Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
Волосы Джона Грея блестели в ярком свете полуденного солнца, и Сесили внезапно вспомнила, с какой нежностью он держал на руках новорожденного младенца.
Дворянин, хорош собой…
Он сказал, что служить Богу можно и не имея священного сана.
Он ни с кем не помолвлен.
Джон Грей был абсолютной противоположностью Оливера Белкота. В его присутствии Сесили чувствовала себя в полной безопасности.
И она решилась:
— Отец Перри, передайте, пожалуйста, леди Сибилле, что я уехала в Хэллоушир на несколько дней с викарием Джоном Греем.
Глава 14
Давно Оливер так не злился.
За ужином он снова сидел за главным столом, но на этот раз слева от хозяйки, на том самом месте, где еще вчера сидела Сесили. Слава Богу, Джоан Барлег сидела по другую сторону от леди Сибиллы, что давало Оливеру возможность сделать вид, будто он сосредоточен на еде.
Почему она до сих пор не вернулась?
Оливер был совершенно сбит с толку неожиданным отвращением к нему со стороны Сесили и ее неожиданным отъездом из Фолстоу вместе со старым священником. Однако он был полон решимости не оставить у нее никаких сомнений в его намерениях по отношению к ней. Ему была нужна только она! Ради нее он был готов на все. Как только он ей это скажет, они пойдут к Сибилле, и та сама посвятит Сесили в свои безумные планы.
Оливеру эти планы были малопонятны и действительно казались безумными, но Сибилла поклялась, что они являются частью их общего с Огастом замысла по сохранению Фолстоу в руках семейства Фокс. Она даже пообещала ему за это щедрое вознаграждение. Оливер был уверен, что Сибилла сможет все правильно объяснить своей сестре. Объяснить, что ему придется сначала обручиться с другой женщиной, если он хочет получить Сесили. Но как можно объяснить столь странный — да что там говорить, просто безумный! — поступок?
От нетерпения он ерзал на стуле. Тем временем Сибилла и Джоан продолжали болтать о том дурацком камне, который Сибилла дала Джоан накануне.
— Наверное, я положила его слишком далеко от головы, — жалобно проговорила Джоан.
— Очень может быть, — задумчиво покачала головой Сибилла. — Может, нужно положить его как можно ближе к себе?
— Может, нужно взять его в руку?
— Что ж, это неплохая идея, — кивнула Сибилла и сделала маленький глоток вина из бокала.
— Попробую сегодня ночью сделать именно так, — решительно проговорила Джоан. — Уверена, это должно сработать. Такая красивая вещь непременно должна обладать магической силой. Вы согласны со мной?
— Совершенно согласна, — снова кивнула хозяйка замка.
Слегка раздраженный пустой женской болтовней, Оливер вдруг заметил подходившего к главному столу сухощавого старика в длинных одеждах. Это мог быть только отец Перри и никто иной. Если он уже вернулся из поездки в дальнюю деревню, Сесили, должно быть, тоже вернулась вместе с ним. Возможно, она слишком устала и сразу отправилась в свои покои. Ничего страшного, Оливер просто отложит разговор с Сибиллой на завтра, после того как объяснится с Сесили.
— Мир вам, миледи, — сказал священник с широкой улыбкой.
— Мир и вам, отец Перри, — ответила Сибилла. — Как ваша поездка в деревню?
— Все хорошо. Сегодня мы на славу потрудились и послужили Господу нашему. Ваша щедрость была оценена по достоинству. Всевышний не забудет вас и не обойдет своей милостью.
Оливеру показалось, что Сибилла едва слышно фыркнула.
— А где же сестра? — спросила она. — Надеюсь, в этот раз она не привезла с собой вшей. Она всегда обнимает детей, причем всех подряд, а они часто бывают завшивленными.
— Думаю, в нынешней поездке этого не случилось, — усмехнулся отец Перри. — Жаль, леди Сесили нет со мной, чтобы она могла сама подтвердить это.
В ушах Оливера тревожно зазвенело от нехорошего предчувствия.
— Так где же она? — удивленно подняла брови Сибилла.
— Уехала с викарием в Хэллоушир, миледи.
При этих словах Оливеру показалось, что у него куда-то упало сердце. Звон в ушах стал оглушительным, невыносимым!
— Это правда? — еще больше удивилась Сибилла. — Ну и ну! Должно быть, викарий Джон умеет убеждать.
— Вне всяких сомнений, миледи, — подтвердил отец Перри. — Кроме того, у него, как мне кажется, особый интерес к леди Сесили. Да и она очень дорожит его мнением и высоко ценит.
— Это меня радует, — искренне проговорила Сибилла.
— Меня тоже, — признался священник, красноречиво глядя на Сибиллу.
Оливер не мог отделаться от ощущения, что эти двое знают что-то такое, чего не знает он, хотя разговор происходил в его присутствии.
— Сестра сказала, сколько времени собирается провести в Хэллоуширском аббатстве? — спросила Сибилла. — Она вообще собирается возвращаться?
— Она не сказала ничего определенного, — пожал плечами священник.
— Понятно, — нараспев произнесла Сибилла.
Отец Перри согласно кивнул.
— Да что происходит, черт побери? — выпалил Оливер, чувствуя, как кровь начинает стучать в висках. Все присутствующие удивленно повернулись к нему, но ему было все равно. — Она вернется или нет?
— Одному Богу известно, сын мой, — недоуменно ответил священник.
— Ах, одному Б… — Оливер осекся на полуслове и сжал зубы, мысленно произнося страшные ругательства и проклятия. Сломанная рука сильно болела. Он резко встал и отрывисто проговорил с коротким поклоном: — Прошу прощения, миледи, но мне нужно уйти.
— Что это на тебя нашло, Оливер? — озадаченно спросила Джоан. — Похоже, тот удар головой при падении с лошади сильно изменил твою личность. Я уверена, с твоей сиделкой все в порядке, равно как и с тобой все будет в порядке, вернется она или нет. Не уходи так скоро — мы еще даже не пробовали пудинг.
— К черту пудинг! — прорычат Оливер. — Благодарю, не надо!
Оливер знал, что Сибилла все еще ждет его окончательного ответа на ее предложение. Она снова подняла к губам бокал и, не глядя в его сторону, медленно проговорила:
— Пудинг сегодня удался. Кстати, Огаст никогда не уходил, не отведав пудинга.
Ее слова стали последней каплей.
Швырнув салфетку на тарелку, Оливер развернулся и решительно двинулся к центральному проходу. Позади него раздался голос Джоан:
— Постой, Оливер!
— Нет! — ни на секунду не остановился Оливер. — Делай что хочешь, Джоан, только не ходи за мной!
— Куда ты?
— Собирать вещи.
— Но я еще не хочу уезжать!
— Ну и не уезжай, если не хочешь!
Не слушая дальнейших жалобных возгласов Джоан, он направился наверх, в свою комнату.
