Спой, маркитантка! - Татьяна Ренсинк
-Данилушка... И друг его Серж, - прошептала она тут же сестре, но та уже тоже узнала Данилу.
Однако ни шага не позволил отец им ступить. Он схватил Софью за руку и заставил стоять подле. Тем временем некая роскошная красавица с рыжими кудрями, треуголке и маске, одетая так, словно была маркитанткой, послала Даниле воздушный поцелуй и будто незаметно махала ручкой, чтобы подошёл...
-Нет, - мотала головой Софья, понимая, что его вводят в заблуждение, но отец дёрнул её опять за руку:
-Молчи, негодная. Не смей и пошевелиться.
Данило же поспешил к красавице, словно к своей возлюбленной, по которой безумно соскучился. Они взялись за руки, спеша покинуть зал, а следом за ними отец вёл Софью, наполнившуюся отчаянием. Анна не отставала от них, как и матушка. Всё казалось нечестным. Всё вызывало в душах сестёр всё большее негодование, но решиться ни на что пока не смели...
Укрывшийся же в одной из комнат, куда поспешила завести его девушка, Данило заключил её в объятия. Он прижимал страстно к себе, целовал шейку, щеки, пока она пыталась шутливо вынырнуть от него...
-Родная,... любимая,... наконец-то,.... душа моя, - Данило не мог поверить, что судьба вновь соединила его с милой после столь тягостной разлуки, когда и вестей не мог получить.
Его губы жадно впились в её... Целуя, не выпуская обвившую его руками красавицу, Данило и не услышал, как дверь к ним открылась, а на пороге уже стояла Софья в окружении родителей и сестры. Когда же отец её чуть кашлянул, Данило с девушкой в объятиях вздрогнул, и та поспешила умчаться прочь, словно её здесь и не было...
-Данилушка, - со слезами на глазах, в которых была и обида, и боль, Софья перебрала губами и сняла маску, а затем и свой парик.
Распущенные её волосы так и пали на плечи... Он узнал её... Любовался, но в шоке от случившегося уставился, понимая, как жестоко обознался в иной...
-Вот истинное лицо того, кто тебя предавал с самого начала, - указал на него отец, и Данило не замедлил усмехнуться, напрягая скулы, чтобы вытерпеть, не совершить какую большую жестокость по отношению к нему:
-Это Вы всё подстроили, - догадался он. - Охранника подготовили, чтоб сообщил мне, где будет Софья да в каком костюме.
-Выдумывайте, что будет угодно, - смеялся тот, а Софья всё смотрела, терпела, принимала, но верила каждому слову самого дорогого человека — своего любимого.
Данило смотрел на неё, которую уводили родители обратно в зал. Она же оглядывалась и вдруг воскликнула:
-Я верю тебе! Я ждала!... Данилушка!...
-Софьюшка! - побежал он тут же следом, но мать чуть не убегала с нею, чтобы не позволить им быть вновь близко...
* - времена императрицы Екатерины II.
Глава 43
-Стоять! - толкнув Данилу в грудь, остановил отец Софьи прямо у порога зала, где бал-маскарад был в самом разгаре. - Никогда не смейте больше и шага сделать к моей дочери! Она помолвлена и скоро будет венчание!
-Восьмого января! - тут же из-за его плеча добавила Анна, сняв треуголку и весело поклонившись, будто играла, а отец прикрикнул:
-А ну вон!
-Ничего у Вас не выйдет,... Семён Константинович, - засмеялся Данило, понимая всё, и интриги Львова перед ним, и поведение Анны, которая явно пыталась хоть как-то помочь.
Будто не волновало Данилу больше, что отец любимой стоит перед ним. Он оттолкнул его в сторону и вошёл в зал. Серж только и успел подбежать, как все гости расступились, а вышедший на середину зала Пётр, которого Данило тут же узнал, объявил:
-Господа! Какой конфуз!
-Он подшофе*, - прошептала другу Серж, но Данило отыскал взглядом Софью.
Её крепко держала за руку мать, заставив стоять и надеть маску. Находящаяся подле Анна делала весёлый вид, теребя в руках треуголку, но внимание всех, кроме Софьи и Данилы, было обращено к Петру. Когда же он назвал имя Софьи, Львовой Софьи Семёновны, сделавший шаг остановить его речь Данило был схвачен рукою друга:
-Обожди... Пусть договорит, что хочет. Жизни же сам себя лишает.
Данило будто согласился... Он стоял, слушал Петра и смотрел в таком же шоке, как Софья, её мать, отец и... вышедший на середину зала и сам Тутолмин...
-Конфуз же в том, - продолжал Пётр, указав на Софью рукой, в которой был его пустой бокал. - Данная особа вовсе не является столь достойной невестой нашего дорогого хозяина бала! Нет! Она достойна рук многих! Уже была в руках, будучи куртизанкой в нашем полку, а скрывалась под службой маркитантки! И я был в её палатке! Спой же, маркитантка? Петь умеет волшебно! Спой, маркитантка!
-Умерьте свой пыл, Пётр Васильевич, - улыбнулся Тутолмин, положив ему руку на плечо. - Вы пьяны. Господа, мой друг пьян, простим его.
-Какой бред! - засмеялась Анна, вновь попытавшаяся поддержать сестру рядом, но гости волновались и верили словам Петра.
Пошатнувшись то ли от вина, то ли от удивления, Пётр воспротивился:
-Она куртизанка, Ваше Сиятельство! Маркитанткой была!
Все в зале так и ахнули. Прокатился шёпот, осуждение Софьи, позор семье Львовым. Данило уже кипел весь в себе, еле удерживаемый другом, чтобы не выбежать к Петру и тут же на месте не прибить его...
-Маркитанткой была, - успокаивающе поднял руки Тутолмин, пытаясь успокоить гостей. - Моя невеста ничем не хуже нашей дорогой императрицы Екатерины, жены государя Петра, матери императрицы Елизаветы Петровны! И та была когда-то маркитанткой! Такой силой духа, чтобы торговать да не дать голодать военным, помогая тем самым им выжить в столь жуткое время, нет ничего ужасного! Я горжусь своей невестой!
Он подошёл к Софье и, взяв её нежно за руку, вывел посреди зала:
