Галина Евстифеева - Ветер вересковых пустошей
Супружество княгини молодой тоже не приносило ей радости, с Карном отношения у неё были сложные и противоречивые. Они не находили общего языка, и будучи одинаково несчастными в этом браке, возлагали всю вину друг на друга. В этом она тоже видела подтверждение слов Торина, вопреки предсказаниям Суль, муж не любил её, если не сказать больше, Карн её терпеть не мог. Она же отвечала ему полной взаимностью. С самого брачного пира возненавидела Горлунг Карна. Если бы не её глупые мечты, не её слепая вера словам бабки, то Горлунг была бы счастлива с Яромиром.
Горлунг ненавидела те ночи, что приходилось проводить ей с мужем. Боги убили в ней душу, ведь для женщины нет ничего хуже, чем делить ложе с нелюбимым, чужим мужчиной. Стоило Карну открыть дверь в одрину жены своей, как та передергивалась от отвращения, все его прикосновения казались ей неприятными. Но она терпела, как хорошая и послушная жена. Она ведь теперь княгиня.
Горлунг часто вспоминала их брачную ночь, когда, сжав кулаки и закрыв глаза, она лежала, не шелохнувшись, терпя руки Карна, настырно шарившие по её телу, и думала о том, что власть, которую даст ей этот брак, положение, что будет занимать она, того стоит. Какой же глупой она была! Не будет у неё власти и не будет высокого особого положения во дворе мужа, может, у мужа и двора своего не будет.
Горлунг даже была благодарна Агафье за то, что та существует, отвлекает внимание Карна от неё. Хотя, мысль о том, что будь женой Карна Прекраса, тот бы, опасаясь гнева князя Торина, не посмел держать в том же доме наложницу, посещала Горлунг не единожды.
В те редкие ночи, что Карн проводил в одрине Горлунг, та, зажмурившись, старательно представляла на его месте Яромира. Ах, Яромир. Несмотря ни на что, она любила его, страстно, пылко и безнадежно. Находясь в узах постылого брака, Горлунг мечтала о бравом Торинградском дружиннике. И чем больше времени проходило, тем сильнее любила она свою мечту, Горлунг приписывала ему всё новые качества и поступки. Поступая так же, как и Прекраса, в ожидании сватовства, любя лишь придуманный ею образ.
* * *Княгиня Силье, устав от долгого дня, раньше обычного ушла в свою одрину. Там, не спеша, сняв повойник, она присела на скамейку возле очага, ожидая своего супруга. Столько лет они вместе, вырастили детей, за эти годы они словно породнились. Теперь всё у них общее: и планы, и мечты.
Раньше Силье ревновала его к меньщицам, но это было давно по молодости, по глупости. Время унесло всё ненужное, напускное, оставив лишь те узы, которые связывали прочнее, чем узы плоти. Княгиня знала, что для своего Фарлафа она — первый советчик и друг, как и он для неё. А ведь это редкость, что на родине, что здесь, на Руси. Мужчины редко допускают женщин в мир своих страхов и печалей, чаяний, а он допустил.
Дверь скрипнула, и княгиня обернулась, Фарлаф вошел и сел подле неё, положив голову ей на плечо, словно ища утешения. Они долго сидели, молча, глядя на веселое пламя в очаге.
— Тебя что-то беспокоит, жена моя? — тихо спросил князь.
— Да, меня печалит, Фарлаф, — также тихо ответила Силье, — что брак сына нашего не такой как у нас, у них всё иначе, словно совсем чужие они друг другу.
— Они еще молоды, Силье, — вздохнув, ответил он, — они поймут и оценят друг друга, а дети свяжут их узами крепкими. Не переживай. Мы же тоже не сразу такими стали, сколько упреков высказали друг другу в молодости! Или ты невесткой недовольна? Только скажи, и я заставлю Карна наказать её по совести.
— Нет, Горлунг — хорошая женщина, работящая, только не любит она сына нашего, — печально сказала княгиня.
— Полюбит, они только жить начали, — мудро сказал князь, — время ведь — вещь странная, она заставляет нас на всё смотреть иначе. Горлунг увидит Карна по-другому, когда родит наследника, и он совсем иначе будет к ней относиться. Хотя, плохо, что эта рыжая, словно тень стоит между ними, беспутная девка.
— Дело не в этой девке, Фарлаф, — посмотрев ему в глаза, сказала Силье, — боюсь, что дело в Горлунг. Она не хочет налаживать отношения с Карном. Она, словно стена бревенчатая, неприступная, неуступчивая, совсем по-женски не мудрая. Я однажды видела, как она проводит вечера. Это страшно, Фарлаф. Она сидит и смотрит на огонь или в окно долго, вечер напролет и молчит, так, словно ей нечего сказать, да и не кому. Что она там видит? Кто стоит перед её взором? Раньше я думала, что Горлунг не любит нашего сына, потому что еще молода и глупа и не пришло к ней то чувство, что должна питать жена к мужу. Но нет, в её сердце был мужчина. Потому что не может женщина никогда не смотреть на мужчин, если только она не выбрала уже своего ладу. Горлунг ведь ни на одного дружинника нашего не посмотрела, на мужа своего смотрит, что на стену. И этот её рында, он странный, предан ей, как пес, ходит следом и молчит. Мне иногда кажется, что они днями не говорят друг другу и слова, хотя всё время вместе. Думаю, что если Горлунг когда-нибудь обозлится на Карна, то этот её Эврар убьет его и глазом не моргнет.
— Ты накручиваешь себя. Горлунг верна нашему сыну. А про то, что она тихая, так она просто похожа на Торина, он тоже молчалив, — успокаивающе прошептал князь.
— Да, наверное, — ответила княгиня, но, задумавшись, добавила: — Но я вижу, как они с Карном смотрят друг на друга, так, словно не видят. Они чужие и оба не хотят становиться ближе и роднее, холят в сердцах обиды друг на друга, так, словно это самое важное в жизни. Им доставляет радость досадить друг другу как можно больше, обидеть горше. Почему они не понимают, что не в этом радость супружества?
— Поговори с ней, Силье, ведь в браке от женщины зависит многое, почти все, — предложил Фарлаф.
— Я попытаюсь, — согласилась она, — но знаешь, мне кажется, она не послушает меня. Горлунг очень упряма. Я однажды спросила её, почему она не лечит наших людей, ведь во дворе отца она слыла знахаркой, так она ответила мне, что это былое и больше тому не бывать, она была не права. Я тогда у неё спросила, что значат её слова, но Горлунг лишь головой покачала, и я не смогла от неё добиться ни слова больше. Неужели она считает, что наши люди чем-то хуже торинградских? Хотя нет, она часто говорит, что в Фарлафграде ей лучше, чем во дворе отца. Я поговорю с ней о Карне, иначе они разрушат друг другу жизни навсегда.
— Ты преувеличиваешь, ну, не будет лада у них в семье и что? Жизнь мужчины нельзя разрушить плохой женой. Карн возьмет меньших жен. А Горлунг будет пользоваться привилегиями княгини, он ведь не бросит её, не прогонит, она принесла ему земли, самое главное в жизни, а славу воинскую и доблесть он должен заработать сам. Для этого ему нужна добрая женщина, ждущая его в одрине, если это будет не Горлунг, то это её вина.
