Сюзанна Кирсли - Забытая история любви

— Вся закавыка в том, что кое-что из написанного мной, оказывается, происходило в действительности.

И в качестве примера я рассказала о том, как угадала имя капитана Гордона, и о том, что нарисованный мною план замка полностью совпал с тем планом, который он мне дал. Рассказала я и о своей вчерашней прогулке вдоль берега. О том, что я была там не одна, я не упомянула, описала лишь охватившее меня ощущение, что уже когда-то здесь ходила.

— Но в этом ничего страшного нет, — говорила я, — потому что я не сомневаюсь: у всего этого есть какое-то простое объяснение. Я провела очень много исследований, готовясь к этой книге, и, наверное, прочитала где-то все эти подробности, увидела какие-нибудь фотографии, а теперь просто вспоминаю то, что когда-то знала, но забыла. Но… Как бы это сказать, чтобы не показаться сумасшедшей? Но некоторых деталей того, что я написала, я попросту не могла знать. Об этом я не могла нигде прочитать. — Я рассказала о совпадении года рождения Софии и смерти ее отца, о его завещании, которое дало нам имя ее дяди. — Мой отец нашел эти документы, узнал эти даты только потому, что я сказала ему, где искать. Вот только мне неизвестно, откуда я сама это узнала. Как будто… — Я снова замолчала, подыскивая слова, а потом, поскольку иного выхода не оставалось, задержала дыхание и нырнула как в омут с головой: — Мой отец все время говорит, что я так люблю море, потому что оно у меня в крови, потому что наши предки были корабелами из Белфаста в Северной Ирландии. Он, конечно, это не буквально имеет в виду, но, после того, что произошло, я думаю: бывает ли такое на самом деле? Может ли быть у человека генетическая память?

Глаза доктора за стеклами очков сделались серьезными.

— Вы имеете в виду, можете ли вы обладать воспоминаниями Софии?

— Да. Такое возможно?

— Любопытно, — произнес он и на минуту задумался. Потом снова заговорил: — Современная наука пока не полностью понимает, как работает память. Мы даже не понимаем, как она формируется или когда начинает работать — после рождения или еще в утробе. Можем ли мы, люди, как вы говорите, нести память в генах? Психологи юнгианской школы скажут, в широком смысле, что подобная вещь существует; что некоторые из нас обладают знаниями, основанными не на опыте, а на опыте наших общих предков. В их представлении это своего рода глубинный инстинкт, — пояснил он. — То, что Юнг называл «коллективное бессознательное».

— Я слышала этот термин.

— Теория спорная, хотя и объясняет до определенной степени действия некоторых приматов, как, например, шимпанзе, которые, вырастая в неволе и не имея никаких контактов с сородичами, от которых могли бы чему-то научиться, тем не менее демонстрируют навыки, которые ставят исследователей в тупик. Они могут, например, использовать камень, чтобы расколоть скорлупу ореха, и прочее. Однако большинство постулатов теории Юнга невозможно подтвердить или опровергнуть. Грубо говоря, он считает, что, скажем, свойственный почти всем людям страх высоты мог быть передан нам каким-нибудь бедным, незадачливым доисторическим человеком, который грохнулся с горы, но выжил, чтобы запомнить этот урок. Весьма сомнительное предположение, — заявил он. — Да и потом, «коллективное бессознательное» не имеет отношения к вспоминанию каких-то определенных событий.

— У меня они очень определенные, — уточнила я.

— Это я понял. — Он снова оценивающе посмотрел на меня, словно я была пациенткой на приеме. — Если это было дежавю, я бы направил вас завтра к специалисту. Дежавю может быть побочным эффектом некоторых видов эпилепсии или свидетельствует о повреждении мозга, но такое бывает реже. Однако то, о чем вы говорите, — это нечто большее. Когда это началось?

Прикинув в уме, я ответила:

— Наверное, когда я впервые увидела замок.

— Это интересно.

— Почему?

— Вы упомянули, что та женщина, ваш предок, родом с западного побережья Шотландии.

— Да.

— Поэтому вряд ли она когда-либо видела Слэйнс.

— Нам известно, что она родилась в Керкубри. Что вышла там замуж. Люди в то время не разгуливали по всей стране.

— Что верно, то верно. И, следовательно, как вам могли передаться ее воспоминания о Слэйнсе, если она никогда здесь не бывала?

На этот вопрос у меня ответа не было. Не появилось его и к тому времени, когда я ушла, находясь в некотором ошеломлении, не столько от разговора, сколько от того факта, что выпила виски с утра.

По дороге я чуть было не прошла мимо Джимми Кита, который выходил из своего дома, несомненно собираясь на обед в «Святого Олафа».

— Так, так, — радостно приветствовал он меня. — Как сегодня поживаете?

Я, признаться, не совсем понимала, как поживаю, но ответила:

— Спасибо, хорошо.

И мы немного поболтали о том о сем, в основном о погоде, которая в этот день выдалась особенно серой и унылой.

— Нужно будет деньги из счетчика забрать, а то я на этой неделе пропустил.

Я уже и забыла об этом.

— У меня монеты почти закончились.

— Так я сегодня к вам и наведаюсь. Не хотите же вы в такой-то день без света остаться.

Пока мы поднимались по Уорд-хиллу, я время от времени косилась на него, пытаясь понять, кто из его сыновей на него больше похож. У Стюарта, размышляла я, его прямой нос и природное обаяние, в то время как Грэм в большей степени перенял у отца грубоватость, крепкую фигуру и уверенную походку. «Странная все-таки штука — генетика, — подумала я. — Почему один человек передал двум своим детям такие разные черты?»

Впрочем, похоже, ни один из его сыновей не научил отца, как заставить счетчик на моей двери работать без ключа. Он достал из него накопившиеся монеты и снова отдал их мне, а я в обмен вручила ему десятифунтовую банкноту и поблагодарила.

— Пустяки. Не стоит. — Он осмотрелся вокруг. — У вас тут все в порядке?

— Да, спасибо.

За ним через окно гостиной на севере были видны руины Слэйнса, но я специально отводила в сторону взгляд. Нельзя сказать, что я хотела отвлечься от книги, просто события последних дней несколько выбили меня из колеи, и мне отчаянно хотелось развеяться. Вдруг я сказала:

— Джимми…

— Да?

— Я могу уехать на несколько дней.

— Конечно? И куда собираетесь?

Куда собираюсь? Хороший вопрос.

— В Эдинбург. Может быть. Мне нужно провести кое-какие исследования для книги.

— Так вы к концу недели вернетесь, я надеюсь?

Я подумала об экскурсии, которую мне пообещали на субботу, и с уверенностью ответила:

— Да.

— Это потому я спрашиваю, что мой другой сын сказал мне, что приедет в субботу, и я тут решил, что вы захотите встретиться с ним. Он лектор, историю читает в университете, я уже говорил вам, и я подумал, что он может знать что-нибудь такое, что пригодится вам.