Сьюзен Джонсон - Прикосновение греха
— Был бы весьма рад. Жером Клуар пытался хитростью выманить у одного из моих клиентов частные владения близ Реймса. Он человек без совести и чести. А судья Клуэ — один из моих ближайших друзей. Хочешь их припугнуть или готов биться до победного конца?
— Скорее второе. Крис должен получить то, что ему причитается.
— А если легальные средства не принесут результатов, — спокойно добавил Дюра, — мы сможем нанести им визит и лично довести до их сведения то, чего, видимо, они не могут понять. Я давно обнаружил, что угроза смерти творит чудеса.
— На том и порешим, — объявил Шарль весело. — Если правоохранительная система не окажется бессильной, мы воспользуемся предложением твоего отца. Клуары никуда от нас не денутся.
— Когда? — тихо справился Паша. — Меня поджимает время.
— Я переговорю с Клуэ утром и за это время подготовлю бумаги. Часам к трем, полагаю, отправим к Клуарам курьера, он объявится у них завтра к ужину. От тебя, Паша, мне понадобятся кое-какие имена и даты, но если завещание зарегистрировано, то я непременно его отыщу. А нам обоим известно, какие «нежные» чувства питал Тео к своим дядьям. Уверен, что он зарегистрировал свою волю. Из чувства ненависти хотя бы.
— Мне кажется, он любил Трикси.
— Он был неукротимым и непредсказуемым. Менял женщин как перчатки.
Паша кивнул.
— Она этого не знала. Он не расставался с ней почти два года. Она явно значила для него больше, чем другие.
«Также, как и для тебя», — подумал Шарль. Ни одна женщина надолго не удостаивалась Пашиного внимания. Но для этой молодой женщины и ее ребенка он был настоящим спасителем. Шарль сожалел, что не может собственными глазами увидеть этого малыша. Ничего, завтра он обо всем расспросит Жан-Поля.
Готовясь к предстоящей беседе с Клуэ, Шарль уточнил у Паши некоторые детали, после чего разговор коснулся событий, имевших отношение к Гюставу. Они также запланировали ряд встреч с послом и его атташе и составили список того, что могло понадобиться Паше в его экспедиции в Грецию. Значительную помощь в этом оказал Дюра, прослуживший в армии несколько десятков лет.
Они договорились увидеться за ужином следующего дня, чтобы обсудить дальнейшие подробности судебного дела и поездки в Грецию.
Пополудни следующего дня Жером Клуар грохнул кулаком по крышке стола с такой силой, что чернильница подпрыгнула и расплескались чернила.
— Теперь у этой стервы адвокат — Шарль Дудо. Чтоб этой корыстной душе пусто было!
— Тогда ясно как божий день, кто ей нынче покровительствует, — пробормотал Филипп. Связь Дудо с семейством Дюра была широко известна. — Но они не могут заставить нас выплатить ей причитающуюся часть наследства. Во всяком случае, немедленно. Мы можем растянуть судебную процедуру на многие годы.
Имевший юридическое образование, Филипп представлял, какие ответные шаги они могут предпринять.
— К тому же в это дело снова втянули Клуэ, — сообщил Жером. — Будь он проклят со своим чувством справедливости и влиятельными связями.
— Надо попытаться добиться отсрочки.
— У Клуэ? — фыркнул Жером. — При заинтересованности в деле семейства Дюра? Сомневаюсь, что это возможно.
— Мы потребуем и другого обвинителя.
— Не прикидывайся таким наивным, Филипп.
— Каждая просьба требует ответа. Это тактика проволочки. Мы совершаем маневр. Они отвечают, и так до бесконечности. — Утопая в кожаном марокканском кресле, он изобразил на лице подобие улыбки. — К тому времени когда рассмотрение дела закончится, сын Теодора вырастет.
— Жаль, что я не разделяю твоего оптимизма, — проворчал его брат.
— Ты слишком импульсивен. Хочешь иметь результат немедленно, — вкрадчиво заметил Филипп. — Но ведь его можно добиться и путем проволочки, не применяя силы.
— Сила срабатывает быстрее.
— Терпение, братец.
— У меня его нет и никогда не было, а это слушание, позволь тебе напомнить, и так перенесли на три дня. От нас требуется немедленный ответ.
— И мы его дадим. Попросим отсрочки, — сдержанно предложил Филипп.
— Поступай как знаешь, — выпалил его брат, — но если твой метод не принесет нужного результата, я выкраду мальчишку. Без щенка не будет предмета тяжбы.
— Что означает эта просьба об отсрочке? — поинтересовался Паша на другое утро, меряя шагами контору Шарля.
— Ничего, кроме противодействия, — ответил Шарль. — Клуэ уже отказал им.
— Что дальше?
— Они снова найдут какую-нибудь причину для отсрочки. Так что переписка будет продолжаться еще день или больше, после чего ты встретишься с ними на слушании. Между прочим, Феликс нашел завещание Жерико в семейных документах в Эврё. Оно также зарегистрировано в Национальном архиве Парижа. — Шарль, очень довольный, откинулся на стуле. — Феликс весьма дотошный.
— Является ли Крис наследником?
— Судя по всему, в момент составления завещания Жерико был очень болен. Оно состоит из одного предложения, в котором говорится, что единственным наследником всего своего достояния он объявляет отца. Датировано оно 30 ноября 1823 года. 2 декабря его отец, в свою очередь, завещал их совместную собственность Крису. Возможно, все было обставлено таким образом из соблюдения предосторожности. Защитником интересов Криса был назначен де Вилънев.
— Тогда почему он его не защитил?
— Хороший вопрос. Следует спросить об этом его самого. Возможно, Клуары добрались до него первыми!.
На данном этапе это не имеет значения, — коротко обронил Паша. — Если в завещании Крис назван наследником, он должен получить то, что ему причитается.
— Безусловно.
Пока в Париже до слушания дела в суде обсуждались всевозможные легальные формальности, Трикси вернулась к знакомой рутине сельской жизни. Она помогала Уиллу с новорожденными жеребятами и скаковыми лошадьми. Переняв опыт у Уилла и покойного отца, она хорошо разбиралась в коневодстве и умела обращаться с животными. Погода стояла отменная, и виды на летний урожай были великолепные. На полях трудились сезонные работники из соседних деревень. Женщины Берли-Хаус кормили наемных работников обедом, а также занимались заготовкой клубники с огорода. С тех пор как Паша привез Крису кучу подарков, игровая комната стала для мальчика неиссякаемым источником развлечений.
Про Пашу Крис почти не спрашивал, приняв к сведению объяснения матери, что после отдыха с ними тот возвратился домой. Когда Крис интересовался, поедут ли они когда-нибудь в гости к Паше в Париж, Трикси, чтобы не разочаровать его, отвечала:
— Когда-нибудь, возможно, и поедем.
Она тоже скучала по Паше, хотя гнала прочь грустные мысли. Особенно ей его не хватало по ночам. Она часто заворачивалась в оставленную им полотняную рубашку, садилась у открытого окна и предавалась воспоминаниям, вдыхала его запах, все еще исходивший от мягкой ткани. Но в ее мыслях не было места ни тоске, ни печали. Он принес в ее жизнь ничем не омраченную радость.
