Барбара Картленд - Венок любви
– Не только угрожаю, но и приведу свою угрозу в исполнение, если вы будете и дальше вмешиваться в мои дела, – ответил сэр Хереворд.
С этими словами он навел пистолет на грудь маркиза.
Диона дышала с трудом, так как дядя сильно сдавил ей горло. «А ведь он, не задумываясь, выстрелит! – пронеслась у нее мысль. – Значит, маркиз, который храбро кинулся ей на выручку, сейчас на ее глазах будет убит…»
Девушка, разумеется, не могла допустить такого. Придется, видно, подчиниться требованию дяди и выйти замуж за Саймона.
Она уже готова была сказать, что передумала, но сэр Хереворд продолжал так крепко держать ее, что из горла Дионы вырывались лишь сдавленные звуки.
Сириус, не понимая, что происходит, знал одно, его хозяйке больно, возможно, ей угрожает опасность. Не раздумывая, умный пес прыгнул на сэра Хереворда и вцепился ему в руку.
Тот поднял пистолет, чтобы собака до него не достала, и в это мгновение маркиз стремительно выхватил из кармана свое оружие и метким выстрелом поразил руку сэра Хереворда.
В небольшой комнате выстрел прозвучал неестественно громко и разнесся эхом по всему дому.
Сэр Хереворд пошатнулся, вскрикнул от боли и уронил пистолет на пол. Прижав левую руку к ране, он был вынужден отпустить Диону. Освободившись, девушка тотчас бросилась через всю комнату к маркизу и вцепилась в своего спасителя, как утопающий хватается за соломинку.
От волнения она не могла произнести ни слова.
Маркиз обнял Диону левой рукой и начал медленно отступать к двери.
– Предупреждаю, если кто-нибудь из вас попытается мне помешать, – сказал он, – это будет его серьезной ошибкой!
– Вы не имели права стрелять в моего отца! – вдруг крикнул Саймон, как будто только что обрел дар речи.
Маркиз не удостоил его ответом, а лишь презрительно посмотрел на молодого человека, а затем перевел взгляд на священника. Тот съежился под его выразительным взглядом, вцепился в свой требник и, отметая безмолвные обвинения, пролепетал:
– Я не виноват! Я делал только то, что мне приказали…
Маркиз и в этот раз ничего не ответил.
Этот тип священнослужителя был ему хорошо знаком. Именно такого человека и должен был нанять сэр Хереворд для осуществления своих неблаговидных замыслов.
В то время в Лондоне подвизалось немало подобных служителей Бога. Они были готовы за приличную мзду обвенчать кого угодно с кем угодно, причем в любом месте, не обязательно в церкви. Впоследствии, занося сведения об этом браке в церковные книги, такой, с позволения сказать, священник, не задумываясь, мог заявить, что служба происходила в храме, как и положено, а значит, брак признавался действительным.
Дойдя до двери, маркиз открыл ее, по-прежнему не сводя глаз со своих недругов.
Сэр Хереворд бессильно рухнул в кресло. Из раны на руке вытекала кровь, окрашивая в красный цвет пальцы и пол.
Маркиз вывел Диону из комнаты и прикрыл за собой дверь.
У входа стоял лакей, который при виде их от неожиданности не смог выговорить ни слова. Случайно бросив взгляд вниз, маркиз обратил внимание на то, что Диона босая.
Не раздумывая, он подхватил девушку на руки. Лакей с поклоном распахнул перед ними двери, а маркиз проговорил:
– Немедленно пошлите за доктором – ваш хозяин нечаянно прострелил себе руку!
И, не дожидаясь ответа от растерявшегося лакея, маркиз вынес Диону за порог и направился по улице в сторону своего дома.
Она спрятала лицо у него на груди. В первый момент маркизу показалось, что девушка плачет, что было бы неудивительно после всех пережитых ею волнений, но, присмотревшись, он увидел, что глаза ее сухи и лишь пальцы судорожно сжимают лацканы его визитки, словно она боится потерять его.
Легкую, как перышко, Диону нести было нетрудно, и вскоре они достигли Ирчестер-хауза.
Весь путь за ними неотступно следовал верный Сириус. Он весело помахивал хвостом, словно гордясь тем, что благодаря его сообразительности все так благополучно закончилось.
Маркиз вошел в сад через калитку, которую он предусмотрительно оставил открытой. По изменившемуся звуку шагов Диона догадалась, что они уже не на улице, а на мягком газоне. Подняв голову, она прошептала:
– Вы все-таки пришли мне на помощь! Впрочем, я в этом и не сомневалась. Я была уверена, что Сириус приведет вас… что он сумеет дать вам понять, что со мной случилось…
– Он действительно все мне объяснил, как мог, – негромко подтвердил маркиз.
– Я пыталась мысленно внушить вам, где я…
– Не знаю, ваши ли мысли послужили тому причиной, – проговорил маркиз, – но я нашел вас и, надо сказать, вовремя.
При этих словах Диона вздрогнула. Только теперь она ясно представила себе всю угрожавшую ей опасность. Снова спрятав лицо в плечо маркиза, девушка крепко сжала воротник его визитки.
Через заднюю дверь, выходившую в сад, маркиз внес Диону в дом, но, вместо того чтобы сразу подняться наверх, направился по коридору в главный холл.
Ночной слуга дремал в обитом кожей кресле, стоявшем у входа.
Заслышав звук шагов, он мгновенно вскочил и при свете нескольких свечей, тускло горевших в серебряных подсвечниках, удивленно уставился на хозяина, явно не ожидая увидеть его здесь в такой час.
– Принесите свечи в гостиную! – распорядился маркиз.
Пока лакей бегом бросился исполнять приказание, маркиз внес Диону в комнату. Вскоре два канделябра уже весело горели, освещая гостиную.
– Можете идти! – бросил маркиз, обращаясь к лакею, и тот мгновенно ретировался.
Только теперь, впервые за все это время, Диона робко подняла глаза на маркиза.
Волосы девушки в живописном беспорядке падали ей на плечи, а в огромных глазах отражался огонь свечей. Прерывающимся шепотом, словно сама этому не веря, она проговорила:
– Вы спасли меня! Вы меня спасли…
– Да, спас, – спокойно подтвердил маркиз.
Он опустил Диону на пол, но его руки по-прежнему обнимали ее за плечи. Неожиданно он привлек девушку к себе и прижался губами к ее губам.
Это было так чудесно, что слезы выступили у Дионы на глазах.
Маркиз целовал ее настойчиво и страстно, словно все еще не верил, что она рядом с ним и в безопасности, и хотел убедиться, что вновь обрел ее.
Поцелуй его был так чудесен, как представлялся Дионе в ее мечтах, только еще слаще, и хотя его губы так крепко прижимались к ее губам, что ей было даже немного больно, она не отстранилась.
Она знала, что хотела этого всегда, хотела страстно и неудержимо. Она поняла, что не потеряла маркиза, как ей казалось еще недавно…
Диона была так невинна и нежна, а ее губы – такими сладкими и неопытными, что постепенно и губы маркиза стали мягче. Теперь в его поцелуе не было страсти, а была лишь любовь и нежность.
