Розмари Роджерс - Это неистовое сердце

– Я вам не верю!

Никогда я не слышала, чтобы Марк говорил со мной сухо и холодно; глаза мои сами собой расширились от изумления. Не успела я что-то сказать, как он снова схватил меня за руки.

– Защищаете его?! Несмотря на все, что он сделал, все-таки защищаете? Ради Бога, Ровена, неужели он и вас заворожил?! Я думал, что вы единственная, кто ему не покорится!

– Достаточно, Марк! – От злости я даже начала заикаться. – Раз и навсегда, Тодд Шеннон не имеет никакого отношения к синякам! Слышите, никакого! Мне что, поклясться на Библии, что говорю правду?! Какое право вы имеете стоять тут и обвинять меня?!

– Я люблю вас, и вы знаете это! – Марка почти трясло. – Думаете, я могу спокойно видеть эти синяки, темные круги под глазами и понимать, что вы не спали?! Господи, Ровена, я тоже глаз не сомкнул, все думал, волновался за вас, мучился: что же он сделал, почему вы так поспешно скрылись?! Неужели не понимаете? Знаю, вы не считаете меня настоящим мужчиной, но, проклятие, поверьте, у меня хватит мужества убить каждого, кто до вас дотронется!

Я была настолько потрясена неожиданным взрывом чувств, что не сопротивлялась, когда он притянул меня к себе.

– Ровена! Если бы вы только знали, если бы достаточно доверяли, чтобы рассказать все…

Он обрушил жадные, отчаянные поцелуи на мое лицо, щеки, рот, зарылся в плечо, целуя синяки. Я совсем не ожидала ни такой страсти, ни такого неистовства, поэтому, не вырываясь, молчала.

Когда Марк наконец отпустил меня и поднял голову, я заметила гнев и боль в его глазах и, мягко высвободившись, отодвинулась и оперлась о письменный стол отца.

Марк умоляюще взглянул на меня.

– Ровена… дорогая.

Я намеренно старалась говорить как можно спокойнее и холоднее:

– До того как скажете еще что-нибудь, вы должны выслушать меня, Марк. Понимаю, что обязана сказать вам правду, поскольку все имеют право на справедливость, но сначала обещайте, что никому не расскажете об этом и ничего не предпримете. Ясно? – Заметив, как лицо Марка вновь посуровело, я предостерегающе покачала головой: – Нет-нет, Марк, я настаиваю. Не дадите мне слова, ничего не скажу… если я в самом деле вам небезразлична, вы пообещаете мне то, о чем прошу. Мне нужен друг, Марк, человек, с которым я могла бы говорить откровенно. Неужели не понимаете?

Белые напряженные морщинки появились в углах губ, но Марк мрачно кивнул.

– Вы точно знаете, какие слова употребить, чтобы подчинить меня своей воле, правда? – В голосе зазвучали горькие нотки, но Марк почти тут же смягчился. – Но что бы вы ни попросили, только скажите. Объясните, что произошло. Попытаюсь не прерывать и держать себя в руках.

Я благодарно улыбнулась Марку, хотя все тело ныло от напряжения. Могу ли я доверять Марку? Но иного выбора нет, теперь это понятно. Нельзя, чтобы он думал обо мне самое плохое.

Оказалось, что пересказать события прошлой ночи еще труднее, чем я думала, особенно при виде то и дело меняющейся гаммы выражений на лице Марка – от мрачного до яростного, потом встревоженного и, наконец, снова гневного. Пока я не досказала всю запутанную историю, он молчал. Наконец я осуждающе воскликнула:

– Видите, как вы были не правы? Я не лгала, когда говорила, что упала. Конечно, я виновата в том, что побежала за ним, а он… Не смотрите так! Люкас Корд ничего мне не сделал, хотя мог, если бы захотел, но только сказал, что сейчас слишком поздно что-то объяснять, и исчез.

– И вы называете это «ничего»?! – со странным холодным спокойствием спросил Марк, нежно прикоснувшись к моей руке. – Ровена, когда я думаю о том, как вы счастливо отделались и что могло произойти… Господи, сама мысль об этом доводит меня до безумия! Люкас Корд – дикий зверь. О, я не говорю, что стремление моего дядюшки отомстить не сыграло роли в том, кем стал Люкас, но факт остается фактом – он опасен. И что бы вы ни сказали, я уверен – у него совершенно нет ни совести, ни порядочности! Посмотрите, как Люкас обошелся с Фло, да еще и ухитрился вновь назначить ей свидание. Неужели не понимаете? Он всего-навсего желает взять реванш за поражение. А вы…

– Но отец любил его! А я читала дневники: он считал, что с Люкасом обошлись несправедливо и в нем много хорошего.

– Ваш отец в каждом видел только хорошее – уж таким он был человеком!

Марк рассеянно пригладил светлые волосы и нервно забегал по комнате. Теперь он был похож на спокойного, холодного, безжалостного адвоката. И хуже всего, я сама понимала – он говорит чистую правду. Люкас Корд – отверженный бандит. Это стало выбранной им профессией, если так можно выразиться. Марк прав – Люкас лишен понятия о порядочности, хотя питал некоторое уважение и любовь к отцу и только поэтому не причинил мне зла.

– Но что может произойти в следующий раз? – с неотразимой логикой спросил Марк. – Очевидно, что он специально явился с целью узнать, что вам известно о его свидании с Фло. Может, хотел проверить, насколько вы доверчивы.

– Но, Марк, – запротестовала было я; он жестом велел мне молчать.

– Конечно, Корд знал, что вы должны были прочесть дневники отца. Надеялся сделать вас своей союзницей, поэтому притворялся джентльменом, пока страх за собственную жизнь не заставил его показать истинное лицо! Корд знал, что пробудил в вас любопытство, и намеренно разжигал его. Будьте же наконец благоразумны, Ровена. Вы очень богатая молодая женщина, наследница половины ранчо. Неужели не понимаете, какой выигрышной пешкой стали бы в его руках – ведь именно Корд намекнул, что только вы – средство покончить с давней распрей и якобы именно это говорил ваш отец! Разве это не показывает, как дьявольски он хитер?! Какой превосходный способ осуществить месть – то, чего он желал всю жизнь, и вы – орудие этой мести!

Я больше не могла молчать:

– Марк, думаю, вы не правы. О, признаю, то, что вы говорили, вполне разумно и, возможно, правдиво, но он, кажется, искренне пытался что-то объяснить, и сердце Корда навеки ожесточилось при мысли о том, что сделали с его матерью и как ваш дядя преследовал его семью. Убить отца, послать юношу в тюрьму и назначить награду за его голову, словно за дикого зверя! Какую ужасную жизнь он должен был вести!

Почему я так неожиданно стала защитницей Люкаса Корда? Видимо, Марк задавал себе тот же вопрос, потому что, прищурившись, взглянул на меня.

– Он не стоит вашей жалости, Ровена, хотя я восхищаюсь вашим стремлением к справедливости. Нет, поверьте, я немного знаю Люка Корда! Хотя я когда-то жалел его, но он вряд ли похож на невинного, попавшего в ловушку человека. Поймите же в конце концов: он опасен! Беглый головорез! Слышали вы о банде, называющей себя «команчерос»? Позвольте мне рассказать о них!