Колин Маккалоу - Прикосновение
Дворецкий-англичанин известил посетителя, что мистер Дьюи дома, всем видом выражая неодобрение — чудной наряд, неухоженная лошадь! Однако мистер Кинросс излучал спокойное достоинство и властность, и дворецкий согласился доложить о нем.
Чарлз Дьюи походил на кого угодно, только не на земледельца. Невысокий, крепкий, седовласый, он брил подбородок, но носил пышные бакенбарды и костюм с Сэвил-роу; воротник его хрустящей белой рубашки был накрахмален так туго, что стоял торчком, подхваченный шелковым галстуком.
— Вы застали меня в городском платье — видите ли, я ездил на встречу в Батерст. Солнце уже садится, — продолжал Дьюи, приглашая гостя в кабинет. — Значит, можно и пропустить по стаканчику, верно?
— Я не любитель, мистер Дьюи.
— Возбраняется верой? Воздержание и все такое?
Чарлзу Дьюи представилось, что, не будь они в доме, Кинросс смачно сплюнул бы на землю.
— У меня нет веры — ни религиозной, ни какой-нибудь другой, сэр.
Антиобщественный по сути ответ ничуть не встревожил Чарлза; истинный сангвиник, он был снисходителен к чужим причудам и никого не осуждал.
— В таком случае выпейте чаю, мистер Кинросс, а я глотну нектара с торфяных болот вашей родины, — добродушно заключил он.
Усевшись в кресло со стаканом шотландского виски, скваттер с интересом оглядел гостя. Запоминающаяся внешность — особенно надломленные черные брови и изящная вандейковская бородка. Глаза, которые ничего не выдают и все подмечают. Вероятно, в высшей степени умен и образован. Чарлз Дьюи слышал о Кинроссе в Батерсте: о нем ходили слухи, потому что никто понятия не имел, что он за птица, но все понимали — этот малый далеко пойдет. Американский наряд выдавал золотоискателя, но хотя Кинросса несколько раз видели в Хилл-Энде, поговаривали, что золото он искал там только в волосах Руби Коствен.
— Странно, что вы не нанесли мне визита, мистер Дьюи, — заметил Александр, с удовольствием отпивая глоток ассамского чаю.
— Визита? Куда? И с какой стати?
— Я приобрел триста двадцать акров земли, которую еще год назад арендовали вы.
— Какого дьявола! — выпалил Чарлз и резко выпрямился. — Впервые об этом слышу!
— Но вы должны были получить письмо из земельного управления.
— Должен был, но уверяю вас, сэр, я ничего не получал!
— Ох уж эти мне чиновники! — Александр прищелкнул языком. — Ручаюсь, здесь, в Новом Южном Уэльсе, они еще нерасторопнее, чем в Калькутте.
— Непременно побеседую об этом с Джоном Робертсоном. Это он заварил всю эту кашу с указом об отчуждении земель, принадлежащих короне, а ведь он сам скваттер! Нет, это дело дойдет до нашего парламента, пусть даже он почти беспомощен: его члены вечно смотрят сквозь пальцы на все, что не приносит выгоды. А десять фунтов в год, которые скваттер платит за землю, не делают погоды.
— Да, с Джоном Робертсоном я встречался в Сиднее, — сообщил Александр и отставил чашку. — Мистер Дьюи, с моей стороны это отнюдь не визит вежливости. Я прибыл, чтобы сообщить вам, что обнаружил месторождение золота на реке Кинросс, на территории моей фермы.
— На реке Кинросс?.. На какой реке?
— Бывшем безымянном притоке Аберкромби, который я назвал в свою честь. Река будет напоминать обо мне еще долго после того, как я умру. Между прочим, золота в ней невероятно много.
— О Господи! — простонал Дьюи. — Ну почему на моей земле вечно кто-нибудь находит золото? Мой отец впервые арендовал эту землю в 1821 году, Кинросс, он первым занял здесь двести квадратных миль. А потом появились золото и Джон Робертсон. Сэр, поместье Данли с каждым годом становится все меньше.
— Ну и ну, — невнятно отозвался Александр.
— И какой участок вы купили?
На свет была извлечена карта из земельного управления. Дьюи отставил стакан, заправил за уши дужки бифокальных очков и заглянул в карту через плечо Александра. Дьюи заметил, что от гостя приятно пахнет чистым здоровым телом и ароматной замшей. Длинный чистый палец красивой формы указал на восточную границу Данли.
— Тот участок я попробовал было расчистить еще в юности. — Дьюи опустился в кресло. — В те времена, когда о золоте мы и не мечтали. Вряд ли у меня когда-нибудь дошли бы руки до тех земель. Там начинаются горы, хороших пастбищ для овец и коров мало, в лесах скот часто разбредается и пропадает. И вот вы явились и доложили, что река полна золота. Значит, появится прииск, а вместе с ним и трущобы, и отбросы человеческого общества, изгои всех мастей, движимые алчностью…
— А еще я прикупил на торгах десять тысяч акров вот здесь, у вершины горы, — продолжал Александр, подливая себе чаю. — Там я построю дом, чтобы не сталкиваться с «отбросами человеческого общества», как вы выразились. — Он подался вперед, у него вспыхнули глаза. — Мистер Дьюи, я не намерен враждовать с вами. Я разбираюсь и в геологии, и в инженерном деле, так что в моем мнимом безумии есть система — я не просто так отдал пять тысяч фунтов за никчемную гору, которую тоже назвал своей фамилией. И любой город, который вырастет возле прииска, тоже будет называться Кинросс.
— Необычная фамилия, — заметил Дьюи.
— Она принадлежит мне, и только мне. Будь Кинросс обычным приисковым городком, он опустел бы, как только месторождение было бы исчерпано. Но меня тревожат не местные запасы золота, хотя большая их часть уже принадлежит мне. В глубине горы таится то, что в Калифорнии называют основной, или материнской, жилой: пласт кварца, содержащий свободное золото, то есть не связанное с пиритами. Как вам известно, добывать золотой песок способен всякий, но разрабатывать глубинную жилу, уходящую в толщу скальных пород, простым старателям не по карману. Для этого нужна сложная техника и внушительный стартовый капитал. Поэтому когда я начну разрабатывать месторождение на моей собственной земле, мне понадобятся частные вкладчики и своя компания. Уверяю, каждый ее инвестор разбогатеет, как Крез. Мистер Дьюи, я предпочел бы, чтобы вы не настраивали против меня своих политических соратников из Сиднея, а стали моим союзником.
— Другими словами, — подхватил Чарлз Дьюи, подливая в свой стакан, — вы ждете от меня вложений капитала.
— Не сейчас, со временем. Я не хочу, чтобы моей компанией управляли люди, с которыми я не знаком лично и которым не доверяю. Она будет частной — следовательно, источники финансирования тоже. А кому еще быть акционером, если не человеку, семья которого живет на этой земле с 1821 года?
Дьюи поднялся.
— Мистер Кинросс… Александр, зовите меня Чарлзом. Я вам верю. Вы не мечтатель и прожектер, а расчетливый шотландец. — Он тяжело вздохнул. — Противостоять натиску уже слишком поздно — так что дадим саранче набить карманы золотоносным песком, а потом откроем близ Кинросса цивилизованный рудник — такой как Транки-Крик. Благодаря вложениям капитала в Транки-Крик я сумел выстроить этот дом. Не соблаговолите ли остаться на ужин и переночевать у меня?
