Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна

Василий говорил спокойнее, но время от времени в голосе его слышались нотки, выдававшие прежнее волнение. Доктор Кло прикусил губу, раздумывая над состоянием своего неожиданного пациента и своими дальнейшими действиями.

Когда Василий закончил свою речь, Беллами согласно закивал, потому как спорить со словами молодого человека не видел смысла. После чего добавил:

— Но в таком случае, вы не оставляете мне выбора.

Василий вздрогнул от этих слов и от того, как ровно они были произнесены. Резко повернулся к доктору, предчувствуя неладное. В свете начинающегося дня было отлично видно, что его недавний попутчик криво улыбается.

Глава 20 (Анна)

Вот уже несколько дней подряд молодой графине не спалось по утрам. Анна просыпалась задолго до рассвета, переворачивалась с бока на бок, пыталась устроиться удобнее на спине, но сон упорно обходил ее стороной. Не спасали ни пуховая перина, ни подушки, ни выпитое на ночь молоко с медом — лекарство, которое прежде помогало девушке всегда.

Анна пыталась гнать прочь дурные мысли о своей внезапной болезни, потому что ничем иным свое состояние девушка объяснить не могла. Пыталась не думать о любимых и любящих, которым совсем не хотелось жаловаться и которых совсем не хотелось расстраивать.

Конечно, было бы разумнее рассказать все супругу и обратиться за помощью к доктору. Но девушку пугало то, что врач может подтвердить все ее худшие догадки. Ей делалось дурно от мысли, что ее догадки могут оказаться не самым плохим, что скажет ей врач.

В конце концов, молодая графиня набралась смелости и рассказала о своих страхах верной и преданной Фаине.

— И давно это продолжается? — поинтересовалась служанка.

Девушки находились в туалетной комнате Анны. Фаина только что закончила одевать госпожу и принялась укладывать ее волосы.

— Уже пару недель.

— А больше вас ничего не беспокоит?

— Как будто нет. Хотя… Вчера за ужином, когда Лаврентий Анатольевич предложил мне моченых яблок, я отказалась, потому что мне вдруг стало дурно от одного их вида.

— Затошнило? — уточнила Фаина.

Анна угукнула. К ее удивлению, Фаину ничуть не испугали ее слова про яблоки и бессонницу по утрам. Напротив, горничная вдруг повеселела и широко заулыбалась.

— Госпожа! Так вас можно поздравить!

— С чем же это?

— Вы беременны!

До Анны не сразу дошел смысл слов служанки. С минуту она смотрела на отражение в зеркале, переводя взгляд со своего бледного испуганного лица на озаренное широкой улыбкой розовощекое лицо Фаины.

— Как же так? — наконец проговорила графиня, чувствуя, что во рту у нее все пересохло и язык совершенно отказывается слушаться свою хозяйку.

Она, разумеется, понимала, что рано или поздно это должно случиться. Но чтобы беременность наступила всего через несколько месяцев… недель! после свадьбы — о таком Анна и думать не смела. Слишком быстро…

Служанка тем временем продолжала разглядывать вдруг окаменевшее от непонятного ей ужаса лицо госпожи. В конце концов девушка не нашла в себе сил сдержаться или же просто решила, что даже не стоит их искать, и громко, звонко рассмеялась.

— Вас это так удивляет? Но ведь это обычное дело, если муж и жена спят… в одной постели.

Схватив Анну за руку, Фаина поцеловала ее и, не имея возможности обнять госпожу, обняла саму себя:

— Я поздравляю вас, ваше благородие! Я очень за вас рада!

Выдавив скромную улыбку, Анна попросила горничную не болтать о том, что она только что узнала. Но уже к обеду все слуги в графском доме только и делали, что улыбались и шепотом, за спинами у хозяев обсуждали скорое прибавление.

И разумеется, подобный шепот не мог остаться незамеченным. За обедом Лаврентий Анатольевич закончил управляться с тарелкой супа, отер губы салфеткой и важно откинулся на спинку стула.

— А что это у нас творится такое? — вдруг спросил он Анну и Мелентия, не обративших внимания на выражение лица старого графа и вздрогнувших от его слов, произнесенных необычно строгим голосом.

— Не понимаю, о чем вы, отец, — отозвался Мелентий.

— Да я о пересудах у нас за спинами. Марфа Ивановна! — окликнул Лаврентий Анатольевич экономку. — Может, ты расскажешь, что там обсуждают.

Марфа Ивановна заметно покраснела, опустила глаза к полу, не желая выдавать секрета Анны Трофимовны и выставлять в дурном свете перед госпожой болтливую горничную. Однако отвечать ей все же пришлось:

— Помилуйте, батюшка, — закудахтала экономка, — не мне вам о том говорить. Спросите вашу невестку. У нее лучше выйдет.

Анна испуганно уставилась на Марфу Ивановну. Перевела виноватый взгляд на Лаврентия Анатольевича. Подумала, что сейчас было бы весьма кстати упасть в обморок, но желанное беспамятство как назло не желало наступать.

— Что с тобой, Анна? Что случилось? — с тревогой поинтересовался Мелентий. В голосе его, выражении лица и позе не было ни капли наигранности: все выдавало поднявшееся в душе волнение.

— Я беременна, — прошептала девушка, словно признаваясь в страшном преступлении.

Через пару дней о радости в доме графа Лаврентия Анатольевича судачила уже вся округа.

По случаю счастливого события и по случаю удачной погоды, Олег предложил Мелентию устроить охоту. Молодой граф не имел привычки отказываться от подобных предложений, поэтому уже на следующий день после предложения они сидели в седлах на лошадях, в нетерпении взрывающих землю перед крыльцом княжеской усадьбы. Вместе с мужчинами на охоту отправлялась и Маркиза, ставшая частой гостей в доме князя Олега после отъезда Анны.

Сама молодая графиня в охоте не участвовала, но в гости к названному сыну приехала и сейчас стояла на крыльце, плотнее кутаясь в ажурную шаль. В последнее время девушку часто знобило на весеннем ветру.

— Вы более здесь не хозяйка, Анна, но все же чувствуйте себя как дома, — на прощание напутствовал ее Олег.

Всадники тронули поводья и застоявшиеся лошади резво сорвались с места, выбивая копытами комья грязи. Листвы на деревьях еще не было, и Анна долго могла наблюдать за их передвижением.

На время ожидания охотников Анна устроилась в библиотеке. Девушка полагала, что сможет отдохнуть и почитать в свое удовольствие, но покоя ей не дали. То один слуга, то другой приходил выразить почтение бывшей госпоже, осторожно выспрашивал что-нибудь о жизни в графском доме, интересовался делами Фаины.

Анна не прогоняла их и не просила не беспокоить ее. За последнее время девушка видела так мало новых лиц, что даже подзабытые были ей в радость.

Часам к трем дня в библиотеку пришел дворецкий сообщить, что вернулись господа. Анна спустилась вниз. Мелентий и Олег выглядели вполне довольными минувшей забавой. И только Руфина Модестовна всем своим видом показывала, какой скучной выдалась охота.

Маркиза продолжала пребывать в плохом настроении до самого отъезда Мелентия и Анны из усадьбы. Сама она задержалась, сославшись на усталость и невозможность ехать верхом.

— Я уже послала за коляской, — пояснила она, когда Олег предложил ей воспользоваться его экипажем.

Князь распорядился приготовить чай и пригласил гостью в гостиную.

— Как славно все выходит у Мелентия, — заметил Олег, чтобы нарушить повисшее в комнате молчание.

— Вы правы. И с женой ему повезло, и ребенок скоро родится. Можно ли желать большего?

Олег улыбнулся, но ничего не ответил.

— А ведь Мелентий моложе вас, князь, — после небольшой паузы произнесла Маркиза. Говорила она несколько натянуто, словно тщательно подбирая слова.

— И что с того? По-вашему, он не имеет права на это счастье?

— Нет, нет! Я хотела сказать совсем другое.

Маркиза вдруг встала, обошла вокруг кресла князя, остановилась. Наклонилась вперед, так что локоны ее рыжих волос коснулись щеки Олега. Нежная женская ручка коснулась плеча молодого князя и пару раз сжала его, будто разминая.