Каролин Лэмпмен - Родник счастья
Она надолго умолкла, опустив голову. Когда она снова заговорила, голос у нее срывался:
— Мне все кажется: войду в дом, а он сидит за столом и пьет кофе.
— Мне тоже, — кивнул Леви.
Никки украдкой вытерла глаза, встала и отряхнула колени.
— Ты виделся со Стефани? — нарочито небрежно спросила она и едва сдержала улыбку — так удивился Леви. — Когда ты был болен…
— Знаю, знаю, я бредил. Интересно, какие еще подробности своей биографии я тебе сообщил?
Она отвернулась и направилась к лошадям.
— Ты в основном говорил о своей семье. — Никки покосилась на него. — И о Стефани. Ты ведь из-за нее уезжал?
— В том числе.
Леви отвязал лошадь и вскочил в седло. Он испытывал глубокое облегчение. Раз Никки знает про Коула и Стефани, она поймет, зачем было нужно подтолкнуть их в нужном направлении.
— Когда я туда приехал, она уже была в Сент-Луисе.
Незримая рука стиснула горло Никки. Она тоже вскочила на лошадь.
— И ты отправился вслед за ней?
— А что я мог сделать? Я искал ее почти целую неделю, но убедить ее вернуться в Вайоминг оказалось довольно легко.
— И… и она вернулась?
— Нет еще. У нее дела. Но я думаю, что она постарается освободиться как можно раньше. — Он пожал плечами. — А нам ничего не остается, как следить за развитием событий.
«Если мой братец, дурья башка, хоть что-то соображает, он женится на ней, как только они увидятся», — добавил он про себя.
— Она красивая?
— Очень. Каштановые волосы, зеленые глаза, хорошенькая — спасу нет и к тому же прекрасно готовит.
«Хотя ей, конечно, далеко до сорванца с фиалковыми глазами, черными кудрями и бешеным норовом». Вслух он этого говорить не стал — уж тут-то она точно взбесится.
— Похоже, она будет отличной женой, — заметила Никки с ядовитой ноткой в голосе.
— Я очень надеюсь, что да.
Никки захотелось как следует врезать ему по физиономии, чтобы прогнать эту самодовольную улыбочку, но она сдержалась. Какое право она имеет, в конце-то концов? О той ночи он ничего не помнит, и это к лучшему. Раз он принадлежит другой женщине, не придется держать его на расстоянии.
— Кто это? — тихо спросил Леви, доставая винтовку. По дороге в их сторону в облаке пыли летел всадник.
— Похоже, один из сыновей Дональдсона. Интересно, куда это он так торопится? — вглядевшись, сказала Никки.
— Ничего, сейчас узнаем.
Вскоре мальчишка поравнялся с ними и осадил коня на скаку.
— Никки, нужна твоя помощь!
— Что случилось, Джереми?
— Мама рожает раньше времени. Папа послал меня к доктору Калдеру, а доктор напился, а миссис Адамс говорит, что твоя тетя — сиделка, вот я и поехал за ней.
Мальчишка выпалил все это на одном дыхании. Голос у него дрожал.
Увидев, как он перепуган, Никки не стала раздумывать:
— Ты все правильно сделал. Я сейчас еду к вам, а ты поезжай с мистером Кентреллом за моей тетей, потом проводишь их.
— Погоди, погоди, Никки! — вмешался Леви. — Разве ты умеешь принимать роды?
— Нет. Вот потому-то вы и едете за тетей Эмили.
— Ты же не знаешь, что надо делать.
Никки смерила его уничтожающим взглядом.
— Слушай, может, я и не смогу ничего сделать для матери Джереми, но там еще шесть маленьких Дональдсонов, и надо, чтобы они не путались под ногами. Так что хватит спорить, поезжайте за тетей.
Она развернула Огневушку и умчалась.
— Ну, поехали! — Леви ободряюще улыбнулся своему юному спутнику и повернул к дому. Он вспомнил, как Никки ринулась на помощь, и усмехнулся. Судя по всему, управляться с детьми она умеет ненамного лучше, чем принимать роды.
Много часов спустя Никки с Леви подъехали к дому. Когда они уезжали от Дональдсонов, было уже темно, но Никки нипочем не хотела остаться ночевать.
Завидев дом, она вздохнула с облегчением.
— Даже не помню, когда еще я была так счастлива вернуться домой. Знаешь, если я когда-нибудь соберусь выходить замуж, напомни мне про сегодняшний день, ладно?
— А ты неплохо управлялась, — хмыкнул Леви. — Мистер Дональдсон выразил тебе особую благодарность.
— Еще бы. Он-то знает, каково возиться с этими дьяволятами, и ему совсем не хотелось иметь с ними дело. Ей-Богу, он догадался, что я отправилась домой только затем, чтобы убраться подальше от этих кошмариков.
— Да-а? А я-то думал, тебе просто захотелось прогуляться при луне.
И Леви сверкнул в темноте белозубой улыбкой.
Внезапно небеса расколола вспышка света, и вдали раздался гром. Никки с надеждой подняла глаза к небу.
— А может, дождь будет, как ты думаешь?
— Может, и будет, — ответил Леви. Они остановились перед сараем. — Только нужно, чтобы он шел дней пять, иначе что толку?
— Жалко, тетя Эмили не могла приехать с нами, — сказала Никки, спрыгивая наземь. — Как ты думаешь, ребенок выживет? Уж очень он крохотный.
— А кто его знает. Но если кто и может его спасти, так это твоя тетя.
— Я таких маленьких не видела с тех пор, как Джон родился — мой братишка, который потом умер. Они такие страшненькие, пока совсем маленькие. Наверно, я не создана, чтобы быть матерью.
— Ничего, придет время — передумаешь.
— Не надейся, — мрачно ответила Никки.
Леви только хмыкнул. Некоторое время они молча чистили лошадей. Никки думала о надвигающейся грозе, а Леви даже не слышал грома: он все вспоминал, как Никки прижимала к груди младенца.
Наконец один особенно громкий раскат вывел его из забытья.
— Фью-ю! А это уже совсем близко!
Небо снова озарилось молнией.
— Слушай, может, ляжешь сегодня в доме? — попросила она. Вообще-то она не боялась грозы, но ночевать одной в пустом доме, да еще молнии спать не дадут… — Ложись в соседней спальне.
Леви вопросительно посмотрел на нее, потом кивнул.
— Ко всему прочему, приятно доспать на кровати.
Уснуть ему не давали мысли, что они одни во всем доме и отделяет их друг от друга тонкая стенка. Большую часть ночи он пролежал, глядя в потолок и стараясь не вспоминать тот свой горячечный бред о ночи любви.
Питера разбудили вспышки молний, раскалывавшие небо. Вдруг он заметил, как что-то движется в дальнем конце комнаты, и окончательно проснулся. Сперва он подумал было, что ему опять снится сон, тот жуткий сон, где Саманта приближалась к нему, и в глазах ее полыхала ненависть. Но тут снова сверкнула молния, и он тут же забыл свои младенческие страхи.
Лиана неуверенно шагнула в дверь, соединявшую их комнаты. Она нервно теребила складки своей простенькой ночной рубашки. Питер натянул брюки и встал. Интересно, зачем она пришла и что ей надо? Он зажег свечу возле кровати, и первое, что он увидел, были ее глаза, наполненные ужасом.
