Лаура Гурк - Сама невинность

Софи молчала, и голос Мика стал мягче, убедительнее.

– Софи, подумайте об этом. Если я выдвину против вас обвинения в воровстве, вы предстанете перед судом, ваше имя появится в газетах, ваше репутация будет погублена и вполне вероятно, что вас отправят в тюрьму.

– До этого дело не дойдет. Никогда не дойдет. Когда кузина Кэтрин узнает, что это я взяла ожерелье, она заберёт назад своё заявление о краже. Виконтесса не допустит скандала.

Возможно, Софи была права, но Мик ещё не закончил. Он не был готов признать своё поражение.

– Посмотрим. Мы вызовем её в Скотленд-ярд, а вы тем временем, в ожидании её прихода, будете находиться в камере в полицейском участке.

Девушка раздраженно фыркнула.

– Какая напрасная трата времени! Она никогда не выдвинет против меня обвинений.

– Думаю, выдвинет, – Мик откинулся на спинку стула. – Завтра мы выясним, кто из нас прав.

– Завтра?

Данбар достал часы.

– Извините, я имел в виду сегодня. Сейчас уже за полночь, – убирая часы обратно в карман, он улыбнулся Софи. – Не грустите, вы проведёте в камере всего лишь около четырнадцати часов.

– Вы собираетесь держать меня здесь так долго? Хотя знаете, что обвинения будут сняты? Вы, должно быть, шутите.

– Я абсолютно серьёзен, уверяю вас, – он посмотрел на неё с деланным сочувствием. – Не волнуйтесь, Софи, в Кэннон-Роу не так уж много крыс. И проститутки, которые будут сидеть с вами в одной камере, не потревожат вас. Ну, сильно не потревожат. Конечно, от них воняет, но с этим мы ничего не можем сделать.

– Проститутки?

– Вы лишитесь вашей камеи, большинства пуговиц и лент на платье, но они в любом случае постоянно расстегнуты и развязаны...

– Они отнимут их? – её голос был больше похож на писк, и она вцепилась в камею, приколотую к высокому воротнику ее платья. – Правда? Пуговицы и всё остальное?

Мик изобразил удивление.

– Конечно.

– Всё? – когда он кивнул, она беспокойно шевельнулась и крепко обхватила себя руками. – Но тогда моё платье...оно распадется на части...я имею в виду...я окажусь раздета.

Последнее слово она прошептала. Девушка выглядела такой потрясённой, что Мику пришлось приложить усилия, чтобы сдержать улыбку.

– Я уверен, что сержант, который будет дежурить днём в полицейском участке, даст вам плащ или что-нибудь такое. Его зовут Энтони Фрай. Хороший парень. Полагаю, он сделает вид, что не заметил вашего корсета.

Её лицо залилось краской, и Мик сразу вспомнил, как она была шокирована, когда поняла, что он рылся в её нижнем белье, прикасался к её чулкам и панталонам. Прикасался к её телу.

При этой мысли все его мускулы напряглись. Он опустил взгляд на её руки, которые она скрестила на своей полной груди. Он был прав. В том улучшителе для груди не было никакой необходимости.

Данбар перевёл взгляд на её лицо. Девушка смотрела на него очень внимательно, её карие глаза были широко распахнуты, а губы слегка приоткрылись. Софи Хэвершем могла быть немного не в себе, но при этом у неё был самый соблазнительный рот, который он когда-либо видел.

Мик понимал, что снова ступает на опасную территорию. Она, вероятно, была воровкой. Более того — ей была известна личность того, кто стрелял в него. И если он позволит своему телу и своим желаниям руководить им, то это может привести к его гибели. Но осознание этого не мешало инспектору мечтать прильнуть в поцелуе к этим мягким, горячим, похожим на вишни, губам.

Неожиданно Софи застыла и гневно уставилась на детектива. В одно мгновение испуганное выражение на её лице сменилась на рассерженное.

– Вы такой негодяй. Низкий, презренный негодяй.

Мик выпрямился на стуле; он был поражен этой моментальной сменой настроения.

– Вам должно быть стыдно, – сказала девушка. – Пытаться напугать меня этими проститутками, прекрасно зная, что это ложь.

Если в мире и существовал образец женской интуиции, то сейчас он сидел прямо перед Данбаром. Мик постарался скрыть свое изумление.

– Хорошая догадка.

– Этот небольшой розыгрыш, который вы здесь устроили для меня, – продолжила она, – жестокий и совершенно неджентльменский поступок. Хотя, я же знала с самого начала, что вы не джентльмен.

Данбар улыбнулся.

– Должно быть, это всё ваши сверхъестественные способности.

На этот раз Софи не среагировала на его провокацию.

– Я хочу послать за солиситором, – сказала она, сложила руки на груди и крепко сжала губы, всем своим видом показывая, что больше не скажет ни слова.

Данбар задумался, что ещё ему следует предпринять, но прежде чем он пришёл к какому-либо решению, раздался стук в дверь и в комнату заглянул Кайл.

– Пришел дворецкий мисс Хэвершем. И её тётя.

– Здесь тётушка? – вскричала Софи. – Я не хочу, чтобы она была здесь. Не хочу!

Мик посмотрел на неё и понял, что она действительно взволнована. Между Софи и её тётушкой существовали очень близкие отношения, и, вероятно, девушка почувствует себя униженной, если Вайолет узнает о той краже, которую она совершила. Этим можно было воспользоваться.

– Проводи их сюда, – скомандовал инспектор.

– Нет! – Софи вскочила и посмотрела на Меррика. – Я не хочу, чтобы моя тётя приходила сюда!

Сержант перевел взгляд на Данбара.

– Сэр?

Софи повернулась к Мику.

– Пожалуйста, не вмешивайте мою тётушку. Она не имеет никакого отношения ко всей этой ситуации.

– Кто пытается убить меня?

– Я не знаю. Не знаю! Я клянусь своей собственной жизнью, что не знаю!

Руки Софи дрожали, это было видно невооружённым взглядом. Здесь было нечто большее, больше, чем простое унижение или стыд. Глаза девушки умоляюще смотрели на инспектора, её большие, чистые тёмно-карие глаза. Мужчина мог утонуть в расплавленном шоколаде этих глаз.

Данбар не осознавал, как крепко он сжимал карандаш, пока тот с треском не сломался в его руках.

Звук привел его в чувство. Он не может позволить желанию, которое пробуждает в нём эта девушка, влиять на его решения. Инстинкт полицейского говорил ему, что здесь скрывается нечто большее, чем обычная кража изумрудного ожерелья. И ему лучше бы перестать мыслить, как только что вышедший из тюрьмы заключённый, и начать думать, как полицейский, кем он собственно и являлся. Ему следует чертовски хорошо помнить о своих обязанностях и своём долге.

Не отводя от Софи взгляда, Мик произнес низким, резким голосом:

– Проводи их обоих сюда.

Глаза Софи наполнились слезами.

О, Господи.

Она сейчас заплачет. Мик ненавидел, когда подозреваемые плакали, особенно женщины.