Мэри Хупер - Падшая Грейс
Выйдя на платформу, Грейс обнаружила там хорошо одетую девушку и чрезвычайно удивилась, когда та заговорила с ней.
— Доброе утро, — вежливо произнесла мисс Шарлотта Победоноссон. — Прошу прощения за мое любопытство, но вы знали мисс Солан?
Грейс, не будучи готова к такому вопросу, решила, что разумней всего сказать правду — на тот случай, если девушка захочет обличить ее во лжи.
— Нет, не знала. По крайней мере, не лично, — призналась она.
— Но — еще раз прошу прощения — я видела вас у ее мавзолея, и вы явно искренне и глубоко горевали.
Это замечание несколько встревожило Грейс, и она стала поправлять вуаль, чтобы выиграть время.
— Я не знала ее лично, но… но я наслышана о ее щедрости. Ведь ее называли принцессой бедняков, не так ли? — спросила она, вспомнив текст, выгравированный на серебряной табличке на гробе Сюзанны.
— Ах, вот оно что. Значит, вы…
— Да, она и мне оказала помощь, — сказала Грейс.
«В какой-то степени так оно и было», — подумала она. Грейс посмотрела на свою собеседницу: та была одета в пурпурный наряд модного оттенка для второго периода траура; платье было украшено дорогими оборками и рюшами, а шея закутана в боа из белого меха.
— Простите, мне следовало представиться, но я так удивилась, увидев вас там! — Шарлотта улыбнулась. — Я — мисс Шарлотта Победоноссон.
Грейс, испугавшись и подумав о том, как долго эта девушка наблюдала за ней, замешкалась с реверансом.
— Я приехала сюда вместе с матушкой. — Шарлотта Победоноссон на секунду замолчала, отчаянно стараясь придать себе заботливый и сочувствующий вид. — Она считает, что я должна получше узнать наш бизнес и поближе познакомиться с лучшими работниками.
Моментально поняв, что за ней шпионили, Грейс не знала, что ответить.
— Прошу вас, не молчите! — воскликнула Шарлотта Победоноссон. — Уверяю вас, я не причиню вам вреда.
Грейс откашлялась.
— Я в этом не сомневаюсь. Я вас не заметила, мисс Шарлотта. Вы прибыли сюда поездом?
— Нет, мы с мамой ехали в карете. Сейчас моя матушка у могилы, заботится о родителях бедной мертвой невесты. — Шарлотта помолчала. — Вас, кажется, зовут Грейс? И как долго вы работаете на мою семью, Грейс?
— Уже несколько месяцев, — ответила Грейс. — Хочу поблагодарить вас за доброе отношение к моей сестре Лили. Она рассказала мне, что вы о ней заботитесь, — добавила она.
— Не за что, — ответила Шарлотта. — Лили очень прилежный работник и… и у нее чудесный характер, у вашей сестры. — Она хохотнула. — Хотя я у нее не единственный друг.
Грейс удивленно посмотрела на нее.
— Вы говорите о других служанках?
— Нет, я имела в виду, что у нее появился молодой человек. Поклонник. Это конюх из соседнего дома.
— У Лили есть поклонник?! — Грейс не могла скрыть изумление.
— Да, так и есть! И, судя по всему, намерения у него весьма серьезные.
Грейс покачала головой.
— Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Моя сестра… как бы сказать… — Она отчаянно пыталась найти слово, которое точно описало бы состояние Лили, но Шарлотта Победоноссон, похоже, прекрасно поняла, что она имела в виду.
— Не волнуйтесь! Этот молодой человек — чистая деревенская душа. Думаю, они прекрасно подходят друг другу, — добавила она.
Грейс с некоторым трудом восприняла эту информацию. Мисс Шарлотта просто ошиблась. Чтобы у Лили появился молодой человек — это невозможно! К тому же она ни словом не обмолвилась об этом, когда Грейс приходила к ней в гости, а скрывать что-то от сестры для Лили было весьма нехарактерно — если не сказать немыслимо, тем более когда речь шла о подобных новостях.
— Пожалуйста, не переживайте так из-за этого, — продолжала Шарлотта Победоноссон. — Это удачный союз, и я уверена, ваша семья его одобрит.
— У нас нет семьи, — пробормотала Грейс, не в силах оправиться от потрясения. — У нас есть только мы.
— Ах, ну конечно же! — воскликнула Шарлотта Победоноссон. — Прошу меня простить. Лили рассказывала мне о том, что ваш отец уехал, а мама умерла. Раньше вы жили в Уимблдоне, по-моему.
Грейс кивнула.
— Одна моя близкая подруга живет на улице, отходящей от центрального проспекта. Вы жили где-то в том районе?
— Достаточно близко. Мама снимала коттедж с лужайкой — я помню его, словно это было вчера.
— Восхитительно! Случайно не тот белый, который все лето утопает в цветах?
Грейс покачала головой.
— Не думаю, что он был белым. В палисаднике росла шелковица, и дом назвали в ее честь.
— Очаровательно! — воскликнула Шарлотта Победоноссон.
Похоже, она уже успела достаточно хорошо узнать наемного работника семейства Победоноссон, поскольку неожиданно попрощалась с Грейс и заявила, что должна подойти к матери.
Чтобы не возвращаться вместе с дочерью хозяев, Грейс притворилась, что ей что-то нужно в противоположном направлении и какое-то время просто прогуливалась по аллее, размышляя над словами мисс Победоноссон. Ведь это не может быть правдой — то, что у Лили появился поклонник?
Чтобы как-то отвлечься от этих тревожных мыслей, Грейс принялась читать эпитафии на могильных плитах, но они, похоже, указывали на то, что жить нам на земле осталось недолго и что мы исчезнем, даже не осознав этого, — а подобное чтение вряд ли можно назвать приятным. Повздыхав над тем, как много маленьких детей постигла смерть, Грейс направилась в буфет для пассажиров третьего класса, чтобы выпить чашку горячего бульона, поскольку она едва не падала в обморок от голода. Ей, впрочем, нужно было не попадаться на глаза членам семейства Победоноссон, ведь есть и пить на работе запрещалось. Наемные скорбящие, настаивала миссис Победоноссон, должны есть и пить не больше, чем разговаривать: они обязаны полностью сосредоточиться на своей роли, практически превратиться в небожителей, парящих над человеческими нуждами и желаниями.
Отбросив вуаль и сделав второй глоток бульона, Грейс почувствовала, как кто-то похлопал ее по плечу.
Женский голос произнес:
— Дорогое дитя, неужели это вы?
Оглянувшись, Грейс увидела миссис Макриди: та была с ног до головы одета в черное и благодаря этому выглядела гораздо элегантнее, чем когда жила в Севен-Дайлз.
— О Боже! Кто у вас умер? — продолжала миссис Макриди, присаживаясь и окидывая взглядом траурный наряд Грейс. — Надеюсь, не ваша сестра?
Грейс заверила ее в том, что Лили прекрасно себя чувствует и даже работает горничной (последнее утверждение весьма удивило миссис Макриди).
— А в трауре я лишь потому, что работаю на Победоноссонов, участвуя в похоронах за плату, — добавила Грейс, понизив голос, — и когда я на работе, то не имею права ни с кем разговаривать.
