Кэрол Мортимер - Золотая маска
Да, еще недавно он страшно злился на нее, готов был растерзать за то, что она повела себя безрассудно и сама выдала Николасу Брауну свое местопребывание. Впрочем, здесь и сейчас не хотелось даже думать о плохом. Каро, на которой из одежды остались лишь белые кружевные чулки, лежала перед ним, содрогаясь от удовольствия.
Но он пока так и не выяснил, что ей больше нравится… Она испробовала далеко не все, на что он способен!
Усталая и довольная, Каро откинулась на подушку и смотрела, как Доминик раздевается. Он стянул сапоги, сбросил сюртук, жилет, развязал шейный платок и расстегнул рубашку. Каро любовалась его широкой, мускулистой грудью, поросшей черными волосами. Затем он расстегнул панталоны и снял их, обнажив длинные стройные ноги и выпустив на волю орудие своей мужественности.
Несмотря на то что прежде Каро никогда в жизни не видела обнаженного мужчину, она не сомневалась в том, что в физическом смысле Доминик ничем не обделен. Она с трудом оторвалась от восхитительного зрелища и увидела, что он весь пылает, а глаза у него лихорадочно блестят. Он взял свой возбужденный член и осторожно направил между ее бедрами.
Каро снова задрожала, дыхание сделалось частым и неглубоким. Внутри снова зарождался жар. Неужели она так скоро способна испытать то же желание?
Она поняла, что снова хочет его ласк, когда возбужденный член коснулся ее набухшего бутона. Сладко заныло в груди, внутри все сжалось от предвкушения чего-то необычайного.
— Пальцы, язык или член? — хрипло спросил Доминик, входя в нее чуть глубже и снова выходя.
Каро никогда не испытывала такого удовольствия. Она даже не представляла, что такое возможно! Доминик стоял на коленях между ее разведенных бедер и медленно, мало-помалу, проникал в нее все глубже.
Всякий раз, как Доминик входил в нее, заполнял ее собой, Каро чувствовала удовольствие. Выходя, он оставлял ее томиться и страдать. Всякий раз, как он оказывался в ней, Каро казалось, что глубже проникнуть уже невозможно, но она ошибалась. Когда она увидела Доминика без одежды, то подумала, что ни за что не вместит такого великана. Наконец Доминик достиг предела…
— О боже! — Каро вскрикнула, напряглась, глаза у нее стали огромными; когда Доминик, сильно двинув бедрами, вошел в нее целиком. Ей показалось, будто она сейчас разорвется.
— Что за… — Доминик вдруг застыл, лицо его внезапно побледнело, глаза замерцали, как матовое серебро, и он недоверчиво уставился на нее.
— Все в порядке, Доминик, — едва дыша, ответила Каро.
Как ни странно, она действительно почувствовала себя лучше. Как только первая мучительная боль ослабела, она снова почувствовала радость оттого, что он заполнил ее целиком.
Она не понимала, почему он смотрит на нее с таким укором.
— Ничего подобного! — прорычал он.
— Уверяю тебя, все хорошо, — тихо возразила она.
Теперь, когда твердый жезл Доминика оказался в ее в мягких, бархатистых ножнах, она пошире развела бедра, радуясь новому ощущению.
— Не делай так, иначе я не отвечаю за последствия, — сквозь зубы процедил Доминик. Лицо его исказилось, словно от мучительной боли, на лбу выступила испарина.
Каро не понимала, почему он не дает ей продолжать… Она просто не могла послушаться его, ведь каждая клеточка ее ставшего сверхчувствительным тела молила об облегчении, какое способен был даровать только его восхитительный, неумолимый жезл!
Поняв, что Каро девственница, Доминик буквально оцепенел.
— Почему ты ничего мне не сказала? — Он свирепо смотрел на ее зардевшееся лицо, злясь скорее на себя, чем на нее. Он сам должен был прекратить опасную игру и не доходить до точки, за которой нет возврата…
Надо положить этому конец, хотя бы сейчас!
Доминик резко вышел из нее и отстранился. Каро поморщилась — очевидно, он причинил ей боль. Опустив голову, он увидел кровь между ее ног и на себе.
— Не двигайся! — сухо приказал он, вставая и подходя к умывальнику.
Он налил в таз воды, намочил полотенце и обтерся. Затем прополоскал полотенце, намереваясь вытереть и Каро. Холодная вода, помимо всего прочего, немного уменьшит боль…
Каро наблюдала за Домиником из-под полуопущенных ресниц. Он расхаживал по комнате, словно забыв о своей наготе. Его плавные, гибкие движения напоминали хищника. Теперь он стоял к ней спиной — широкоплечий, узкобедрый, с четко очерченными ягодицами над мускулистыми длинными ногами. Если мужчину можно назвать красивым, Каро знала, что Доминик определенно красив.
Однако щеки ее залились краской, когда он присел на край кровати и начал обтирать ей бедра влажным прохладным полотенцем. На его лице снова появилось выражение крайнего высокомерия. Каро попыталась отодвинуться.
— В самом деле, не нужно…
— Очень даже нужно, — буркнул Доминик, не удостоив ее взглядом.
Каро смутилась — и от интимности его прикосновений, и оттого, что он так внезапно прервал любовную игру, поняв, что он у нее первый.
Неужели это все? Неужели больше ничего не будет? Ведь сам он не получил никакого удовольствия!
И все это в спальне дома, где Каро никогда прежде не бывала!
Каро облизнула губы, только теперь осознав, что они еще горят после его поцелуев.
— Доминик, где мы?
Он мельком взглянул на нее и, отвернувшись, положил полотенце в таз.
— Надеюсь, тебе получше. — Он резко встал. Возбуждение его прошло. — Полежи, а я пришлю к тебе врача. Возможно, он даст тебе успокаивающий бальзам, который ты приложишь к…
— Я не желаю, чтобы меня осматривал врач! — Щеки Каро зарделись от смущения; она представила, что придется объяснять произошедшее чужому человеку. — Доминик, могу ли я забеременеть от… от того, что между нами произошло?
Закрыв глаза, Доминик испустил стон. Он испытывал отвращение к себе. Она девственница… Черт побери, он только что лишил невинности девственницу!
Глава 11
— Едва ли, — сухо ответил Доминик.
— Но такое возможно?
— Возможно, — нехотя согласился он.
Каро отвернулась:
— В чьем мы доме?
Окинув ее прищуренным взглядом, Доминик заметил, как пылают ее щеки и подрагивают губы. Она поспешно укрылась простыней. Доминик подумал, что для девичьей скромности, пожалуй, уже поздновато, но указывать ей на это не решился.
— Какое это имеет значение?
— Для меня — очень большое!
Он заметил, что Каро вся подобралась и в ее глазах появилось настороженное выражение. Возможно, следует ждать очередной вспышки? Он невесело улыбнулся:
— Ты с самого начала ясно дала понять, что Блэкстоун-Хаус тебя тяготит, а вчера ночью я так же ясно понял, что мы вдвоем не можем дальше жить под одной крышей…
