Сара Ларк - Земля белых облаков
– Вот видите, – невозмутимо промолвила Гвинейра, оборачиваясь к Джеральду. – Молодняк прекрасно справляется со своими обязанностями. С помощью вон того крупного кобеля мы разведем здесь таких овчарок, о которых англичане смогут только мечтать. Ну что, в путь, мистер Джеральд?
Не дожидаясь ответа Уордена, Гвинейра вскочила на свою кобылу. Игрэн возбужденно перебирала ногами. Ей тоже не терпелось размять их после долгого путешествия на корабле. Матрос, который держал за поводья юного жеребца Уордена, вздохнув от облегчения, поспешил подвести неспокойное животное к хозяину.
Джеральд не знал, сердиться ему или восхищаться. Представление Гвинейры было впечатляющим, однако это не давало девушке права игнорировать его распоряжения! В то же время Джеральд не мог остановить Гвинейру, продолжая настаивать на своем, – ему не хотелось терять лицо перед Брюстерами и Баррингтонами.
С явной неохотой Уорден принял у матроса поводья Мэдока. «Овечьему барону» не раз приходилось проезжать по перевалу Брайдл-Пас, и он прекрасно знал все опасные места этого пути. Выступать в дорогу ближе к вечеру всегда было рискованной затеей. Даже когда не нужно было гнать перед собой стадо овец, а вместо строптивого жеребца под наездником был надежный выносливый мул.
С другой стороны, Джеральд понятия не имел, где он мог разместить овец в Литтелтоне. Его бестолковый сын в очередной раз забыл распорядиться, чтобы в порту для животных подготовили какой-нибудь загон. А теперь попробуй найти дурака, который согласился бы начать такую работу за пару часов до наступления темноты! Джеральд со злостью вцепился в поводья жеребца. Когда уже Лукас начнет думать хоть о чем-то, что происходит за пределами его комнаты!
Разъяренный Джеральд поставил ногу в стремя. Разумеется, в течение своей бурной жизни «овечий барон» научился обращаться с лошадьми, однако они не были его любимым средством передвижения. Преодолеть Брайдл-Пас на молодом жеребце было для Джеральда непростым испытанием, и он почти ненавидел Гвинейру за ее выходку! Бунтарский дух девушки, который так нравился Джеральду, пока он был направлен на ее отца, теперь начинал все больше его раздражать.
Гвинейра, которая с довольным лицом уверенно восседала перед Уорденом на своей кобыле, даже не подозревала, какие мысли проносятся в голове ее будущего свекра. Девушка скорее радовалась тому, что он и слова не сказал о мужском седле, которое она накинула на спину Игрэн. Ее отец наверняка раздул бы вокруг этого целый скандал. А Джеральд, кажется, даже не заметил, как неприлично при этом задралась юбка Гвинейры, обнажив ее ноги чуть ли не до середины икры. Сначала Гвинейра пыталась одергивать платье, но вскоре совершенно о нем забыла. Все ее внимание было направлено на необходимость сдерживать Игрэн, которой сейчас больше всего хотелось обогнать мулов и проскакать весь путь по Крайстчерча галопом. Зато собаки почти не требовали присмотра. Клео прекрасно понимала свое дело и с невероятной ловкостью гнала стадо по горной дороге, которая постепенно сузилась до тропы. Молодые собаки следовали за ней ровной цепочкой.
– Почти как мисс Дэвенпорт с ее подопечными, – взглянув на них, пошутила миссис Брюстер.
Хелен была на пределе сил, когда спустя два часа после выхода из Литтелтона услышала за собой стук копыт. Дорога все еще шла в гору, и вокруг, как и прежде, простирался все тот же пустынный горный пейзаж. Один из переселенцев пытался приободрить остальных. Он несколько лет служил на корабле и побывал здесь в 1836 году, будучи участником одной из первых экспедиций на острова Новой Зеландии. Пробираясь через Порт-Хиллс в группе капитана Родеса, он настолько влюбился в живописные равнины Кентербери, что решил переселиться сюда вместе с женой и сыном. Теперь он заверял свою обессиленную семью, что подъем уже скоро кончится. Еще несколько поворотов – и они достигнут высшей точки перевала.
Однако ведущая туда тропа по-прежнему была узкой и крутой, так что погонщики мулов не могли обогнать пешую группу переселенцев. Недовольно ворча, они растянулись цепочкой и медленно ехали за ними. Хелен задавалась вопросом, не было ли среди наездников Гвинейры. Гувернантка слышала спор девушки с Джеральдом, и ей было интересно, кто из них взял верх. Интуиция подсказывала Хелен, что дело наверняка решилось в пользу Гвинейры. В какой-то момент в воздухе отчетливо запахло овцами, а когда дорога стала еще круче и путникам пришлось замедлиться, до Хелен донеслось протестующее блеяние.
Спустя несколько минут люди наконец-то достигли вершины перевала. На небольшой площадке их ожидали торговцы, разбившие там палатки с освежающими напитками и едой. Это было традиционным местом отдыха, откуда переселенцы могли спокойно взглянуть на раскинувшиеся перед ними пейзажи новой родины. Но Хелен не спешила осматривать местность. Вместо этого она, еле передвигая ноги, подошла к одной из палаток и взяла себе большую кружку имбирного пива. Выпив ее до дна, девушка направилась к застывшим на краю площадки эмигрантам.
– Как красиво! – восторженно прошептала Гвинейра. Она все еще сидела на лошади, любуясь открывшимся перед ней прекрасным видом.
Хелен же досталось место в третьем ряду, но и такого ограниченного обзора вполне хватило, чтобы поумерить воодушевление девушки. Горный ландшафт постепенно сменялся нежно-зелеными пастбищами, среди которых извивалась небольшая речушка. На противоположном берегу раскинулось селение – Крайстчерч, который, однако, был совсем не похож на цветущий город, каким его себе представляла Хелен. Отсюда действительно можно было разглядеть колокольню небольшой церквушки, но где же обещанный кафедральный собор? Разве этот город не должен был в скором времени стать резиденцией епископа? Хелен рассчитывала увидеть хотя бы строительную площадку, на которой его должны были возвести, но пока что не заметила ничего похожего. Крайстчерч представлял собой всего лишь скопление разноцветных домов, большинство которых были построены из дерева и лишь некоторые из песчаника, о котором говорил мистер Уорден. Селение очень напоминало Литтелтон – маленький портовый городок, который они оставили позади. Очевидно, здесь переселенцев ожидала весьма скромная общественная и культурная жизнь.
Гвинейра, в отличие от Хелен, окинув город беглым взглядом, не унывала. Да, он был крохотным, но девушка выросла среди деревень Уэльса и привыкла к виду подобных селений. Основное внимание Гвинейры было обращено на раскинувшиеся за Крайстчерчем земли: бесконечные луга в косых лучах солнца, а за ними – величественные горы с покрытыми снегом вершинами. Они явно находились за множество миль отсюда, но воздух был таким чистым, что до них, казалось, можно было дотронуться. Несколько детей, захваченных этим зрелищем, непроизвольно протянули к ним свои ручонки.
