Симона Вилар - Обрученная с розой
В доме все знали, что хозяин со своими воинами скоро покинет Йорк, но Филип ни одной живой душе не обмолвился, куда лежит его путь. Герцог Глостер потребовал, чтобы отъезд на юг совершился без лишнего шума, и в этом, несомненно, был резон.
Филип снова выглянул в окно. Солнечные часы на фасаде напротив показывали девять – время, когда велено было явиться протеже епископа.
«Что-то парень не торопится», – оставив жену, рыцарь спустился во двор. Но, едва он показался в дверях дома, в открытые ворота въехал Алан Деббич на прекрасной золотисто-рыжей кобыле в сопровождении верхового слуги, ведущего на поводу вьючного мула. Оказавшись во дворе, Алан осмотрелся, Он не заметил Майсгрейва, который, заслонившись рукой от солнечных бликов, разглядывал его.
При свете дня паренек показался ему чересчур уж хрупким. И хотя из-за плеч у него выглядывал арбалет, а седельные колчаны были полны тяжелых оперенных стрел, Алан выглядел не слишком воинственно, однако в седле держался ловко и привычно.
На Алане был костюм для верховой езды из темно-коричневой замши с суконным наплечьем, на ногах – сапоги с голенищами выше колен. На голове мальчика красовалась серая войлочная шляпа с длинным козырьком, украшенная петушиным пером. Одной рукой он перебирал поводья, легко направляя коня, и в движениях его не чувствовалось ни малейшего напряжения. Казалось, лошадь шла сама по себе. Это была чистопородная андалузская кобыла с гибкой шеей, сухой изящной головой и стройными, как тростник ногами; Ее холеная светло-рыжая шерсть переливалась на солнце, словно атлас.
«Такая красавица стоит немалых денег, – подумал Филип. – Должно быть, бедному сироте пришлось растрясти мошну». Филип усмехнулся. Мысль о том, что же значит для Джорджа Невиля этот Алан Деббич, не давала ему покоя. Пока же он только наблюдал.
Кто-то из толпившихся во дворе людей Майсгрейва приблизился к мальчику и стал довольно бесцеремонно разглядывать его. Но Алан не был этим смущен и, склонившись с седла, сам заговорил с воинами. Было похоже, что он не новичок в солдатской среде, а когда острый на язык Гарри попытался подшутить над ним, мальчик парировал так, что воины взорвались громовым хохотом, а Гарри надвинул на глаза шапку.
Спустившись во двор, Филип направился к ним. Солдаты тотчас расступились, а Алан соскочил с седла и учтиво поклонился.
– Я прибыл, как вы и велели, сэр, к девяти.
– Вижу. Филип кивнул в сторону слуги с навьюченным мулом:
– А это кто такой?
– Как кто? Мы отправляемся в дальнюю дорогу, и я, как и положено, взял с собой слугу. С ним моя поклажа.
– Тебя всем этим снабдил епископ?
– Да.
– Его преподобие очень добр к тебе.
– О да! Да продлит Господь его дни!
– Ну, я не так добр. И если ты по-прежнему желаешь ехать с нами, отошли слугу и мула обратно. Учти, что и я, и мои воины берем лишь столько, сколько помещается в заплечном мешке или чересседельных сумках. Только необходимое.
Не сказав Алану больше ни слова, Майсгрейв обратился к солдатам:
– Ну, кто хочет поразмяться?
Вызвалось сразу несколько желающих, но Филип выбрал троих и отозвал их в сторону.
Между тем Анна Невиль принялась перекладывать в небольшую кожаную сумку то, что, как она считала, может пригодиться ей в первую очередь.
– Грубиян, – сердито бормотала она. – Откуда тебе знать, что я леди и не могу обходиться той жалкой кучкой вещей, какой удовлетворится простой солдат.
Она развернула и встряхнула просторный бобровый плащ, крытый толстым сукном, хорошо предохранявший от дождя и ветра, и принялась раздумывать, не займет ли он слишком много места. Раздавшийся позади лязг мечей заставил Анну оглянуться.
Филип Майсгрейв, обнаженный по пояс, с двумя мечами в руках отбивал удары троих наступавших на него молодцов. Лицо его, обычно спокойное, даже несколько сумрачное, сейчас дышало каким-то мальчишеским задором. Он мгновенно парировал удары, наступал, уклонялся, налетал, сшибался и вновь наступал. Его длинные кудри разметались по плечам, на щеках пламенел румянец.
Вокруг рыцаря и его соперников образовалось кольцо зрителей. Чья-то широкая спина закрыла Майсгрейва от Анны, но девушка нетерпеливо оттеснила ее обладателя и оказалась в первом ряду зрителей. Не отрываясь, как зачарованная, глядела она на сражавшихся, видя одного лишь сэра Филипа. Его вдохновенное лицо, точные движения, сильное, словно отлитое из бронзы тело – все казалось ей необыкновенным.
Долгое время прожившая в окружении одних лишь женщин, монахов и отшельников, она была поражена и ослеплена красотой и силой этого человека. Ее сердце учащенно билось, в горле стоял ком.
Сталь сшибалась со сталью, высекая длинные белые искры.
Стремительным движением клинка Филип выбил оружие у одного из противников. Громкие одобрительные возгласы были ему наградой. Вскоре и другой, отступая под неудержимым натиском рыцаря, не устоял на ногах и под громкий хохот зрителей во весь рост растянулся на земле. Против Филипа остался лишь белобрысый юноша лет восемнадцати с миловидным бледным лицом.
Майсгрейв, отбросив один из мечей и ловко фехтуя другим, стал стремительно наступать. Казалось, юноша не устоит и минуты против столь опытного противника. Но его выручала ловкость. Не раз он оказывался сбоку или даже позади рыцаря. Тогда Филипу приходилось резко разворачиваться, теряя темп, и начинать атаку снова. Наконец ему все же удалось прижать юношу к стене. Мечи их скрестились, Майсгрейв нажал, и их лица оказались рядом – мокрые, раскрасневшиеся от борьбы. Филип вдруг улыбнулся и, выпрямившись, отшвырнул меч.
– Отлично, Оливер! Твой отец может гордиться тобой. Усталое лицо юноши осветилось, и воины, что стояли подле Анны, стали весело поздравлять какого-то коренастого, круглоголового пожилого воина.
– Смотри, Бен, твой сын устоял сегодня против Бурого Орла!
Кто-то положил руку на плечо Анны.
– Что, понравилась тебе наша потеха? Рядом стоял Гарри Гонд.
– Очень. Я бы и сам так хотел, да слишком еще слаб. Зато я умею стрелять из арбалета.
– Ты? – Гарри захохотал. – По-моему, ты годишься только, чтобы зубрить латынь да выводить прописи. Не за этим ли ты и понадобился сэру Филипу?
– Может быть, – задумчиво ответила Анна, не сводя глаз с рыцаря.
Она видела, как он натянул рубаху и что-то коротко сказал одному из воинов. Тот, схватив гнутый рог, затрубил, раздувая щеки, и воины побежали строиться.
Воспользовавшись тем, что Майсгрейв один, Анна приблизилась и, тронув его за локоть, сказала:
– Я сделал то, что вы приказали мне, сэр.
Даже не взглянув на нее, сэр Филип бросил:
