Сильвия Дэй - Не искушай меня
Еще одна загадка в и без того запутанном деле.
Эдвард опустил штору и вернулся к Коринн.
Саймон стоял у входа в дом и стаскивал перчатки – постепенно, палец за пальцем. Движения его были неторопливыми и размеренными. Эта процедура должна была его успокоить, но он не успокаивался. Он тяжело дышал от ярости, и шея ныла от напряжения.
Эдвард Джеймс навещал Лизетт, когда она была «нездорова». Этот мужчина стоял у окна без камзола и жилета, словно был у себя дома, и держался так, словно Лизетт была его собственностью.
Саймон и раньше играл в эту игру, сшибаясь лбами с соперниками за право обладания приглянувшейся самкой. Занятное это дело, тем более что Саймон редко когда был по-настоящему заинтересован в выигрыше. Если ему удавалось завоевать расположение дамы, его ждал жаркий и разнузданный секс. Если он проигрывал, то удалялся с улыбкой и находил себе другую забаву.
На этот раз он был в ярости. Ему бы хотелось думать, что пострадала одна лишь его гордость, но правда была более обескураживающей. Он был счастлив те несколько минут в библиотеке. Не просто был свободен от проблем, а по-настоящему счастлив. И ему было горько оттого, что, как оказалось, для Лизетт в тех минутах не было ничего особенного.
И снова к нему вернулось ощущение того, что он сходит с ума. До вчерашнего вечера он считал, что Лизетт ему не нравится. И вдруг, ни с того ни с сего, он готов убить за нее соперника.
Да, он готов был убить того, кого предпочла Лизетт.
В самом мрачном расположении духа Саймон поднялся к себе в комнату, собираясь сменить свой костюм для верховой езды на что-то более подходящее для кутежа. Горячая девчонка поможет ему выбросить Лизетт из головы и из сердца. Завтра голова у него будет ясная, и он сможет разобраться во всем без проблем.
– Мистер Куинн, к вам пришли.
Саймон замер, не успев развязать до конца узел шейного платка. Он смотрел в зеркало, висевшее с внутренней стороны двери гардероба, и дворецкий у него за спиной смотрел туда же. Их взгляды встретились.
– Кто это?
– Она не назвала мне своего имени, сэр. Весть о том, что к нему пожаловала дама, заставила Куинна почувствовать напряжение.
– Она блондинка и она красива?
Дворецкий скривил губы в усмешке:
– Да, сэр.
И тогда вся ярость, весь гнев, вся обида, что бурлила в нем, закипела, грозя выплеснуться наружу. Он сорвал платок с шеи и швырнул его на пол. Должно быть, она выскочила из дома сразу после того, как он отъехал, иначе она не успела бы примчаться к нему так быстро. Возможно, она поняла, что демонстрация прав собственности на нее со стороны Джеймса разрушила ее планы на него, Куинна, какими бы ни были эти ее планы.
Первым побуждением Саймона было отправить ее прочь, отказав ей в аудиенции, чтобы ее позлить, но, вспомнив о том, что Эддингтон продолжал держать его на коротком поводке, Куинн передумал. Чем скорее он узнает, что она задумала, тем скорее он избавится от нее и всех прочих проблем заодно.
– Где его сиятельство? – спросил он.
– Ушел развлекаться, сэр.
Саймон решительным шагом вышел из комнаты и спустился вниз. Он едва замечал дворецкого, что бежал за ним следом. Едва ли ему понадобится чай и закуски. Если ему что-то и надо было сейчас, то добрую порцию крепкого виски.
Он остановился на пороге гостиной и увидел Лизетт, которая сидела на краешке обитой желтой парчой кушетки. Она была одета в дерзкий наряд цвета бургундского. Он ни за что не подумал бы, что Лизетт выберет для себя этот цвет, хотя наряд ей очень шел, красиво оттеняя кремовую кожу. На резном кофейном столике покоилась ее изысканно украшенная шляпа. Она нервно перебирала пальцами завязки ридикюля у себя на коленях. Она была живым воплощением элегантности и изысканности… и она смотрела на него теми же голубыми глазами, что смотрели на него через зал, что заманили его в ее объятия.
Он испытал нечто, подобное удару молнии. Кожа его горела. Он ощущал легкое покалывание. Он вспотел. Сердце его забилось в ускоренном темпе, дыхание сбилось, грудь вздымалась и опадала.
Когда он вошел, выражение нерешительности и опаски на ее лице сменилось восторженным одобрением женщины, которой определенно нравится тот мужчина, на которого она смотрит. Взгляд ее опустился на его голую шею. Она быстро облизнула нижнюю губу.
Когда взгляды их встретились, он увидел в кристальных глубинах ее глаз желание, грубое, плотское желание, и тело его немедленно откликнулось. Четверть часа назад он готов был ее задушить. Теперь он хотел одного – задрать ее юбки и довести ее до экстаза, до крика. Снова и снова.
Он мрачно взглянул на нее и бросил ей в лицо:
– Ба, вы не стоите моих трудов.
И с этим он развернулся и вышел из комнаты.
– Мистер Куинн, подождите!
Он оглянулся и увидел, что она бросилась за ним.
– Меня зовут Саймон, черт возьми, как вам это прекрасно известно.
Она резко остановилась, учащенно дыша – так же, как и он.
– Пожалуйста, позвольте мне представить себя. Я…
– Я прекрасно знаю, как вас зовут, сумасшедшая!
– Линетт Байо, – упрямо продолжила она. – Дочь виконта де Гренье. Я думаю, вы могли знать мою сестру, Лизетт Байо. Возможно, вы знали ее близко… если… если прошлая ночь о чем-то говорит.
Саймон смотрел на нее во все глаза, не мигая.
– О чем вы, черт возьми, говорите?
– Вы меня не знаете, – тихо сказала она. – До прошлой ночи мы с вами ни разу не встречались.
Глава 9
Она либо была душевнобольной, либо явилась к нему как дар Божий.
Саймон прищурился и принялся пристально ощупывать взглядом Лизетт – Линетт от золотистых кудрей до подола платья. Он отметил особые ухищрения портнихи, а именно искусно выставленные напоказ кружевные нижние юбки и узкий, в талию, лиф с глубоким декольте, открывавшим роскошную грудь. Этот наряд был скроен и сшит так, чтобы представить ту, что его наденет, в лучшем виде, подчеркнув все достоинства женской фигуры. Лизетт, которую он знал, не одевалась так, чтобы возбуждать в мужчинах желание. Наряды ее всегда были очень скромны и целомудренны.
Но дело было не только в наряде, в глазах этой женщины не было вселенской муки, а в позе – постоянного напряжения.
Линетт, Лизетт.
– Близнецы, – сказал он.
У него закружилась голова от всего того, что происходило.
– Да.
«Слава Богу, – успел подумать Саймон, – я не сошел с ума». С ним не случилось раздвоения личности. Он сильно недолюбливал одну женщину, но истово желал другую. Он не любил Лизетт. Он сходил с ума по Линетт.
И вдруг, словно очнувшись от ступора, Саймон схватил Линетт за локоть и потащил назад, в гостиную. Ногой он захлопнул за ними дверь и привлек к себе. И, не: успев прийти в себя, не давая рассудку взять верх над: страстью, он схватил ее голову обеими руками и жадно овладел ее ртом.
