Сабрина Джеффрис - Неодолимое желание
— Я думала, что мама с отцом умерли, потому что мы были плохими детьми, — призналась леди Селия.
Слезы перехватили горло Вирджинии.
— Мне это очень понятно, — сказала Вирджиния. — Когда мы были детьми, Роджер, бывало, говорил, что мама с отцом умерли потому, что мы были непослушными.
— Я говорил парню, что это — неправда, — угрюмо сказал генерал.
— Но дети все чувствуют сердцем, даже когда ты говоришь им, что они не правы, — сказала миссис Пламтри. — Ребенку тяжело принять потерю родителей, когда он так мал.
Поппи долго и задумчиво смотрел на миссис Пламтри.
— Это действительно так, — сказал он наконец, и на этот раз его голос прозвучал мягче обычного.
К удивлению Вирджинии, миссис Пламтри опустила глаза в тарелку, сделав вид, что занята супом. В столовой повисло неловкое молчание.
— Ну что ж, — объявила миссис Мастерс, обведя взглядом всех, кто сидел за столом, — эта история завершилась не так, как планировалось. Она вызвала множество грустных воспоминаний и даже немного помешала нашему ужину. Поэтому теперь мне придется рассказать более счастливую историю о Гейбе. Оливер, ты помнишь время…
Она рассказала историю о том, как Гейб случайно прострелил дырку в лодке, когда с братьями отправился на охоту, и они вместе с ружьями и всем скарбом оказались в реке. Но Вирджиния все это время думала о том, как Гейбриел пришел на помощь своей маленькой сестренке. Всякий раз, когда она думала, что разгадала его, она чувствовала, что даже понятия не имеет, кто он такой. Может ли человек, который так заботится о своей семье, быть плохим?
И оценила ли леди Селия ту жертву, на которую он идет ради ее будущего? Он ведет себя весьма самонадеянно, решив, что сестру лучше выдать замуж, но он пытается делать то, что считает правильным.
Вирджиния наблюдала за ним, пока он с притворным весельем приукрашивал юмором рассказ сестры, явно желая поскорее забыть рассказанную ею историю. Она не знала, что думать о нем. То он отказывался говорить правду о настоящих мотивах, которые стояли за его желанием жениться на ней, а в следующее мгновение он не стал говорить о том, любит ли он ее.
Потому что он не хотел лгать. Он мог бы опровергнуть сплетни о своем наследстве. И его семья целиком и полностью поддержала бы его рассказ. Он даже мог бы придумать какую-нибудь чушь о том, что за две короткие встречи, что были между ними, влюбился в нее. Это не значит, что Вирджиния поверила бы ему, но он мог бы попытаться.
Он мог бы солгать Пирсу, когда был такой шанс, чтобы сохранить лицо. Но когда Пирс спросил, любит ли он Вирджинию, Гейбриел отказался отвечать.
Похоже, его сестра права. Гейбриел слишком правдив.
Но складывается впечатление, что это — его единственное достоинство. Он по-прежнему ведет себя безрассудно, готовый на любой возмутительный поступок, только чтобы выиграть гонку. И он несет ответственность за смерть Роджера, хотя с осмыслением новых деталей ее понимание случившегося стало менее туманным.
И все же он нравится ей.
Вирджиния хмуро смотрела в тарелку с супом. Достаточно ли этого для крепкого брака? Хватит ли у нее сил смотреть, как он рискует на беговой дорожке? Сможет ли она простить ему смерть Роджера?
На эти вопросы у Вирджинии не было ответа.
* * *Хетти отказалась от десерта. В последнее время сладкое плохо действовало на ее печень, и сейчас ей меньше всего хотелось лишних проблем. Особенно в присутствии гостей.
Всем остальным, похоже, понравился апельсиновый бисквит, который они выбрали с Марией, и ужин закончился прекрасно. Мисс Уэверли явно уже не сердилась так сильно на Гейба.
А Гейбриел между тем превратился в веселого и общительного человека, которого ничто не волнует. Это был его способ спрятать от других свою душу, а это было для него так же пагубно, как и для его братьев.
С тех пор как умерли их родители, Оливер беспощадно подавлял свои чувства и так решительно душил свои эмоции, что когда они наконец прорвались наружу после встречи с Марией, он превратился в эмоциональную развалину.
Джаррет научился настолько искусно сдерживать свои чувства, что, занимаясь делами, казался равнодушным человеком с аналитическим складом ума, которого ничто второстепенное не может встревожить. Слава Богу, он наконец встретил женщину, которая вернула ему ощущение безопасности, и в нем опять пробудилось чувство любви и привязанности.
Гейб решил сражаться со своими чувствами. Он не игнорировал их и не отвергал. Родители умерли? Он будет дразнить Смерть, чтобы она тоже забрала его. Он будет насмехаться над мучениями и хохотать над опасностью и никогда не станет просчитывать цену какого-то поступка. Он подчинит себе Смерть.
Это был еще один способ защитить себя от боли. Еще один способ не бередить рану, чтобы залечить ее. И смерть Роджера только усугубила ситуацию, усилив его страдания, которые и так были близки к выходу на поверхность.
Он решил, что сможет справиться со всем этим, женившись на мисс Уэверли. Он бросился в этот омут в своей обычной беспечной манере, преследуя ее с таким же рвением, с каким принимал каждый вызов или победу. И тоже успел добиться многого, пока рядом с ней не появился ее кузен.
Но появление лорда Девонмонта не встревожило Хетти. Слава Богу, мисс Уэверли предпочитала Гейба. Ее больше волновало то, что она не могла понять, что чувствует сам Гейб к мисс Уэверли.
А если она не может этого сказать, то что говорить о мисс Уэверли? Молодым леди нравится знать, как к ним относится мужчина. Особенно если у них есть еще один поклонник, ждущий своего часа.
Обо всем этом и размышляла Хетти, сидя за ужином.
— Дамы, — Мария встала из-за стола, — предлагаю переместиться в гостиную и оставить мужчин с их портвейном и сигарами.
— Конечно, — поддержала ее Хетти, довольная, что Мария так тактично следует традициям хорошего английского общества. Хоть она и американка, но очень хотела этому научиться, и Хетти была счастлива преподать ей это.
Дамы встали, стремясь поскорее покинуть джентльменов, чтобы иметь возможность поговорить о детях, нянях, о моде и обо всем, что так утомляет мужчин. Когда жены двух внуков ждут прибавления, Хетти с удовольствием обсудит и эти темы. Она давно ждала правнуков.
Она, как всегда, выходила из столовой последняя, шла медленно, и генерал следовал за ней.
— Могу я поговорить с вами наедине, миссис Пламтри?
Все, кто шел впереди, остановились, но Хетти подала им знак идти.
Как только коридор опустел, она выжидательно посмотрела на генерала. Оглянувшись на открытую дверь в столовую, он взял ее под руку и повел к библиотеке.
