Патриция Хэган - Горячие сердца
– Что там происходит? – удивился Джекоб и подхлестнул вожжами мулов. – Похоже, все чем-то обрадованы.
– Наверное, кто-нибудь подстрелил оленя, – предположила Китти. – Я слышала, кое-кто из мужчин сегодня собирался на охоту. Лютер сказал, что утром они приметили в чаще глухариные следы. Свежее мясо в любом случае будет куда лучше, чем эти ужасные болотные коренья. – Она поморщилась, вспоминая их гнилостный запах и вкус плесени.
– Глазам не верю! – воскликнул Джекоб восторженно. – Видите того человека в голубом мундире? Слава тебе господи! По-моему, это Гедеон. Гедеон вернулся домой с войны!
Глаза старика наполнились слезами радости, а Китти спросила:
– Гедеон? Джекоб, кто такой Гедеон?
– Разве вы не помните Гедеона, мисс? Сын моей сестры Ноли. Как только началась война, он убежал и присоединился к армии янки. Он ни разу не приезжал домой на побывку – боялся, что его подстрелят прямо на месте. Все белые господа были вне себя от ярости из-за его побега и в особенности из-за того, что он сражался на стороне янки. Пожалуй, это и впрямь Гедеон. Я не слышал ни об одном другом чернокожем парне в голубом мундире из наших краев.
Фургон подъехал к лагерю, поднимая за собой клубы пыли. Китти чуть не вывалилась из тряского фургона, как вдруг Джекоб закричал.
– О Господи! Гедеон, это ты! А я так боялся, что тебя нет в живых!
Дернув за вожжи, он резко остановил мулов и бросился навстречу бегущему к нему юноше. Они обнялись, вертясь и подпрыгивая от радости, глаза у обоих наполнились слезами.
– Ни один из этих проклятых мятежников не смог меня подстрелить! – воскликнул Гедеон. – Я же говорил, что вернусь! Меня демобилизовали, теперь я гражданское лицо! – с гордостью заявил он.
Негры собрались вокруг, совершенно забыв о Китти, по-прежнему сидевшей в фургоне и не сводившей с них глаз.
– А это кто? – осведомился Гедеон, указывая пальцем в сторону Китти.
– Разве ты не помнишь мисс Китти Райт, Гедеон? – ответил Джекоб. – Я когда-то жил на земле, принадлежавшей ей и ее покойному батюшке. Ты с твоей мамой часто навещали меня там. Джон Райт тоже сражался на стороне янки. Мисс Китти теперь живет с нами, ей больше некуда пойти.
– Что ты имеешь в виду – больше некуда пойти? – Гедеон посмотрел на Китти с нескрываемым подозрением. – Она ведь белая, что же тогда делает здесь, среди нас?
– Я уже говорил тебе, мой мальчик, у нее больше нет дома.
Пока Китти выбиралась из фургона, Джекоб успел поведать Гедеону ее историю. Она расстроилась, заметив, как слуги отступили от нее, а в глазах их появилось недоверие – и все из-за одного только появления Гедеона.
– Нам вовсе ни к чему, чтобы рядом с нами жила белая женщина, – отрезал Гедеон. – Мне это не по душе. Нам и так не миновать осложнений со стороны белых горожан, зачем же давать прибежище тому, с кем они находятся в раздоре?
Китти подошла к ним, решительно сжав губы.
– Перестань говорить так, словно я глухонемая, Гедеон. Изволь обращаться прямо ко мне. Правда, сейчас мне некуда пойти, но я надеюсь вскоре получить деньги. Я уже предложила вашим людям прибежище на своей родной земле, как только сама смогу переехать туда и собрать поздний урожай. Почему ты так яростно противишься тому, что я остаюсь здесь?
– Вы белая, мисс, – выпалил он, недоверчиво глядя на нее, – и потому смотрите на нас, освобожденных рабов, сверху вниз, как все белые южане. Хотите хитростью заставить моих собратьев работать на вас задаром. Вы никогда не заплатите ни цента ни одному негру!
– Я бы с радостью заплатила за работу любому человеку, будь то мужчина или женщина, если бы только у меня имелись деньги! Но я уже сказала, что в этом году могу только поделиться урожаем, который нам удастся вырастить. Если ферма станет процветающей, я готова даже передать часть надела неграм, чтобы каждый из них смог выстроить себе дом и завести собственный сад. Даже мой отец в точности не знал, каким количеством земли он владел. Я проверяла сегодня утром вместе со сборщиком налогов…
– Меня это не касается. – Гедеон пренебрежительно махнул рукой. – Думаете, я верю хоть одному вашему слову? Вы просто хотите использовать нас, негров. Но, слава Богу, я вовремя вернулся, чтобы положить этому коней.
Китти подошла к нему еще ближе, вся кипя негодованием.
– Гедеон, ты, кажется, обвиняешь меня во лжи, и мне это совсем не нравится. Кем ты себя вообразил? Явился и подстрекаешь людей не доверять ни одному южанину с белой кожей. Мы должны стремиться к миру, а не искать повода к мести!
– Послушайте, вы все! – закричал юноша, яростно вращая глазами и размахивая кулаками в воздухе. Все испуганно отступили, но Китти осталась стоять на месте, с вызовом глядя на него. – Я сражался на стороне Севера и многое узнал. Я научился читать, писать и правильно разговаривать. Солдаты занимались со мной, чувствуя ко мне жалость потому, что со мной всю жизнь обращались, как с бессловесным животным. Я прочел в Библии о человеке, в честь которого меня назвала моя мать, и о том, как он освободил свой народ. Солдаты говорили мне, что белые люди здесь станут относиться к неграм с ненавистью, потому что больше не смогут владеть ими, словно скотом, и избивать кнутом, когда вздумается. Теперь мы такие же граждане, как и все. Мы получили свободу и останемся свободными. Мы возьмем себе то, что по праву принадлежит нам, и правительство поможет в этом.
Китти не сводила взгляда с высокого, худого чернокожего юноши. Ему было не более восемнадцати-девятнадцати лет. Глаза его сузились от ненависти, полные губы гневно выпятились вперед, капли пота выступили на лбу. Гедеон вытер его тыльной стороной ладони, сердито глядя на Китти.
– По-моему, твоя речь не такая уж и правильная, Гедеон, – улыбнулась Китти. – Думаю, ты слишком много берешь на себя, уверовав в то, что призван спасти свой народ. Они совершат роковую ошибку, если послушают тебя.
– Ошибку? – громовым голосом отозвался он. – Ошибкой будет, если они станут прислушиваться к таким, как вы, – лицемерам и обманщикам, которые хотят использовать их, потому что они глупы и невежественны.
– Ты называешь своих братьев по крови невеждами? – Китти приподняла брови. – Гедеон, я думаю, ты пал жертвой выживших из ума янки, которые сами не знали, что творят, пробуждая в тебе ненависть и гнев. Вернувшись сюда, ты причинишь немало бед. Почему ты не хочешь последовать голосу разума? Пусть жизнь вернется в мирное русло. Куда ты намерен вести свой народ? Расскажи нам о своем великом откровении.
– Мы не станем работать на белых, пока нам не заплатят…
– Ты говоришь не совсем верно, – перебила его Китти.
