дамы и джентльмены могли танцевать друг с другом. Вместе с сестрой и братом я приняла вас и вашу сестру в доме своего брата. Я прогулялась с вами – один раз – по Гайд-парку в обществе наших родственников. Я мило побеседовала с вами в стеклянном павильоне на садовом приеме, который и устраивается главным образом для того, чтобы гости могли беседовать друг с другом на природе.
Перечисляя все это, Кэтрин загибала пальцы на одной руке.
– Да, – напомнил Джаспер, – но еще был Воксхолл три года назад.
– Где ничего не произошло, – сказала Кэтрин, еще выше вздернув подбородок. – Вам, лорд Монфор, нет надобности возмещать ущерб за это. Мы оба знаем: в том отвратительном происшествии есть и моя вина.
– Потому что вы готовы были капитулировать перед искусством опытного и решительного соблазнителя? – осведомился Джаспер. – Вы были невинны, мисс Хакстебл, как новорожденный младенец. Вы должны позволить мне…
– Мне было двадцать, – перебила его Кэтрин. – Я уже знала разницу между тем, что хорошо и что плохо. Я знала: то, что происходит, плохо. Я знала, что вы повеса. Я предпочла проигнорировать то, что хорошо, потому что хотела ощутить радость от того, что плохо, и удовлетворить свои желания. Пари было… мерзким. А назначение меня в качестве жертвы – еще хуже. Но я могла бы сказать «нет», как только вы подали мне руку, когда мы шли по главной аллее вместе со всеми. Я не сказала этого, поэтому я виновата в той же степени, что и вы. Одним словом, нет надобности возмещать мне ущерб. А теперь можете идти. Надеюсь, вас удовлетворит сознание, что вы хотя бы сегодня совершили то, что от вас требует общество.
