Ширли Басби - Покорность ей к лицу
Изабел появилась верхом на нервной вороной лошадке, и Маркус, отбросив размышления, послал коня вперед.
Изабел так увлеклась, убеждая молодую лошадь, чтос ее стороны будет очень невежливо сбросить ее, что даже не заметила приближения Маркуса, пока лошадка не остановилась перед его лошадью и едва не поднялась на дыбы. Изабел не без труда удержала ее, и лишь когда лошадка удовлетворилась тем, чтобы гарцевать и фыркать, она бросила на Маркуса настороженный взгляд.
— Вы меня удивили: так рано выехали на прогулку, — вежливо сказала она, не обращая внимания на вспышку паники, смешанной с удовольствием от его присутствия.
— Вам нечему удивляться, — ровным тоном ответил он. — Думаю, нам есть что обсудить.
Изабел полночи пролежала без сна, стараясь придумать объяснение своему пребыванию в номере Уитли, но на ум ей так ничего и не пришло. Страшась следующей встречи с Маркусом, она надеялась оттянуть ее, насколько возможно, и собиралась держаться от него подальше. Очень ненадежный план. Маркус просто положил ему конец.
Она попыталась вызвать в себе гнев, сказала себе, что это не его дело, и она вообще ничего не обязана ему говорить, но даже гнев покинул ее сегодня. Из-за Уитли и угрозы, которую он представлял, она пребывала в постоянном напряжении, ей потребовалось все мужество, чтобы влезть в его комнату, она до смерти перепугалась, когда Маркус ее нашел, — все это не прошло ей даром. Изможденная после бессонной ночи, напуганная Уитли и тем, что он мог натворить, она чувствовала себя беспомощной, как никогда в жизни. Даже в те ужасные дни после смерти Хью, когда она оказалась одна в чужой стране с маленьким ребенком на руках и ей надо было как-то добраться до дома, — даже тогда она не чувствовала себя такой одинокой и уязвимой. Она на дне. А Маркус, как бог возмездия, ждет от нее ответов, которых она не может дать… не осмелится дать.
Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Ее сердце лишь чуть-чуть дрогнуло при виде его холодных серых глаз и напряженного рта. Она уже видела у него такое выражение лица и знала, что он не сойдет с избранного пути. Изабел пала духом. Пока она не расскажет ему, как и почему оказалась в комнате Уитли, он будет безжалостен. И если честно, он имеет право получить объяснения. Но ей нечего ему предложить.
Не понимая, что на лице Изабел отражалась сумятица, царившая в ее душе, Маркус едва сдержался, чтобы не начать утешать ее, оставить все, как есть. Он до мозга костей был уверен: что бы ни привело ее вчера вечером в номер Уитли, это имело для нее чрезвычайную важность, и лишь ревность заставила его вчера выдвинуть то нелепое обвинение… Он хорошо ее знал. После недолгих размышлений в спокойной обстановке он пришел к выводу, что никакие они с Уитли не любовники. Но она очевидно и абсолютно несчастна. И испугана. Этот страх беспокоил его больше всего. Изабел могла быть упрямой, своевольной, совершенно невыносимой — но не трусливой. Он никогда не сомневался, что если бы она, одна и без оружия, столкнулась со стаей голодных волков, она дерзко и без страха дралась бы до последней капли крови. Но сейчас она боялась. Кто-то или что-то пугало ее. Последний гнев покинул Маркуса, как он ни старался его удержать. Все чувства поблекли перед пронзительным желанием уничтожить любого, кто вызвал у нее этот взгляд. В этот момент у него руки ныли от желания обнять ее и заверить, что, с чем бы она ни столкнулась, она не одна.
Маркус разозлился сам на себя: ну надо же, как легко ей удалось сбить его с цели, — и прорычал:
— Я жду, Изабел. Что вы делали вчера вечером в номере Уитли?
Она вздернула подбородок и гневно ответила:
— Позвольте вам напомнить, что я больше не ваша подопечная, и незачем разговаривать со мной как с заблудшим чадом!
— Я не думал о вас как о моей подопечной — или ребенке — уже очень давно. — Он подвел коня к успокоившейся лошадке Изабел и нежно коснулся ее руки. — Изабел, рано или поздно вам придется мне все рассказать.
Она молчала.
— Милая моя, что бы это ни было, вряд ли это так ужасно. Уверен, мы вдвоем справимся с этой проблемой. Полагаю, вы не сделали ничего столь постыдного, о чем бы не могли мне теперь рассказать.
Она не мигая смотрела прямо перед собой и боролась с порывом разрыдаться, разрыдаться глупо и совершенно по-женски, только от доброты его голоса. Будь он проклят! Нет чтобы метаться в ярости и браниться, как метался бы и бранился любой приличный человек на его месте, столкнувшись с подобной ситуацией. Но нет, ему надо быть понимающим! Он обошел все ее защиты, ей теперь еще труднее сопротивляться его настойчивости. Ей хотелось броситься ему на грудь и излить душу, рассказать все. Он был бы потрясен, шокирован, может быть, разочарован, но он не бросил бы ее. Эта мысль на мгновение успокоила Изабел, но она сделала глубокий вздох и отогнала от себя предательские желания, которые способны ее погубить. Она стиснула зубы. Она не должна впутывать его в эту историю еще больше, не должна. Для его же блага. Но она понимала, что он не отступится, пока не получит ответа. Хотя бы какого-то. Маркус Шербрук не оставит ее в покое, пока она что-нибудь ему не расскажет.
Она улыбнулась уголком рта. Сказать про Маркуса «упрямый» — это значит ничего не сказать. Сможет ли она рассказать ему, зачем пробралась в комнату Уитли, не создав еще больше проблем? Посмеет ли?
Она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее твердо. Все дело в доверии… а она доверяет Маркусу Шербруку больше, чем кому бы то ни было. Даже если он дубинноголовый упрямец.
И она поспешно, пока не передумала, проговорила:
— Вы должны понять: Уитли не друг мне. Он желает мне зла.
Что-то темное и опасное шевельнулось на дне его глаз, и Изабел порадовалась, что не она тому причиной.
— Это я и сам понял, — холодно сказал Маркус.
— У него есть кое-что на меня, — выпалила она. — Я пошла к нему в номер, чтобы найти это.
— Правда?
Она скривилась:
— Ну ладно, я влезла в окно за пятнадцать минут до вас, а потом появились вы, и мне пришлось прятаться под кроватью.
Он кивнул, как будто ее слова подтвердили что-то, что он знал и ранее.
— Что у него есть? И как это может навредить вам?
Она подняла на него обеспокоенные глаза:
— Не знаю. Я не знаю, ни что это такое, ни как он намерен использовать это против меня. Мне известно только, что что-то у него есть, и он говорит, что это оружие, которое меня уничтожит.
Маркус долго смотрел на нее.
— Что ж, — отрывисто сказал он, — тогда нам всего лишь нужно забрать это у него, правильно?
Глава 8
