Лора Бекитт - Прощения не ждут
Ночью, лежа с Надин за перегородкой (чтобы никого не беспокоить и не смущать, они лишь нежно обнимались и тихо шептались), Арни вновь размышлял о том, продался он или нет. Вступая в брак, он думал не о деньгах, а только о девушке.
— Мне бы не хотелось зависеть от твоего отца, — сказал он, и Надин тут же откликнулась:
— Мы сделаем все возможное, чтобы жить самостоятельно. Ты знаешь, что мне ничего не нужно. Лишь бы ты всегда был рядом.
— Я могу наняться перегонщиком скота. Ведь ты будешь меня ждать?
— Конечно, буду. Я твоя жена.
Оба знали, что обманывают друг друга. Умиротворение, восторг и беззаботность ушли. В силу вступили тревоги. Они не могли остаться в этом мире вдвоем и делать вид, будто больше для них не существует никого и ничего. Сначала они должны были вернуться обратно, а уж потом попытаться стать свободными.
— Почему твоя мама смотрела на деньги с таким испугом? — поинтересовалась Надин.
— Привычка бедняка. Мы не верим в то, что можем просто так получить огромную сумму. Это всегда вызывает опасение и страх.
— Но ведь она все же взяла их?
Впервые в жизни Арни захотелось сказать Надин, чтобы она замолчала, но он терпеливо ответил:
— Потому что они ей нужны.
Через несколько дней они вернулись в «Райскую страну».
Ранним утром долины Вайоминга были покрыты густым туманом; с высоты чудилось, будто они плывут в молочной реке, которая простиралась до самого горизонта. Кое-где вздымались ярко-зеленые острова покрытых лесом холмов. В утреннем свете горы казались изваянными из ослепительного мрамора.
«Новый день — новые надежды», — вопреки всему подумал Арни и перевел взгляд на свою спутницу. Ее глаза сияли, как вода в горном ручье. Надин радовалась возвращению домой.
Джозеф Иверс встретил молодую пару без малейшего удивления. Он понимал, что они никуда не денутся.
— Вас можно поздравить? Надеюсь, вы с пользой провели время? — усмехнулся он. — То есть я имею в виду — развлеклись на славу?
Арни ничего не сказал на это, но Иверс и не ждал ответа. Он и так все знал.
Дав зятю немного времени, чтобы прийти в себя, он представил его своим людям не только как нового работника и своего зятя, но и как будущего управляющего ранчо.
Пока хозяин произносил короткую речь, его люди стояли, не шевелясь, с совершенно одинаковыми выражениями лиц. С виду это походило на безразличие, но Арни знал, что их замешательство вызвано изумлением.
Он вспомнил странное ощущение, охватывавшее его, когда во время свадебного путешествия он расплачивался в магазинах и ресторанах. Впервые в жизни ему почтительно кланялись, перед ним снимали шляпу. В те минуты Арни хотелось сказать, что они ошибаются: он — бедняк, который платит чужими деньгами. Сейчас он испытывал то же самое.
Разумеется, ковбои Иверса приняли эту новость, потому что просто не могли не принять. Другое дело, что они думали и о чем говорили между собой. Арни знал, что на первых порах ему придется не просто работать наравне со всеми, а стараться быть лучше всех. В глубине собственной души и в глазах окружающих людей он должен был заслужить это назначение.
С ним держались почтительно, но отстраненно. Если он начинал говорить, замолкали; никогда не указывали на ошибки. Арни сразу понял, что ему не светит завести единомышленников, а уж тем более — друзей. Он знал, что его считают выскочкой.
Однажды Билл, то самый парень, с которым Арни познакомился еще до первой поездки в Шайенн, пользуясь случаем, брякнул:
— Мы тут с ребятами ломаем голову над тем, как тебе удалось окрутить хозяйскую дочь да еще добиться согласия мистера Иверса? Ты что, ее… — и употребил грубое выражение.
Понимая, что если он заговорит о любви, его поднимут на смех, Арни не знал, что ответить. Несмотря на обездоленное детство, а возможно, как раз из-за этого, он тянулся к людям и жаждал теплых, доверительных отношений. Таких, какие были у него только с Кларенсом.
— Разве в этом случае мистер Иверс не прострелил бы мне голову? — только и сказал он.
Для Надин все складывалось намного проще. Теперь у нее был муж, и Джозеф Иверс предоставил Арии полное право распоряжаться своей женой. (То, что при этом он распоряжался самим Арни, к делу не относилось.) Отныне Надин жила и работала для своего молодого супруга. За столом отец разговаривал в основном с зятем, не обращая на дочь не больше внимания, чем на мебель, но она не огорчалась. Она ловила взгляд Арни и улыбалась ему, ощущая пьянящее чувство любви и принадлежности друг другу.
Несмотря на холодное зимнее время, их ночи были жаркими. Однажды, вернув мужу страстный поцелуй, Надин прошептала:
— Ты освободил меня!
И Арни ответил:
— А что если мы оба попали в плен?
Такие мысли появились у него и в тот день, когда он узнал, что Джозеф Иверс намерен выехать с ранчо с небольшим, но хорошо вооруженным отрядом. Мысленно Арни уже давно перевел парней из этого отряда из разряда ковбоев в разряд бандитов. Эти люди выполняли особые поручения и подчинялись только Иверсу.
Снедаемый тревогой, он без колебаний подступил к тестю.
— Вы куда-то собрались?
— В Денвер.
От такого ответа у Арни возникло чувство, будто его припечатали к позорной стене.
— Зачем?! — бессильно прошептал он.
Взгляд Иверса был холодным, как у змеи.
— По делу. Это тебя уже не касается. Ты остаешься на ранчо. За главного. Пора попробовать себя в новой роли.
— Вы обещаете, что…
— Я выполню все обещания, какие дал прежде. Полагаю, для новых пока не пришло время.
У Арни было желание взять коня и скакать вперед, обгоняя отряд Иверса, отыскать Кларенса и предупредить его, но он знал, что ему никто этого не позволит. Именно в тот миг Арни окончательно осознал, что отныне ему всегда придется быть пешкой в чужой игре.
Как только Джозеф выехал с территории ранчо, молодой человек бросился к жене.
— Мы уезжаем!
— Что случилось?
— Навсегда! — воскликнул он, не отвечая на вопрос. — И как можно дальше отсюда!
В глубине взгляда Надин отразилось непонимание и какие-то невысказанные мысли.
Она собиралась печь пирог, потому ее руки были испачканы мукой, и даже волосы и лицо кое-где словно бы покрывала белая пудра. Поверх простого платья из голубого ситца был надет передник, отчего Надин выглядела очень домашней. Арни не мог не признать, что она умеет создавать атмосферу спокойствия и уюта.
— Ты поссорился с отцом?
— Нет. Но он поехал в Денвер!
— Рано или поздно это должно было случиться. И поэтому ты хочешь сбежать?
Вздрогнув от того, что она сказала правду, Арни стиснул зубы.
