Элизабет Бойл - Стань моей судьбой
— Полагаю, этого ты уже добился, — сказала ему вслед герцогиня. Она повернулась к Люси: — У вас юрист растет. Подумать только, торгуется из-за сурового обращения!
Она вытерла руки о юбку, словно закончив неприятное дело, затем повернулась, чтобы уйти, но путь ей преградила Минерва.
— Вы не можете так поступить со мной. Оставить меня здесь, в этом убогом доме? С… с этими… этими…
Люси почти пожалела ее, поскольку никогда не видела Минерву такой… гм… расстроенной.
— С членами вашей семьи? — подсказала Фелисити. — Ну почему же? Мне довелось жить в этом доме вместе с сестрой и кузиной, прежде чем я вышла замуж за герцога, и если это было вполне приемлемо для нас тогда, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы жили здесь теперь.
— Нет. — Минерву била дрожь. — Я не могу себе этого представить. Должен быть какой-то другой путь.
— Пожалуйста, уезжайте, — сказала ей Фелисити. — Но знайте, что, покинув этот дом, вы навсегда лишаетесь пособия. И больше не получите от герцога ни пенни.
Элинор задохнулась, видимо, она уже строила планы поспешного бегства. Минерва вздрогнула.
— Вы нас изолировали?
— Именно, — ответила Фелисити с твердостью хозяйки трущоб Севен-Дайалс.
— Но почему? Как вы можете так поступить со мной? С нами? Чем мы заслужили такое бесцеремонное обращение?
— Бесцеремонное? — с убийственным спокойствием повторила герцогиня.
У Люси мурашки по спине побежали. Она всегда знала, что однажды придется платить по счетам, но оказаться в руках герцогини?
Люси предпочла бы, чтобы ее этим утром переехала почтовая карета и ей предстоял бы совсем другой отчет…
— Вам следовало бы подумать, что значит бесцеремонность, леди Стэндон, — продолжала герцогиня, — прежде чем послать последнее письмо герцогу. И вам тоже, — добавила она, посмотрев на вторую леди Стэндон. — Ваше письмо прибыло в тот же день. С жалобами о вашей доле и нуждах, как будто вы живете в нищете. Едва ли это поведение достойно леди, не говоря уже о членах семейства Стерлинг. Постоянные сплетни о ваших нелепых ссорах и вражде сделали вас трех, а с вами вместе и его светлость, посмешищем Лондона, и я этого не потерплю.
Люси уставилась на свои башмаки. Как ни старалась она уверить себя, что, конечно, ни в чем подобном не участвовала, хорошо знакомая боль вины кольнула ее.
Она забрала Микки. Не соблюдала светских обычаев. Переезжала из дома в дом.
— Да, некоторые из нас нарушали этикет, — сказала Элинор, снова переложив всю вину на Люси, — но должен же быть выход из этой ситуации.
Люси предположила, что Элинор намекает на какой-нибудь отдаленный шотландский остров, где Люси и ее компанию оставят, как потерпевших кораблекрушение.
Герцогиня обошла Минерву, которая от потрясения не могла двинуться с места.
— Выход есть, леди Стэндон, — заверила ее герцогиня, открывая дверь. — Выходите замуж.
— Замуж? — хором воскликнули все три маркизы.
— Да, замуж, — сказала герцогиня. — О Господи, чуть не забыла. — Она вытащила из сумочки тетрадь в кожаном переплете и положила на подставку для подноса с визитными карточками. Герцогиня задержала руку, словно была не слишком уверена, стоит ли оставлять тетрадь. Но в конечном счете сделала это и одарила ошеломленную аудиторию улыбкой. — Это мои «Холостяцкие хроники». Воспользуйтесь ими с моего благословения. Тут имена и подробные сведения обо всех подходящих аристократах Англии. Найдите мужа, и у вас больше не будет необходимости жить на Брук-стрит.
— А что, если я не желаю выходить замуж? — спросила Минерва тоном, свидетельствовавшим о том, что она глубоко оскорблена.
Герцогиня пожала плечами:
— Я отправляюсь домой, поскольку все это несколько затянулось.
— Мой дорогой мальчик, не остается ничего другого, как сделать предложение этой девушке, и дело с концом, — сказал маркиз Пенуортем так громко, что его могла услышать добрая половина посетителей «Уайтса».
К счастью для графа Клифтона, вокруг книги пари царила настоящая суета, так что голос дядюшки не привлек внимания.
— Война закончилась, — продолжал Пенуортем и торопливо добавил: — Слава Богу. И теперь ты должен исполнить свой священный долг и произвести на свет наследника, а для этого тебе необходимо жениться на леди Аннелле. Тебе лишь нужно проявить ту храбрость, которой не так давно гордился Веллингтон, и сделать дело.
Да, он все это знал. Но был камень преткновения — у Клифтона не было желания совершить следующий шаг и сделать предложение.
Потянувшись за стаканом, он отпил большой глоток янтарного виски.
Люси.
Клифтон посмотрел на закрытое шторами окно и тяжело вздохнул. Господи, он нашел ее. Свою Гусси.
Возможно, именно поэтому он здесь, в «Уайтсе», а не воздает должное фортепьянным талантам леди Аннеллы на музыкальном вечере Несфилда.
Вид Люси, стоявшей на ступенях дома леди Стэндон, вывел его из равновесия.
Люси Эллисон. Клифтон снова потянулся за стаканом.
Он солгал ей сегодня. Сказал, что в долгу у ее отца. Тем, что выжил на континенте, он в значительной мере обязан Джорджу Эллисону, но именно Люси была светом, который вел его в самые темные дни.
А их было немало.
Память о ее улыбке. Дерзкий свет ее глаз.
Ее поцелуй… ее вздохи… ее прикосновения…
— Остается договориться с ее отцом и сделать предложение, а, Клифтон? — Пенуортем не замечал рассеянности племянника и еще основательнее устроился в кресле. На взгляд Клифтона, это не слишком хороший признак. — Дружище, эта девушка просто ангел. Милая, уравновешенная. Похожа на свою мать, которую я знавал в молодости и подумывал на ней жениться. Но это не важно, ее дочь будет совершенной леди Клифтон, какой моя сестра стала для твоего отца. И, как твоя мать, леди Аннелла принесет в брак все, что необходимо человеку твоего происхождения: безупречную родословную, нужные связи и приданое, которое поможет твоим владениям, если не возражаешь, что я так говорю.
Клифтон возражал, но бесполезно спорить с очевидным. Леди Аннелла имела все эти достоинства, и даже больше.
У нее было все, чем никогда не обладала Люси Эллисон.
За исключением того, что Люси владела его сердцем.
И вплоть до сегодняшнего дня Клифтон считал, что способен игнорировать это.
Чего он не мог забыть, так это то, что его владения в ужасном состоянии. Дядя, занимавшийся поместьями, умер вскоре после отъезда Клифтона за границу. Пенуортема, брата его матери, управляющий уверил, что все под надзором, а сам, мерзавец, прибрал к рукам все, что мог.
