Жанна Лаваль - Месть венецианки
Когда дым рассеялся, от пиратского корабля остались только обломки, плавающие в море.
Турки ликовали. Они столпились у борта и посылали проклятия пиратам, тонувшим в воде. Я висел на обрывке каната, весь покрытый слоем гари и пепла, и пытался кричать, но из горла вырывался только хрип. Резкий окрик капитана заставил всех замолчать. Он спрашивал, кто тот смельчак, которому они обязаны победой. Воцарилась гробовая тишина, и мое невнятное бормотание было услышано. Все бросились к борту.
Меня вытащили на палубу и, поддерживая с двух сторон, поставили перед капитаном. Тот подошел ближе и внимательно посмотрел на меня. Отстранив всех остальных, он сам поддержал меня за плечи, не стесняясь того, что гарь с моих лохмотьев тут же оказалась на его дорогом халате. Он назвал меня героем и сказал, что судьба одарила меня особой удачей. Ведь благодаря мне был спасен подарок Аруджа самому султану — гарем с лучшими красавицами Средиземноморья. Когда корабль войдет в бухту Золотого Рога, я, по словам капитана, буду представлен великому султану Баязиду Второму и смогу просить всего, чего пожелаю.
Последняя мысль мне особенно понравилась. Пусть дарует мне свободу, ведь это ему ничего не будет стоить. Теперь я жил предстоящей встречей с султаном.
Мы плыли в Константинополь…
Здесь я опять прерываюсь и вновь прошу Вашего терпения, синьора. Постараюсь его не испытывать долго. Да хранит Вас Господь».
— Что это за остров, Клаудиа? — Рене смотрел в подзорную трубу.
Над морем опускались сумерки. На горизонте виднелись пустынные скалы.
— На этой земле вас ждет неплохая добыча, а меня — один серьезный господин, который прибыл сюда по очень важному делу, — сказала Клаудиа.
— По какому делу? Он тоже из тех, кого ты лишила надежды?
— Да, ты прав, Рене, у него нет надежды. Как и тот, первый, он клюнул на мое письмо и теперь останется на этом острове навсегда.
Клаудиа всматривалась в очертания необитаемого островка в Эгейском море. Когда-то здесь жила небольшая колония греческих монахов, но полтора века назад все они погибли под саблями янычар. С тех пор этот клочок земли считался оскверненным рукой дьявола и христиане избегали высаживаться на нем. Туркам он тоже не был нужен, ибо находился далеко от торговых путей.
— Ты опасная женщина. Я начинаю бояться тебя. — Рене взглянул на Клаудию.
— Опасна я только для моих дорогих избранников, но они сами напросились на это. Ты же… — Клаудиа замялась. — К тебе у меня тоже особое отношение, но совсем другое…
— Какое же? — оживился Рене.
— Мы уже подходим. Пора собирать людей, — ушла она от ответа.
— Клаудиа…
Рене шагнул к ней, обнял за плечи и прижал к себе. Клаудиа почувствовала сладостную беспомощность в его объятиях. Ей стало уютно и покойно, как бывает только в детстве. Рене прикоснулся щекой к ее волосам. Тепло его дыхания согревало Клаудию. От сильного, мускулистого тела исходила благодатная энергия, которая завораживала ее…
— Не надо, Рене, прошу тебя… — отстранилась она.
— Но Клаудиа, его уже не вернешь! — В отчаянии Рене ударил кулаком по перилам.
— Не смей так говорить. — Клаудиа отошла на несколько шагов и тихо заплакала, закрыв лицо ладонями.
Рене подошел к ней, обнял, мягко и заботливо. Она не сопротивлялась.
— Зачем ты хоронишь себя, Клаудиа? Ты молода, красива!.. И я люблю тебя.
— Никогда не говори мне больше этого, Рене. — Она повернулась к нему лицом. — Не мучь себя. Я принадлежу только ему.
— Но я же вижу, вижу, что ты сама… Откройся, скажи правду!
Клаудиа смотрела в глаза полные любви, и они казались ей такими близкими и родными. Впервые после разлуки с Себастьяно она не чувствовала себя одинокой…
Рене увидел теплоту в ее глазах и припал устами к ее устам. Он целовал ее жадно и нежно, как будто всю свою жизнь ждал этого момента. В душе Клаудии нарастала какая-то тревога. Она резко оттолкнула Рене и отвернулась.
— Нет, Рене. Не испытывай меня, прошу, умоляю! Ты сильный. Так будь же снисходителен к моим чувствам.
Рене был не в силах исполнить ее просьбу.
— Я буду ждать. Ждать столько, сколько потребуется. Знай это и не забывай ни на минуту. Я буду всегда рядом с тобой.
— Капитан! — крикнули с мачты. — Идем дальше или бросаем якорь?
— Что скажешь, Клаудиа? — спросил Рене, и в его голосе прозвучала грусть.
— Сделаем так. Я возьму две шлюпки и человек пятнадцать. Мы высадимся на берег. Ты обойдешь остров с запада. Там должна быть бухта, а в ней — бриг. Атакуешь и возьмешь его. Стрельба с кораблей будет командой и для нас. Мы захватим лагерь, если будем действовать быстро и слаженно.
— Хорошо, Клаудиа. Так и сделаем. — Рене осторожно взял ее руку в свои ладони. — Береги себя.
Она ничего не сказала, лишь взглянула на него с каким-то сожалением и, резко отвернувшись, быстро сбежала с мостика на палубу.
Вскоре две шлюпки достигли широкого песчаного берега и были спрятаны в прибрежных зарослях. Там же Клаудиа приказала разбить лагерь для короткой ночной передышки. Ранним утром, когда солнце еще не взошло, но его лучи уже озарили кромку горизонта золотистым сиянием, все они тронулись в путь вдоль берега.
Шли довольно долго. Кое-где скалы подступали к морю так близко, что приходилось взбираться на них, углубляясь в выжженный солнцем островной лес. Иногда же приходилось идти по сыпучим пескам, выскальзывающим из-под ног. Пираты уже начинали роптать, но Клаудиа упрямо твердила, что еще немного, и они увидят мачты брига.
Она шла впереди, уверенно ведя всех за собой. И действительно, через три часа пути кто-то вдруг закричал от радости, увидев за прибрежным уступом мачты корабля с венецианским флагом.
— Рене атакует бриг, — сказала Клаудиа. — Большинство их матросов, должно быть, на берегу. Наверное, где-то рядом лагерь.
Они направились в лес и поднялись на высокий склон. Перед ними открылась широкая бухта. Хорошо был виден бриг. На берегу поднимался дымок от костров. Пираты радостно переглядывались в предвкушении азартной схватки.
— Ну что, все готовы? — Клаудиа оглядела пиратов, с нетерпением ожидавших ее приказаний. — Спустимся вниз и окружим лагерь. Сигналом будет пальба с кораблей. Рене атакует их посудину. Тогда все и навалимся. А сейчас… Эй, Флери, Коротышка! — Двое невысоких пиратов выступили вперед. — Видите, мушкеты у костров? Постарайтесь снять часовых и унести их, но только тихо. Разбудите лагерь — погубите всех нас.
Двое скрылись в кустах, остальные же заняли позиции для атаки. Каждый выбирал холмик или камень поудобнее. Над бухтой повисла напряженная тишина. Все пираты всматривались в море, откуда должна была появиться «Большая Берта». Чуть позже с берега прибежали Флери и Коротышка, волоча за собой с полдюжины мушкетов.
