Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува
Улыбаясь во весь рот, Иоганна отправилась домой. Как жаль, что с ней не было Рут и Мари!
– Ну, как прошла первая вылазка в мир прекрасных вещей? – в тот же вечер поинтересовался Штробель.
– Замечательно, – спокойно ответила Иоганна.
Она чуть было не надела новое платье к ужину, но Штробель мог, чего доброго, решить, что она вырядилась так из-за него.
Штробель кашлянул.
– Признаю, отличный выбор слов, милая моя! Но такого бывалого человека, как я, тебе не одурачить. Твои глаза так блестят, что я уверен: ты не сумела устоять перед искушением.
Иоганна нахмурилась, но, увидев его ухмылку, тоже невольно улыбнулась:
– Ну ладно, вы меня поймали. Мне действительно понравилось ходить по магазинам!
Выражение лица Штробеля было таким довольным, словно он только что заключил выгодную сделку.
Иоганна на миг запнулась, а затем спросила:
– Почему для вас было так важно, чтобы я сходила за покупками? – Когда он не ответил, она продолжила: – Я хочу сказать, вы ведь мой работодатель. Вы не обязаны быть настолько щедрым в отношении денег и времени…
– Нет, нет, нет! – Штробель в ужасе замахал руками. – Ты же не думаешь всерьез, что я хотел позволить тебе поразвлечься?
Иоганна судорожно сглотнула, испугавшись вдруг, что покажется смешной, что он начнет открыто над ней смеяться.
Фридгельм Штробель наклонился к ней через стол:
– Ты красивая женщина. И умная к тому же. Чего тебе не хватает – я буду откровенен до конца – это некоторой изысканности. Не только в обращении с моими клиентами, но и по отношению к себе. – Он поднялся и подошел к ее стулу, окинув ее взглядом с головы до ног. – Ты только посмотри на себя! Платье выглядит так, словно его шили очень неумелые руки. Ткань настолько груба, что мне даже представить страшно, как она царапает кожу. – Он нарочито содрогнулся, словно от отвращения. Затем ткнул пальцем в голову Иоганны: – И там тоже: ни гребня, ни нарядной заколки! Прическа бы твоим волосам не помешала! Они же блестят у тебя от природы. Конечно, видит бог, Зоннеберг – это не столица моды, но нашим дамам не обязательно рядиться в мешковину!
– Большое спасибо за откровенность! – ответила Иоганна. – А я предполагала, что вы наняли меня за красоту. – Но, несмотря на ироничный тон, девушка судорожно сглотнула.
Отпив немного вина, она попыталась скрыть обиду. Иоганна не понимала, что Штробель в данный момент торгуется – что-то дает, что-то берет. Она воспринимала только его упреки, но не комплименты. Нет изысканности, платье сшито как попало – слышала бы это Рут, которая считала себя хорошей швеей!
Штробель схватил Иоганну за руку, едва она поставила стакан на стол.
– Мне очень жаль, если я задел тебя своей критикой. Я не хотел… – Пока Иоганна пыталась отнять у него руку, Штробель продолжал: – В ближайшие недели я жду очень важных клиентов. Деловых людей, которые чувствуют себя как дома в крупнейших метрополиях мира. Конкуренты не спят, даже в Зоннеберге. Если я не хочу, чтобы другие скупщики переманили их у меня, мне нужно напрячься. И элегантная опытная ассистентка мне в этом очень помогла бы. – Он умолк.
Иоганна упрямо глядела прямо перед собой. Перед внутренним взором невольно возник образ, пришедший на ум еще тогда, когда Штробель предлагал ей работу после смерти отца: она стоит в синем бархатном платье, в одной руке карандаш, в другой – блокнот в кожаной обложке… Уголки ее губ поползли вверх. Что ж, благодаря купленному платью она теперь не так уж далека от созданного ее воображением идеала…
Штробель настороженно наблюдал за тем, как девушка меняется в лице.
– Только от самого человека зависит, как будут смотреть на него другие. Выйдет ли из него что-то путное, будут ли относиться к нему с уважением или считать слабым червяком. Если ты хочешь быть успешной в серьезных делах, то должна и выглядеть успешной. Это в твоих руках. Понимаешь, что я имею в виду? – настойчиво поинтересовался хозяин магазина.
Иоганна кивнула. На самом деле она понимала далеко не все из того, что он говорил. Она, Иоганна Штайнманн из Лауши – успешный человек? Но в целом она начинала кое о чем догадываться, пусть и не сумела бы объяснить своими словами, к чему именно клонит Штробель. Его критика затронула что-то в ее душе, о чем она прежде даже не подозревала.
Кое-кто назвал бы это тщеславием.
С тех пор Иоганна хотя бы раз в неделю находила время на то, чтобы прогуляться по Зоннебергу. Девушка считала, что этой новой привычке она обязана не столько Штробелю, сколько тому, что ей нравилось бродить по магазинам и разглядывать витрины. Конечно, она не каждый раз что-то покупала – этого не позволяли ни ее доходы, ни бережливость. Но обычно она являлась домой на выходные с какой-нибудь мелочью: пакетиком кофе для Рут или парой карандашей для Мари. Один раз она купила для Петера толстый блокнот, чтобы тот мог записывать, сколько стеклянных зверушек продал. И хотя он пробурчал себе под нос что-то вроде «мне это не нужно», Иоганна заметила, как заблестели его глаза.
Вдохновленная полученным во время походов по магазинам опытом, девушка начала вырабатывать собственный стиль общения с клиентами Штробеля. Она подходила к посетителям с уверенностью, которой у нее прежде не было, советовала или отговаривала, хвалила или иногда критиковала их выбор. Слова рождались сами собой, и ей не приходилось даже задумываться над ними. Все чаще клиенты вопросительно поглядывали на Штробеля, а затем на его ассистентку, которая не только отличалась красотой, но и проявляла удивительное коммерческое чутье. И все чаще предложения, сделанные Иоганной, оказывались в списке закупок.
Приобретенная ею уверенность сказывалась не только на ее работе, но и на внешности. Когда она купила себе пудру для волос с ароматом фиалки, продавщица в магазине предложила ей сделать косой пробор, вместо того чтобы зачесывать волосы строго назад. «Почему бы не попробовать что-то новенькое?» – подумала Иоганна, совершенно не осознавая, насколько идет ей эта прическа, подчеркивающая правильные черты ее лица. Заколку со сверкающими камушками Иоганна тоже выбрала не потому, что та отражала блеск ее волос, а по той простой причине, что она ей понравилась. Для Рут и Мари Иоганна купила такие же.
Во время очередной прогулки по магазинам она заметила, что у большинства выставленных в витринах платьев нет кринолинов. Ткани на пошив по-прежнему уходило много, но теперь она выглядела изысканнее благодаря утонченной драпировке. Кроме того, новые платья были закрытыми. Тонкая ткань в первую очередь демонстрировала фигуру, не обнажая кожу. Иоганна попыталась скопировать этот новый стиль, прикрепив шелковый платок в вырезе платья и собрав слишком широкую юбку булавками в нескольких местах. Благодаря такой переделке плохо сшитое платье уже можно было носить, чему девушка очень обрадовалась. Впервые в жизни Иоганна занялась своей внешностью. Естественная грация превратилась в настоящую элегантность, которая уже никогда не исчезнет. Но девушке не хватало тщеславия заметить, как она расцвела.
