Кассандра Остин - Обреченные любить
В его голосе звучало такое лукавство, что она вновь ощутила себя прежней Сарой. Она покачала головой, но ее глаза замерцали.
– По-моему, холодно.
Сара потянулась за упавшим на пол одеялом, но Даниель забрал его и небрежно бросил на свое ложе.
– Я согрею тебя, – пробормотал он и одной рукой прижал ее к себе, а другой развязал тесемки сорочки.
Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы ей действительно стало жарко. Сара закрыла глаза и потянулась к его рубашке.
Он почувствовал в ее одежде что-то непривычное и через мгновение понял в чем дело.
– Ты без корсета? – прошептал он.
– Лишние траты. – Сара поцеловала его в ухо.
Вскоре одежда упала к их ногам, и они снова прильнули друг к другу. Удовлетворение, которое Даниель испытал от близости ее обнаженного тела, тут же сменило еще более мучительное желание. Он осыпал поцелуями плечо Сары и застонал, когда она придвинулась к нему. Ее нежное тело, более стройное, чем прежде, теперь казалось совсем хрупким.
Даниель и сам не знал, что так истосковался по ней. Он заключил Сару в объятия, застонал от наслаждения, когда она обвила руками его шею, сел на ложе, посадил ее на колени, поцеловал в макушку, а затем лег навзничь и привлек к себе.
Она целовала его щетинистый подбородок и чувствительное место под ухом. Наполнявшее ее страстное желание заставляло забыть обо всем. Хотя она лежала сверху, всем руководил Даниель. Их сердца бились в унисон, тела двигались в такт. Многое изменилось, но это осталось прежним.
Даниель уже с трудом сдерживался, стараясь не опережать ее. Мягкие волосы Сары накрыли его лицо, и он вдохнул их полузабытый аромат. Он гладил ее пышные бедра, ласкал теплую гладкую кожу, а когда почувствовал, что сейчас либо потеряет над собой власть, либо сойдет с ума, ее тело напряглось и дыхание участилось. Сара негромко вскрикнула, ее движения стали судорожными, и он бросился в пучину страсти.
Она отдавалась Даниелю самозабвенно, и с каждой минутой убеждалась в том, что ее любовь к нему только окрепла с годами.
Они одновременно содрогнулись в последнем, наивысшем моменте страсти и замерли без сил. Постепенно к Саре возвращалось ощущение собственного тела. Его слегка покалывало; оно было теплым и влажным, как у новорожденного младенца. Вместе с этим ощущением возвращался и рассудок, но она пока не давала ему воли.
Даниель уложил ее рядом и укрыл одеялом. Послышался дальний раскат грома.
– Ты была права, – прошептал он, отведя прядь волос с ее лица.
– Угу, – подтвердила Сара, сама не помня, что именно она говорила, и не желая вспоминать.
Щекоча дыханием ее ухо, Даниель еле слышно произнес:
– Я действительно должен взглянуть на скот.
Сара рассмеялась. Она все еще находилась в царстве грез, и ей не хотелось возвращаться к реальности.
– Милая, прости, но мне надо идти, – повторил Даниель. – Пообещай мне кое-что на прощание, ладно?
Он поправил на ней одеяло и встал. Глаза Сары были закрыты; он наклонился, поцеловал ее в лоб и начал одеваться, а потом сел рядом и прислушался к ее ровному дыханию. Погладив Сару по щеке, он повторил:
– Пообещай мне две вещи.
Она подняла ресницы и вздохнула.
– Первое – что утром не будешь на меня сердиться. – Он поцеловал Сару в уголок рта, словно это могло заставить ее согласиться.
Однако она еще не вернулась в реальность. Поцелуй заставил ее улыбнуться и снова закрыть глаза.
– А второе – что не будешь сердиться на себя, – прошептал Даниель, и его губы, еще недавно такие жадные, нежно прикоснулись к ее щеке. – Спи спокойно.
Эти слова она услышала, уже проваливаясь в сон.
Даниель встал, надел плащ и шляпу, задул фонарь, откинул полог, ощутив прикосновение сырого, холодного воздуха, и вышел из фургона. В этот момент зловеще прозвучал новый раскат грома.
Сара проснулась с трудом. До нее доносились звуки раннего утра, но застегнутый полог фургона не пропускал лучей рассвета. Она потянулась на жестком ложе, потерла затекшее плечо и вдруг сообразила, что лежит совершенно голая! Вспомнив вчерашний вечер, она быстро села и потянулась за одеждой.
Эли может войти сюда в любую минуту! – в ужасе думала Сара. Большинство продуктов хранится в этом фургоне. Который сейчас час? О Господи, а вдруг он уже заходил? Разве что Даниель не велел ему лазить в фургон. Но как он это объяснил?
Сара поспешно оделась и скрутила волосы в пучок. Потом она быстро убрала одеяла и даже передвинула ящик, чтобы ложе не напоминало любовное гнездышко.
Накинув на плечи шаль, она тяжело вздохнула и вышла из фургона, понимая, что задержка только испортит дело. Эли сидел у костра. Сара подошла к нему, готовая ко всему.
– Доброе утро, Сари, – жизнерадостно поздоровался он. – Веселая была ночка, правда?
У Сары отвисла челюсть. Он все знает! Она готова была умереть со стыда.
– Я решил, что после такой переделки тебе следует дать выспаться. – Старик налил ей кофе, и Сара рассеянно приняла протянутую им чашку. – Слава Богу, кофе и кофейник были в другом фургоне.
Она сделала глоток, жалея, что кофе недостаточно горячий, ведь тогда можно было объяснить краску на ее лице тем, что она обдала лицо паром. Может быть, следует поговорить со стариком начистоту? Но как она объяснит ему случившееся?
Эли тем временем продолжал говорить:
– Я думаю, торопиться нам некуда. Грязь повсюду такая, что отправимся в путь мы еще не скоро. Оно и к лучшему. Я отлично выспался после бури, прежде чем Ривер пришел за Райсом и велел ему загнать лошадей в круг. Они так бесились, что разбудили меня. Но ты, как видно, ничего не слышала. Ну, думаю, раз так, пускай спит.
Поняв, что ее не держат ноги, Сара села на стоявший у костра бочонок. Неужели она действительно так крепко спала? Она хотела спросить, где Даниель, но не осмелилась и вместо этого спросила о Райсе.
– Он с Ривером. А я решил испечь оладьи. – Эли подмигнул Саре. – Сумел припрятать немного кленового сиропа.
И старик пошел к переднему фургону готовить завтрак. Сара пыталась успокоиться, но не могла отделаться от мысли, что если Эли заглянет в фургон, то все поймет.
Где Даниель? Что он делал утром? Не выдал ли себя как-нибудь? И вообще, пытался ли хранить происшедшее в тайне?
Как ты могла позволить этому случиться? – спросила она себя. Теперь ты, как никогда раньше, заслуживаешь того, чтобы все порядочные люди обходили тебя стороной!
Кофе показался Саре горьким, и она поставила чашку на землю. За прошедшие годы ты ничуть не исправилась, упрекала она себя. Продолжаешь уступать низменным желаниям, хотя знаешь, что это грех.
