Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе
Неожиданно Эдвин побледнел. Он пристально смотрел на нее, словно видел в первый раз, потирая пальцами свой заросший щетиной подбородок.
— А как у Генри Орвелла оказались его вещи? — наконец спросил он тихим и сдержанным голосом.
Мэдселин стало не по себе.
— Они вместе участвовали в кампании в Англии. Орвелл был командиром Ги. — Она совершенно не понимала реакцию англичанина на ее слова.
Эдвин собирался что-то сказать, но прикусил язык и потянулся за бокалом вина. Само по себе это было странно, так как он всегда предпочитал эль. И все же он вел себя необычно, и Мэдселин продолжала молчать и ждала.
— А ваш жених когда-нибудь упоминал об Орвелле? — Он поднес бокал к губам в ожидании ее ответа.
— Нет. Но вообще-то я много лет до нашего обручения не видела Ги. И не помню, приезжал ли он к нам в гости, хотя прошло уже восемь лет с тех пор, как…
Эдвин одним глотком выпил вино, и Мэдселин заметила, как у него по подбородку заструилась тоненькая красная струйка. «Он совершенно не в себе».
— Орвелл — опасный человек, — помолчав, произнес Эдвин, вытирая подбородок рукавом. — Очень похоже, что именно он повинен в убийстве моей семьи, и у меня к нему доверия не больше, чем к бешеной собаке. Вы не поедете в его крепость, леди. Этот человек коварен, как пойманный в капкан волк.
Мэдселин наблюдала за ним, чувствуя, что он едва сдерживает ярость. Она сомневалась, что Орвелл — утонченный нормандский рыцарь — был убийцей родных Эдвина, но он вполне мог связаться со скоттами.
Мысли ее побежали сами по себе, и она последовала за ними по причудливой тропе. «Если в убийстве виноват Орвелл, тогда это может означать, что Ги… Нет. Это слишком абсурдно».
— Если вы считаете, что дело в нем, то почему ничего не предпринимали раньше?
Вновь наполнив бокал, Эдвин в задумчивости повертел его в руке.
— У меня нет доказательств, кроме того, что я узнал его, а Д'Эвейрон не стал бы действовать в одиночку. Он держит меня за руку все эти долгие месяцы, потому что сомневается, что король расценит убийство мною Орвелла на этих основаниях как расправу, и не более. Я хочу расквитаться с ним, однако ваш родственник затеял более тонкую игру.
— Не понимаю, — смягчившись, произнесла Мэдселин. Не так-то часто Эдвин выражал вслух свои мысли, и она хотела немного продлить удовольствие от его доверительности.
Тяжело вздохнув, Эдвин снова помрачнел, глядя на пламя в камине.
— Мне надо взять его во время совершения акта измены. В таком случае Ричард сможет оправдать смерть Орвелла, так как подтвердятся опасения Руфуса, что он — предатель. И у него будут основания считать, что король останется доволен.
— Значит, — криво усмехнувшись, закончила она, — ваша месть сыграет свою роль в желании моего родственника выслужиться перед королем. Я не думала, что Ричард так неприкрыто алчен.
— Ваш родственник ступает по туго натянутому канату, леди де Бревиль. Его вассал подозревается в измене, а Руфус внимательно следит за вассалами де Пуакту. Д'Эвейрон действует не только в собственных интересах, но и в интересах своих родственников и наемных рыцарей. У меня тоже есть причины быть ему благодарным за его проницательность, которую он проявлял не единожды.
Заинтересовавшись, Мэдселин вопросительно подняла бровь, однако Эдвин покачал головой.
— Я дал ему слово, что буду делать то, что он скажет.
Мэдселин вспомнила, как Ричард говорил ей, что Эдвин — один из тех людей, которым можно доверять, и что он может буквально выполнять его приказания. Тогда она подумала, что это странно, поскольку это не совпадало с ее собственным мнением и до сих пор не кажется ей справедливым. Он предан, в этом Мэдселин не сомневалась, но вряд ли способен на независимые поступки.
Эдвин продолжал, не подозревая о мыслях Мэдселин:
— Гирт услышал, как люди Орвелла перешептывались, что завтра утром сюда прибудет небольшая свита скоттов. Они приплывут на лодке, пока луна низко висит над каналом. Я организую дозорных, мы будем поджидать их появления. Если мы сумеем захватить хотя бы одного живьем, тогда у нас будет больше оснований подозревать Орвелла. — Он посмотрел на побледневшее лицо Мэдселин. — Дайте мне слово, что вы не поедете к Орвеллу, леди де Бревиль.
Поглядев на незаконченное рукоделие, Мэдселин вспомнила последние слова Изабеллы. «Да, я буду доверять этому странному человеку».
— Даю вам слово, англичанин, — ответила она так смиренно, что у него от изумления поднялись брови.
Он наклонил свою голову, но прежде окинул Мэдселин взглядом.
— Вы знаете, что ваше лицо покрыто слоем соляной пыли, Мэдселин? — Не дождавшись ответа, Эдвин повернулся и вышел из комнаты.
Быстро вытерев щеки, Мэдселин надулась на справедливые слова Эдвина. «Ну почему последнее слово всегда остается за этим человеком? И в то же время он позволил мне стоять с белым от соляной пыли лицом и ничего при этом не сказал?» Раздосадованная, она побрела назад в погреб.
Мэдселин прервала свое шитье и прислушалась к громкому плачу Мод де Вайлан, соперничавшему со звуками туго натянутых струн арфы. Для такого крошечного младенца она весьма умело и громко выражала свое неудовольствие.
Мэдселин на миг замерла. Она тревожилась о малютке больше, чем сама себе в том признавалась. Бронвен нежно ласкала и успокаивала девочку, сидя в тени у окна комнаты, а Мэдселин и Эмма тем временем занимались починкой белья, расположившись у камина.
— Ребенок сегодня беспокоен, Бронвен. Ей нездоровится?
Бронвен посмотрела на нее и решительно покачала головой:
— Нет, виновата либо погода, либо кормилица Норвенна. Эта женщина вчера хлебнула лишку эля, и я держу пари, что ее молоко отдает всеми этими танцульками. — Она грациозно встала и положила Мод себе на плечо, потирая ее спинку в ритме звучавшей арфы. — То она, то эта Бланш — у вас и так забот полон рот.
Мэдселин проигнорировала грубый смешок, долетевший со стороны Эммы.
— А что там с Норвенной? Я думала, она хорошо справляется с обязанностями кормилицы.
У Эммы больше не было сил сдерживаться, и она вмешалась в разговор:
— Да, пока она снова не забеременеет. И если я не ошибаюсь, этого не долго ждать.
Бросив удивленный взгляд на горничную, Мэдселин повернулась к Бронвен. Младенец цеплялся за ее густую косу и громко фыркал в тунику Бронвен.
— Ты ею недовольна? — спросила Мэдселин.
У нее было слишком мало времени после смерти Изабеллы, чтобы проследить за Норвенной, и она считала, что, раз Бронвен, ничего не говорит, значит, она ее принимает.
