Сара Уэстли - Несносный лорд Келси
— Право же, Блэз, — Леонора покачала головой, протягивая ему руку, над которой он склонился в поцелуе, — в этом нет нужды, но я, разумеется, буду рада видеть вас и поблагодарить за чудесный день.
— Это я должен благодарить вас, Леонора. Не припомню, когда еще мне доводилось совершать прогулки в столь приятном обществе.
— Да вы, сударь, льстец! — пожурила она его. — И это говорите вы, у ног которого лежат все красавицы Бата? Вот уж, правда — у вас нет ни стыда, ни совести!
— А вы, моя дорогая, понятия не имеете, как следует отвечать на комплимент. — В глазах его плясали бесенята. — Должно быть, вы и подопечных своих не научили этой премудрой науке.
Леонора ответила таким же беззаботным тоном:
— Боюсь, я не была идеальной гувернанткой.
— Когда вы только приехали, я принял вас за настоящую дуэнью, — поддразнил он ее.
— А я приняла вас за пройдоху и негодяя.
— Но вы передумали, как передумал и я?
— Только частично, — лукаво ответила она и добавила более серьезно: — Вы обладаете множеством недостатков, милорд. Покоренных вами сердец найдется, наверное, не меньше легиона. Вы играете в азартные игры и пьете спиртное, хотя, по правде говоря, я видела вас лишь слегка навеселе.
— И на том спасибо! Однако согласитесь, моя дорогая, что моя репутация безупречна.
Леонора рассмеялась:
— Вы правы, милорд. Признаю, что относилась к вам предвзято. Не держите на меня зла, Блэз. Временами я действительно чувствую себя старой дуэньей. На самом деле я давно изменила мнение о вас. А теперь отправляйтесь с лошадьми в конюшню и возвращайтесь. Может быть, вы отобедаете с нами?
— Леонора, я принимаю ваше приглашение с глубокой благодарностью. До скорой встречи, дорогая.
Глава одиннадцатая
Когда позднее Келси поднялся на третий этаж, Леонора опасалась, что обед пройдет в скованной обстановке. Однако в значительной мере благодаря свободной манере лорда Келси за обедом царила веселая и непринужденная атмосфера, в особенности, когда они перешли в гостиную, чтобы выпить чаю и обсудить последние приготовления к приему.
Леонора сообразила, что впервые принимала гостя, который задержался у нее дольше отведенного этикетом получаса, и то, что этим гостем оказался Келси, изрядно взволновало ее.
Разумеется, Кларисса тоже присутствовала за обедом, и в последующие два дня лихорадочной подготовки к приему Леонора ни разу не оставалась с Келси наедине, так что он не делал новых попыток поцеловать ее. И все же, когда глаза их случайно встречались, Леонора понимала, что он лишь выжидает.
Блэз оказался отличным организатором. Ей следовало догадаться об этом раньше — как-никак, он не первый год вел дела в своем клубе. Леоноре была по душе роль прилежного исполнителя, а Клариссе доводилось не раз принимать участие в различных праздниках, которые устраивал ее отец у себя в приходе. Дигби Синклэр тоже был не лишен организаторского таланта — иначе он недолго продержался бы в роли управляющего клубом.
Собственно говоря, они подготовились так хорошо, что в день приема Леоноре оставалось только спуститься вниз после закрытия клуба и проверить, правильно ли расставлены цветы в комнатах.
Наскоро перекусив в полдень, она разделась, отпустила Джульет и прилегла отдохнуть.
Смертельная усталость накатила на нее. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она радовалась свежему воздуху за городом. Однако на самом деле она смеялась ветру в лицо и наслаждалась поцелуем лишь три дня назад…
Джульет заглянула в спальню, чтобы разбудить Леонору, и девушка, чувствуя себя, свежей и отдохнувшей, резко села на постели. Вот теперь она готова принять у себя хоть целый город!
Клуб должен был закрыться в пять часов, после чего слугам предстояло прибрать в комнатах, передвинуть мебель и приготовить все к приему гостей.
Андрэ превзошел самого себя. Множество холодных закусок было убрано в погреб — самое холодное место в доме. Угощение, которое, по глубокому убеждению Леоноры, будет лучше, нежели в любом из домов в Бате, где ей доводилось бывать, подадут в девять часов. Пока что Андрэ со своими помощниками трудился в кухне, заканчивая выпекать сладкие пирожки, раскладывая по тарелкам сладости и печенье и приготовляя дымящиеся чаши горячего пунша.
Леонора надела легкое домашнее платье и спустилась вниз, чтобы в последний раз все как следует осмотреть. Час спустя она вернулась, испытывая полное удовлетворение оттого, что все шло как по нотам.
Джульет делала последние штрихи к туалету Леоноры, а девушка тем временем окинула внимательным взглядом свою спальню, которой в этот вечер отвели роль гардеробной комнаты для дам. Везде были разложены зеркальца, флакончики с нюхательными солями, гребни, даже иголки с нитками и ножницы. Возле умывальника приготовлены кувшины с водой, мыло и свежие полотенца. Леонора распорядилась принести в спальню саше с душистыми травами, и воздух был напоен их тонким ароматом.
Джульет отошла на несколько шагов, рассматривая свою работу, а затем подала Леоноре зеркало, чтобы та смогла увидеть прическу со всех сторон.
— Вы выглядите чудесно, мисс Винсент, — с восхищением сказала горничная. — Несомненно, на мадам Флёр, когда она шила это платье, снизошло настоящее вдохновение.
— Ты права, — ответила Леонора с некоторым трепетом в душе. Она еще не получила счет от портнихи и опасалась, что сумма окажется астрономической. Удивительно, до чего быстро таяло ее наследство!
Однако Леонора чувствовала, что за это платье она готова отдать все свое состояние. Низкий вырез лифа был достаточно скромным и одновременно ненавязчиво подчеркивал женственную округлость ее груди. Благодаря присобранным у плеча рукавам и низкой, согласно последней моде, талии, отрезной низ казался еще пышнее, спадая вниз переливающимися складками бирюзового шелка. Материал был чуть темнее той аквамариновой ткани, которую Леонора выбрала для своего лучшего бального платья — в нем она намеревалась блеснуть на балу у герцогини.
Она встала, и платье отозвалось на ее движения легким шелестом, напоминающим плеск морских волн, — шелк был расшит серебряными нитями, мерцавшими на свету. Мадам Флёр решила отказаться от традиционных кружев и лент и украсила платье изысканной вышивкой. Вокруг выреза она расположила гирлянду из весенних цветов. Узкая полоса таких же цветов обвивалась вокруг талии Леоноры и спускалась вниз, постепенно расширяясь. Подол платья заманчиво распахивался, открывая взору нижнюю юбку цвета слоновой кости. Достаточно длинный шлейф также был отделан цветами.
