Блэйн Андерсен - В сладостном плену
— Так это и есть произведение Магнуса? Вы, наверное, захотите вернуться в сопровождении Сверри и Хескульда.
— Когда они отплывают?
— Завтра, если погода позволит, — ответил Эйнар. — Ну и удивится же Хаакон, когда увидит тебя.
— Это уж точно, — со смехом ответил Торгун.
Корабль Эйнара был на славу загружен всякой всячиной. До наступления темноты щедрые запасы еды на все лето и другие нужные вещи были выгружены на берег и перенесены в дом.
В тот же вечер обитатели дома устроили настоящий пир. Эйнар привез с собой такие деликатесы, как грецкие орехи и сушеные сливы, а из более существенных продуктов — большую свежую баранью тушу, которую с помощью Торгуна Бретана зажарила на вертеле.
Все это так сильно отличалось от надоевшего перепелиного мяса и постылой дикой свеклы, что она потеряла чувство меры, наевшись до того, что ей чуть не стало плохо. В своем чревоугодии она даже попробовала блюдо, которое Торгун называл литефиск, — сильно просоленную треску, вымоченную в специальном соусе. И хотя остальные участники ужина находили ее превосходной, Бретане полусырая рыба показалась почти несъедобной.
Как и раньше, разговор Торгуна с остальными скандинавами за столом велся, в основном, на их языке, хотя время от времени Торгун комментировал сказанное по-английски. По наивности, Бретана до сих пор не уделяла внимания языковой проблеме, поскольку Торгун мог разговаривать с ней на ее родном языке. Однако сейчас она впервые почувствовала себя как бы изолированной от словоохотливых викингов и поняла, какие усилия ей придется приложить, чтобы выучить их язык.
Торгун уверил ее, что в Трондберге есть люди, и Магнус в их числе, которые смогут разговаривать с ней по-английски. И все же, она окажется среди незнакомых людей, которые не в такой степени владеют английским языком, чтобы это позволило сблизиться с ними.
В течение всего застолья Бретана внимательно изучала новых обитателей дома, которые предавались обильным возлияниям, сидя вокруг стола, установленного на возвышении перед очагом. Все они носили ту же одежду, что и Торгун: шерстяную куртку и штаны до колен. Однако у Сверри и Хескульда, занимавших более низкое общественное положение, одежда была из более грубой шерсти, чем у Эйнара.
Огонь начал угасать, и Торгун приступил к устройству ночлега. Он разложил несколько толстых шкур прямо на полу. На этих самодельных постелях и должны были спать Эйнар и его люди. Бретана осталась там, где вчера с Торгуном они предавались любви. Как только скандинавы улеглись на столь заслуженный ими отдых, Торгун раздул в очаге огонь, а затем обратился к Бретане:
— Тебе удобно?
— Должна сказать тебе, что манеры твоих друзей оставляют желать много лучшего.
— Они моряки, — со смехом ответил Торгун. — Предел их желаний — это выпить и завершить свой трудный день сном на мягких шкурах. Ты забываешь о своем положении в жизни. Они не посмеют тронуть тебя, не говоря уже о том, что я им этого не позволю. Хотя, надо сказать, меня преследуют как раз подобные мысли.
— Торгун. — С нежностью произнеся его имя, девушка чуть откинула назад голову и покраснела от волнующих воспоминаний.
— Мне надо идти, — сказал он. — Да, у меня есть для тебя хорошие новости. В Трондбергене тебя ждет Бронвин.
— Так она жива? — Бретану поразило это сообщение, столь же радостное, сколь и невероятное.
— Ее спасло то, что она осталась в этом самом грузовом отсеке. А вот Бронвин, наверное, думает, что мы погибли.
— О, Торгун! — радостно воскликнула Бретана; внезапно забыв о всякой осторожности, она бросилась к викингу и попыталась обнять его.
Чтобы избежать этого, Торгун быстро отступил от нее.
— А наша договоренность?
— Да, конечно, — вздохнула Бретана. — Ничего не поделаешь, но во сне-то я не так осторожна.
— Я тоже, — произнес с улыбкой Торгун. — Спокойной ночи.
С этими словами он пошел в свой дальний угол, задернув за собой занавеску. Гости быстро обменялись какими-то репликами на своем языке, явно о Бретане, и улеглись спать.
«Я непременно должна изучить их язык, — твердо решила Бретана, прекрасно сознавая, что до тех пор она все время будет в невыгодном положении. — А пока я буду разговаривать с Бронвин. Будущее, мне кажется, становится еще более привлекательным».
Глава 11
На следующее утро выдалась ясная погода, благоприятствующая возвращению в Трондберген. По извилистой тропинке Эйнар проводил всех до самого моря. Мужчины шли впереди, а Бретана одиноко брела сзади на некотором расстоянии от них. Торгун вновь озадачил ее. Его внезапное охлаждение к ней прямо-таки выводило ее из себя, хотя она и успокаивала себя тем, что их помолвка зависела теперь от успеха ими же придуманного плана.
Когда подошли к берегу, Бретана увидела вблизи то, что сверху казалось ей скромных размеров кораблем. На самом же деле он оказался гораздо больше, хотя и сильно уступал по размерам кораблю Торгуна с командой в двадцать пять человек. И, тем не менее, его дощатый корпус и полосато-красный парус очень напоминали тот первый, печальной памяти корабль. В памяти мгновенно всплыли все ужасные воспоминания, связанные с ее первым морским путешествием. Она пыталась справиться с охватившим ее страхом, напоминая себе о том, что с тех пор в ее жизни многое изменилось. Бретана уверяла себя, что прибытие в Трондберген только приблизит ее к тому моменту, когда она станет женой Торгуна. О такой ли судьбе она мечтала в то время, когда сознавала себя только его несчастной пленницей!
Скандинавы не боялись замочить ноги и поэтому обходились без сходней. Этого нельзя было сказать о Бретане, так что Торгуну пришлось взять ее на руки и перенести на корабль, где он и усадил ее на переднее сиденье для гребцов. Хотя прошел всего лишь день, с тех пор как Торгуй касался ее тела, она так соскучилась по его ласкам, что это прикосновение вновь пробудило в ней любовную жажду, отозвавшись сладкой болью в нижней части живота.
— Я так хочу тебя, — сказала она, когда он крепко обхватил ее за бедра и талию.
— Мы здесь не одни, — ответил Торгуй и бросил ей предостерегающий взгляд.
— А ты разве не соскучился? — Бретана не поняла сдержанности любовника.
— Конечно, да, но сейчас не время обсуждать наши чувства.
До Бретаны все же не доходили причины такого хладнокровного отношения к ней.
— Ты же говорил, что они не понимают по-английски.
— Но зато они понимают язык твоих взглядов и интонаций. Ты ведь так можешь все испортить.
Бретана покраснела при упоминании о том, сколь очевидно ее чувство к Торгуну.
