Элизабет Бойл - Стань моей судьбой
Герцогиня резко повернулась и остановила взгляд на Минерве.
— Вы слышали меня. Ваш. Новый. Дом.
— Ах, Минерва, ты, похоже, нашла себе чудесный дом, — очень довольная произнесла Элинор и, подобрав юбки, направилась к двери. — Теперь, если не возражаете, ваша светлость, мы с сестрой хотели бы удалиться на Гросвенор-сквер. Мои комнаты, надеюсь, в порядке? — Последний вопрос она задала тоном, которым разговаривают с экономкой или нерасторопным слугой.
Герцогиня окинула Элинор взглядом, от которого у Люси по спине побежали мурашки.
Дочь человека, который не был ни дворянином, ни даже джентльменом, Люси знала свое место и имела достаточно здравого смысла, чтобы не раздражать стоявшую перед ними женщину.
Ей хотелось напомнить Минерве и Элинор, что эта леди держит в своих затянутых в лайковые перчатки руках их будущее.
Герцогиня, однако, не собиралась терпеть неповиновения и бросила на Элинор испепеляющий взгляд:
— Леди Стэндон, это и ваш новый дом.
— Это? Не может быть. Вы только что сказали, Минерве, что это ее дом.
Герцогиня кивнула:
— Это ее дом. Ваш дом. И дом леди Стэндон. — Она кивнула в сторону Люси. — Вы поделите его между собой.
Люси искоса посмотрела на лестницу, надеясь увидеть там Томаса Уильяма. Что он сказал раньше? «От нее всякого можно ждать».
Да, это еще как верно!
Для Люси эти слова буквально проступили в воздухе, словно одна из заповедей ее отца. Но Элинор и Минерве было труднее разобраться в сложившейся ситуации.
— Все это замечательно, — взмахнула рукой вторая леди Стэндон, — но если Минерва живет здесь, где буду жить я? Или, если уж на то пошло, как устроится Люси и ее толпа? Вы же не можете предложить… — Элинор торжествующе посмотрела на герцогиню и… отступила. — Боже милостивый! Вы предлагаете, чтобы мы… все мы…
Ни единый мускул не дрогнул на лице герцогини.
Она решила, что они будут жить в этом доме. Все три. Вместе. И не собиралась менять своего решения.
Минерва, Элинор и Люси переглянулись, словно три бездомные кошки, нацелившиеся на свалившийся обрезок баранины.
Именно таким был этот дом с его голыми стенами — заветренный огрызок, завалявшийся посреди Мейфэра. Поэтому Люси присоединилась к хору возмущенных протестов без всяких мыслей о приличиях.
— Ваша светлость, здесь для всех нас не будет места…
— Вы не можете лишить меня приданого! Если вы думаете, что я останусь…
— Это ссылка! Я напишу герцогу. Сомневаюсь, что он так возмутительно, точнее, скандально обошелся бы с его…
Герцогиня повернулась и ткнула пальцем в Минерву:
— Именно поэтому вас сюда и «сослали». Герцог и я устали от ваших ссор, свар и нелепых требований…
— У нас есть права, — вставила Элинор. — Наши брачные контракты определенно дают нам…
Развернувшись, герцогиня заговорила, как самый грозный и упрямый юрист, когда-либо выступавший в суде.
— Вы читали брачный контракт?
— Читала? — озадаченно повторила Элинор. — Зачем мне его читать, я точно знаю свои права…
— Очевидно, не читали, — оборвала герцогиня. — Поскольку ваши брачные контракты не дают вам права докучать герцогу возмутительными просьбами, скандальными выходками, постоянными требованиями и ультиматумами.
— Но вы не можете… — начала Минерва, но также быстро умокла, и она не читала свой контракт.
Однако Люси не могла понять отца Минервы, покойного графа Гилстона, подписавшего контракт, который мог оставить его единственную дочь на милость семейства Стерлинг.
Хотя, с другой стороны…
Фелисити натянула перчатки, поправила шляпу, перья синхронно качнулись.
— С этого дня это вдовий дом Стерлингов и ваш единственный адрес. — Она сделала паузу и посмотрела на Минерву и Элинор, будто подзадоривая их возразить ей.
Однако Люси решила возразить герцогине. У Минервы и Элинор были родственники и поверенные, готовые присоединиться к их протестам по поводу этой нелепой ситуации, у Люси не было никого, кто вступил бы за нее в эту борьбу.
Кроме нее самой.
«Кроме него, — нашептывал внутренний голос. — Как насчет него?»
Разве он не сказал полчаса назад: «Если вам что-нибудь понадобится, вам или Томасу Уильяму, пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне»?
Люси выпрямилась. Она предпочтет до конца дней жить с Минервой, чем просить Клифтона.
— Ваша светлость, позвольте спросить, а как насчет моих домочадцев? И Микки? — спросила Люси со всей любезностью, на которую была способна. — Вы ведь не хотите сказать, что мы станем делить жилье с Минервой, Элинор и их слугами?
Не моргнув, герцогиня кивнула.
И прежде чем раздался новый взрыв протестов, произошел взрыв иного рода. Сверху донесся испуганный визг собак, появилось облако копоти. Несколько мгновений тревожной тишины, потом на лестнице показалась перемазанная углем Тия, под мышками она держала по собаке, третья плелась сзади, поджав хвост.
— Все произошло очень быстро. — Девочка запнулась, неловко указав наверх.
Люси съежилась. Так было всегда, когда в деле оказывался замешан Микки.
— Микки решил посмотреть, сможет ли Иво пролезть в дымоход, поскольку сам не смог. — Тия попыталась вручить одну из грязных собак сестре, но Элинор в ужасе отпрянула от перемазанного сажей терьера, который, конечно, погубит ее новое платье, как это уже произошло с куда более скромным нарядом Тии.
На верхней площадке появился Томас Уильям, под мышкой он держал Микки.
И подобно собакам, Микки завывал во весь голос:
— Я думал, что он пролезет. Я не виноват, что он застрял. Собака Томми Сондерса взбирается вверх по дымоходу, а она уже старая шавка.
Люси тихо застонала, а Элинор повернулась к герцогине.
— Не надейтесь, что я стану жить с этим… — Дрожа от ярости, она ткнула пальцем в сторону Микки. — С этим…
— Довольно грязный ребенок, — сказала герцогиня, взглянув на мальчика. — Томас Уильям, пожалуйста, отведите мистера Эллисона вниз и познакомьте его с миссис Хатчинсон, кухаркой. Она снабдит вас горячей водой, которой хватит, чтобы вымыть и ребенка, и собак леди Стэндон.
— Ванна! — взвыл Микки. — Я не хочу ванну.
— Тогда не лазай по дымоходам, как уличный мальчишка, — рассмеялась Фелисити. — Будь хорошим мальчиком, и я уверена, миссис Хатчинсон вознаградит тебя имбирным бисквитом.
— Двумя бисквитами, — тут же ответил Микки, когда Томас Уильям последовал за Маджеттом в кухню. — Или я такой шум подниму, что стражники прибегут.
— Полагаю, этого ты уже добился, — сказала ему вслед герцогиня. Она повернулась к Люси: — У вас юрист растет. Подумать только, торгуется из-за сурового обращения!
