Виктория Холт - Сестры-соперницы
Я подумала: интересно, что сказала бы Берсаба, увидев все это? В течение последующих недель подобная мысль не раз приходила мне в голову.
Когда мы въехали во внешний двор, навстречу вышел слуга. Он был одет в ливрею синего и зеленого цветов — вскоре я узнала, что это цвета рода Пондерсби. Поклонившись, он сказал:
— Добрый день, мэм. Мы со вчерашнего дня ждем вашего приезда. Мне приказано встретить вас и проводить в ваши апартаменты. Я дам распоряжение конюхам насчет лошадей, о ваших слугах тоже позаботятся должным образом.
Я поблагодарила его и спросила, как его зовут.
— Джеймс, мэм. Я мажордом. Если у вас возникнут какие-то затруднения, сообщите мне об этом, и я приложу все силы для исправления положения.
Мне стало смешно, и я вновь вспомнила о Берсабе: ей тоже было бы весело полюбоваться на этакую чопорность.
Я спешилась, тут же почувствовав, как неуклюжи мои движения после длительного пребывания в седле. Представляю, как безупречный Джеймс мысленно поднял брови, задавая себе вопрос: что это за странное существо, не гармонирующее с нашим прекрасным замком?
Мэб тоже спешилась и заняла свое место позади меня. Сопровождавшие нас мужчины отправились за конюхами, видимо, в предназначенные для них помещения.
Джеймс помог нам преодолеть две ступеньки крыльца, проделав это с таким важным видом, словно участвовал в какой-то торжественной церемонии. Вскоре я убедилась в том, что такой же дух значительности происходящего Джеймс привносил во все свои дела, стремясь показать, что он совершает действия, только достойные его внимания.
Вслед за ним мы прошли в холл, свет в который проникал через окно с разноцветными стеклами, и тут наше внимание привлек потолок с прекрасными лепными украшениями и галерея для музыкантов в дальнем конце холла.
Нас встретила женщина, одетая в синее платье и зеленый фартук тех же оттенков, что и ливрея Джеймса. Я тут же узнала ее: это была Анна, сопровождавшая Карлотту во время поездки в Корнуолл.
— Наша гостья прибыла, — сообщил Джеймс, — проводите ее и ее служанку в предназначенные для них комнаты и убедитесь в том, что госпожа Лэндор обеспечена всем необходимым.
Анна, на которую манера поведения Джеймса производила меньшее впечатление, чем на меня, просто кивнула.
— Если вы пойдете со мной, я покажу вам ваши комнаты, — сказала она, — и когда их милость вернется, я доложу ей о вашем прибытии.
Мы поднялись по лестнице, ведущей из холла на галерею. Пройдя по галерее, мы оказались на лестничной площадке, на которой находились отведенные нам комнаты: большая комната — для меня и примыкающая к ней комната поменьше — для Мэб. Окно в моей комнате было такое же, как и в холле, только меньше, с подоконником и с простыми стеклами. Полог над кроватью поддерживали четыре столбика, деревянный пол был застелен циновками, выдержанными в таких же голубых тонах, как шторы и полог.
— Это просто роскошно, верно, Мэб?
— Да уж ясное дело, — ответила служанка.
— Я принесу вам горячей воды, — предложила Анна. Я умылась, и вскоре два лакея в сине-зеленых ливреях внесли мой багаж.
Я спросила Мэб, как ей здесь нравится.
— Тут все очень пышно, хозяйка.
— Не так уж и отличается от того, что у нас дома.
— Но здесь великолепие в самом воздухе, госпожа Анжелет.
Вот именно, великолепие носилось в воздухе. Я взглянула на свои покрытые пылью башмаки. В этой комнате они выглядели неуместными, как и я сама.
Мэб распаковала вещи. Перебирая одежду, я чувствовала, как ее блеск исчезает прямо на глазах. Здесь, похоже, она будет производить странное впечатление.
Карлотта появилась к концу дня. Она приехала верхом, и я услышала ее голос, долетевший со двора.
Я выглянула в окно. Как она была элегантна! Ее одежда была выдержана в бледно-серых тонах, а на шляпе красовалось развевающееся по ветру перо.
— Так они уже здесь? — и Карлотта рассмеялась, как будто в том, что я приехала сюда, было что-то забавное.
Она поднялась наверх и остановилась на пороге моей комнаты.
— Анжелет! — воскликнула она и бросилась ко мне, заключив меня в объятия. То, что она сделала потом, вряд ли можно назвать поцелуем. Скорее, она стукнулась своей щекой о мою, сначала с одной стороны, а потом — с другой.
— Как жаль, что твоя сестра не смогла приехать. Рот Карлотты слегка скривился, и я почувствовала, что она на самом деле предпочла бы увидеть вместо меня Берсабу. Я вспомнила о том, как она отбила у Берсабы Бастиана и как та расстроилась, хотя и делала вид, что ей все равно, и решила, что поэтому Карлотта и проявляет особый интерес к моей сестре.
— Не было ли вестей из Тристан Прайори? — поинтересовалась я.
Она покачала головой:
— Вряд ли можно было их ожидать. Ведь вы только что приехали.
— Я подумала, что известия могли и обогнать нас.
Карлотта вновь покачала головой.
— Как Берсаба чувствовала себя в момент вашего отъезда?
— Очень плохо.
— Некоторые выздоравливают, — утешила Карлотта, — не стоит предаваться мрачному настроению. А где твои наряды?
— Мэб все развесила в шкафу.
Карлотта просмотрела одежду и тяжело вздохнула.
— Тебе не нравится?
— Они немножко старомодны. Здесь тебе понадобится кое-что поновей.
— Но у меня нет других платьев.
— Это поправимо. Я заранее предполагала, что так и будет, и приняла меры. Анна уже раскроила новое платье. Нужно только сделать примерку, и к завтрашнему дню оно будет готово. Мы съездим с тобой в Лондон и купим тебе кое-какие безделушки — веер, мушки, губную помаду, пудру…
— Мушки и пудру?!
— Нужно же как-то прикрыть твой деревенский румянец. Ты выглядишь довольно неотесанной.
— Но… но я ведь такая и есть, верно?
— Вот именно. Поэтому нам и придется хорошенько поработать над тобой.
Карлотта села в кресло и, взглянув на меня, рассмеялась.
— Ты, кажется, озадачена. Да ведь ты приехала в Лондон, в весьма изысканное общество. Уверяю тебя, оно несколько отличается от корнуоллского.
— Я все понимаю. Возможно…
— Что, возможно?
— Поскольку я для него не гожусь, мне, наверное, лучше вернуться домой?
— Мы сделаем так, что все будет в порядке. Это только вопрос времени. Да и вернуться ты не можешь. Твоя сестра больна. Именно поэтому ты и оказалась здесь. Я сомневаюсь в том, что при каких-то других обстоятельствах твоя мать решилась бы отпустить тебя.
Карлотта вновь рассмеялась, а я холодно заметила:
— Похоже, я развлекаю тебя.
— Ну конечно! А скоро ты и сама над собой посмеешься. Через месяц я напомню тебе о том, как ты выглядела в первый день, и ты будешь хохотать как сумасшедшая.
