Мэри Патни - Расколотая радуга

Она повиновалась, прислушиваясь к бормотанию Яна, и поняла, что ему с большим трудом удалось ввести перо Майклу в вену.

— Держите как следует перья, мисс, — сказал Ян Элспет и обратился к Кэтрин: — Готовы? Вы еще можете передумать. — Он положил ладонь на ее руку.

Если Майкл умрет, она никогда себе не простит, что не сделала для него все, что в ее силах.

— Начинайте, Ян.

Ланцет вонзился ей в руку, причинив нестерпимую боль. Когда Ян наложил лигатуру, она закусила губу, чтобы не застонать, но, ощутив во рту металлический привкус, подумала, что не стоит зря расходовать кровь, столь необходимую Майклу.

Ланцет снова вонзился ей в руку, на этот раз глубже. Элспет вдруг застонала, а Ян чертыхнулся. Открыв глаза, Кэтрин увидела, как хлещет у нее из руки кровь, а Элспет побледнела и вот-вот рухнет на пол.

— Черт побери, девчонка, кто тебе разрешил падать в обморок! — заорал Ян. — Ты шотландка и сможешь все это выдержать! — Он быстро остановил кровь. — Закрой глаза и дыши глубже.

Элспет сделала все, как сказал врач, и бледность постепенно ушла с ее лица.

— Извините, сэр.

Кризис миновал, и Ян уже мягче произнес:

— Ты держишься молодцом. Я видел, как падали в обморок сильные мужчины от одного лишь вида крови. Старайся не смотреть. Главное, следи, чтобы перья не выскользнули из руки полковника.

— Да, сэр, — пообещала Элспет.

Кэтрин и сама была на грани обморока и закрыла глаза, чтобы не видеть, как Кинлок вводит ей перья в артерию. Не лежи она сейчас, непременно упала бы. Закрепив перья, Ян ослабил лигатуру и повязки и удовлетворенно хмыкнул. Он по-прежнему не отнимал руки от руки Кэтрин, чтобы примитивное приспособление не сдвинулось с места.

Приоткрыв глаза, Кэтрин увидела, что перья окрасились в темно-красный цвет. Ее кровь перетекала к Майклу. Вдруг она засомневалась: стоит ли настаивать на переливании крови, не погубит ли это Майкла? Да и было ли у нее на это право. Но что еще могла она сделать? Опыт подсказывал ей, что Майкл не выживет, — на его лице уже лежала печать смерти.

Элспет между тем, пересилив тошноту, спросила:

— А как вы узнаете, сколько перелилось крови, доктор Кинлок?

— Не узнаю, потому что мне неизвестно, сколько может отдать донор, — хрипло ответил Ян. — Как самочувствие, Кэтрин?

Она облизнула пересохшие губы.

— Отлично.

— Скажете, когда вам станет нехорошо или закружится голова.

Кэтрин знобило, она почти не чувствовала биения собственного сердца, перегонявшего кровь по векам Майкла, и вместе с кровью ее любовь. «Живи, Майкл, живи».

— Кэтрин? — донесся откуда-то издалека голос Яна.

— Со мной все в порядке.

Что и говорить, ведь она потеряла гораздо меньше крови, чем Майкл.

— Продолжайте.

У нее онемела сначала рука, потом пропала чувствительность во всем теле. Кэтрин открыла глаза и увидела, что Ян помрачнел и, видимо, собирается снять лигатуру.

Кэтрин собрала последние силы и, стараясь придать голосу бодрость, сказала:

— Ян, погодите. Иначе Майкл не получит нужного количества крови и все усилия пропадут даром.

Ее слова возымели действие.

Мысли у Кэтрин путались. Вдруг она вспомнила, как впервые увидела Майкла. Он, безусловно, был привлекателен, впрочем, как и многие мужчины, которых ей доводилось встречать. Но когда он занял место в ее сердце? Когда стал ей по-настоящему дорог? Этого она не могла вспомнить.

— Кэтрин, как вы?

Она попыталась ответить, но не смогла. Окоченевшие губы не слушались.

Чертыхаясь, Ян снял лигатуру и стал накладывать швы, бормоча что-то о безмозглых женщинах, которым Господь дал меньше ума, чем мухе. У Кэтрин даже не хватило сил улыбнуться.

— Мисс Мак-Леод, — обратился хирург к Элспет, — кружку чая, да побольше, и сахару не жалейте.

Кэтрин услышала тихие шаги по лестнице, звук закрывающейся двери и вдруг ощутила движение у себя за спиной. Это Майкл! Она облизнула губы и прошептала:

— Ему лучше?

Ян закончил перевязку, потом накрыл своей рукой ее ледяную руку. Она казалась удивительно теплой.

— Его пульс и дыхание стали энергичнее, лицо слегка порозовело.

— Он… он выживет?

— Не знаю, но какой-то шанс появился. — Ян сжал ее руку. — Если Кеньон выкарабкается, то своей жизнью будет обязан вам. Надеюсь, вам стоило ради него рисковать?

— Стоило. — Кэтрин слегка улыбнулась. — Признайтесь, Ян, вы рады, что появился предлог проэкспериментировать новый вид операций?

— Пожалуй, это было любопытно, — шутливо проговорил врач. — Не знаю только, что получится.

Кэтрин прикрыла глаза. Она сделала все, что могла. А теперь что Бог даст.

Кэтрин проснулась еще затемно и, когда, шевельнув рукой, почувствовала резкую боль, вспомнила, что произошло. Донорство нелегко далось ей, она была в полуобморочном состоянии, и Ян заставил ее выпить несколько чашек горячего, сладкого чаю, после чего приказал ей отдыхать по крайней мере до утра. Оставив Элспет присматривать за домом, Ян отправился в палаточный госпиталь.

Кэтрин осторожно села на кровати и спустила на пол ноги. С большим трудом она поднялась и надела платье, чтобы согреться, а потом вышла из комнаты.

Через холл напротив были комнаты Чарльза и Энн, и она заглянула туда. Свет лампы падал на Ферриса, который спал на тюфяке за кроватью. Дышал Чарльз легко, и цвет лица у него был здоровый. Она с болью бросила взгляд на его ампутированную до локтя руку. Ничего, эта потеря не разрушит его жизни. Главное, что он жив. С ним все будет в порядке. Надо будет спросить у Элспет, отправили ли письмо Энн, которая, наверное, с ума сходит от беспокойства.

Потом она отправилась на другой конец дома и все время держалась за стену, чтобы не упасть. В комнате Майкла горел свет, но возле него никто не дежурил. Может быть, Элспет решила, что ничем не сможет помочь человеку в таком состоянии или же просто очень устала за последние несколько дней от непосильной работы.

Майкл ворочался на постели и энергично дышал. Даже слишком энергично. Кэтрин, пошатываясь, пересекла комнату и положила ладонь ему на лоб. Лоб был горячий и потный. Она знала, что лихорадка неизбежна, и все же это не могло ее не беспокоить.

В открытых глазах Майкла не было и проблеска сознания.

— Майкл? Полковник Кеньон? — тихо окликнула его Кэтрин.

Он дернулся, пытаясь встать, и прошептал:

— Я иду. Держитесь, держитесь…

Опасаясь, как бы он не свалился с кровати, Кэтрин схватила его за плечи и не отпускала.

— Нет, Майкл, вам надо отдохнуть. Вы скоро поправитесь, и все будет хорошо.

Однако Майкл при всей своей слабости пытался вырваться, и Кэтрин, не в силах совладать с ним, взобралась на кровать и, крепко прижав его к груди, убаюкивала, словно ребенка. Майкл немного успокоился, и Кэтрин вспомнила Эми. Та тоже всегда металась, когда в детстве у нее бывал жар. Теперь Кэтрин знала, что делать. Надо спеть колыбельную: «Спи, дитя мое, усни…»