Джудит Мак-Уильямс - Больше, чем страсть
Усилием воли, которое было почти физическим, Филипп заставил себя отойти от ее двери и глубоко вздохнул, весьма довольный собой. Всякий раз, когда он откажет своему предательскому телу в желании переспать с ней, его самоуважение будет возрастать.
Внезапный шум, раздавшийся за закрытой дверью, оторвал его от размышлений. Он не хотел, чтобы его застали стоящим у ее двери, даже если у него есть неотложная причина видеть ее. Ему нужно убедиться, что она поняла, каких поступков он ждет от нее сегодня. Если ее предоставить самой себе, она, конечно же, проведет День, бегая по магазинам или сплетничая с другими пустоголовыми светскими дамами.
— Хотя… Филипп нерешительно нахмурился, отступая через их общую гостиную к себе в спальню. Голова у Маргарет не пустая. Время от времени его посещало тревожное ощущение, что она образована лучше, чем он. Мысль эта показалась ему смешной, и он презрительно фыркнул. Быть того не может!
Маргарет тихо прикрыла за собой дверь спальни и тайком оглядела коридор. К счастью, он был пуст. Филиппа не было видно. Она почувствовала, как ее напряженные плечи немного расслабились. Она направилась к лестнице, ведущей к детской, намереваясь взглянуть на Аннабел перед тем, как спуститься к завтраку. Маргарет еще не знала, как можно подружиться с этим ребенком, но здравый смысл подсказывал ей, что для начала неплохо будет приучить Аннабел к своему присутствию.
Филипп услышал, как закрылась дверь спальни Маргарет, и торопливо вышел, надеясь перехватить ее. Но, к его удивлению, на парадной лестнице ее не оказалось. Она поднималась по задней лестнице к детской. Зачем ей понадобилось идти туда?
Глядя, как покачиваются ее бедра под тонкой зеленой тканью утреннего платья, Филипп ощутил знакомое давление в паху. Руки его инстинктивно сжались, когда он вспомнил, как он обхватил эти бедра и приподнял навстречу себе.
На мгновение Филиппа охватило искушение уйти из дома, не повидавшись с ней, но его гордость не позволила ему прибегнуть к столь трусливому выходу из положения. Он в состоянии контролировать свое влечение к Маргарет.
А Маргарет, услышав резкий голос Аннабел, остановилась перед приоткрытой дверью в детскую.
— Не буду! — кричала девочка. — И вы меня не заставите! Подавив вздох, Маргарет вошла. Аннабел стояла посреди огромной кучи игрушек. Маргарет увидела, как девочка подняла ногу и демонстративно ударила по коробке, из которой высыпались яркие детали какой-то игры.
— Не капризничайте, Аннабел, — проговорила Эстелла, сидящая в кресле у камина.
— Хочу — и буду! — завопила Аннабел. — Ненавижу эти игрушки! Это для маленьких! А я не маленькая!
— Этого никак не скажешь, судя по вашим выходкам, — заметила Маргарет. — Доброе утро, Эстелла. — Маргарет кивнула расстроенной даме. — Что у вас происходит?
— Это все она виновата! — Аннабел указала на молоденькую горничную, скрытую дверью в спальню.
— А я думала, что вас зовут Аннабел, — сказала Маргарет.
— Что? — растерялась девочка.
— Я спросила, что происходит, у вашей бабушки, а не у вас. Аннабел бросила на нее сердитый взгляд, но Маргарет не обратила на это внимания и повернулась к Эстелле.
— Во всем виновата эта глупая девица, — указала Эстелла на дрожащую горничную. — Она велела Аннабел одеваться, а та еще не была к этому готова.
.Маргарет перевела взгляд с горничной на разъяренную Аннабел и заметила, что на ребенке надета только тонкая ночная рубашка из муслина.
— Если вы до сих пор в ночной рубашке, — сказала Маргарет, — значит, вы больны. Этим можно объяснить, почему вы совершенно потеряли контроль над собой и раскидали все Игрушки. А лучшее место для того, кто болен, — постель.
Маргарет улыбнулась молоденькой горничной; она не могла припомнить, видела ли ее в доме.
— Как вас зовут?
— Энни, мисс, — волнуясь, сказала та. — То есть миледи.
— Энни, мисс Аннабел уже подали завтрак?
— Нет, миледи. Миссис Смит сказала, что я должна помочь мисс Аннабел одеться, а потом подавать завтрак.
— Превосходно. Пожалуйста, спуститесь вниз и скажите кухарке, что леди Аннабел чувствует себя сегодня плохо и что На завтрак ей нужна только жидкая овсяная кашка.
— Терпеть не могу овсяную кашу! — закричала Аннабел.
— Тогда остается надеяться, что ко второму завтраку вам станет лучше, — сказала Маргарет, не зная, правильно ли она поступает и принесет ли это какие-нибудь плоды. Единственное, в чем она была уверена, — так это в том, что следует попытаться научить Аннабел хоть как-то владеть собой. Больше, кажется, здесь никому до этого нет дела и никто не желает этим заниматься.
— Не буду! А вы меня не заставите! — закричала Аннабел на Маргарет.
— Что здесь происходит? — Маргарет была захвачена врасплох неожиданным появлением в дверях Филиппа; все внутри у нее дрогнуло при звуках этого низкого бархатного голоса. — Ну? — Филипп вошел в комнату и оглядел царящий в ней беспорядок. — Кто в этом виноват?
— Эта глупая девица. — Эстелла указала на горничную, которая дрожала так, что Маргарет на другом конце комнаты слышала, как стучат у нее зубы.
«Конечно, обвиняй бедную служанку, — в сердцах подумала Маргарет. — Зачем брать на себя ответственность за результаты своих поступков?»
Филипп с недоверием поднял темные брови.
— Это вы разбросали по комнате вещи? — спросил он у горничной.
Девушка ничего не ответила. Она молча стояла, и ее била дрожь.
— Она заставила меня это сделать, — заявила Аннабел.
— Никто не может заставить вас делать то, чего вы не хотите, — сказал Филипп.
«Ха! — подумала Маргарет. — Вероятно, в мире денег, в котором живет Филипп, это так; нам же-и этой горничной, и мне — зачастую приходится делать то, чего вовсе не хочется. Например, притворяться женой Филиппа».
— Послушайте, Филипп, — начала Эстелла заискивающе, — вам совершенно ни к чему вмешиваться в то, что происходит в детской.
Повернувшись, Филипп посмотрел на нее так, что она замолчала.
— Сударыня, я начинаю сомневаться, что вы способны выполнить ту задачу, которую я перед вами поставил. Несмотря на уверенность, что Эстелла не в состоянии воспитать даже котенка, Маргарет почувствовала, что строгость Филиппа несправедлива. Не может же Эстелла все взять на себя. Филипп — отец Аннабел. Он тоже должен участвовать в воспитании дочери.
— Вы, — обратился он к Энни, — займитесь своими делами. Энни опрометью бросилась вон из комнаты, так ей хотелось убежать.
— А вы, Аннабел, приберите все это. — От холодного голоса Филиппа охватывала дрожь.
— Нет! Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу!
