Джуд Деверо - Укрощение
— Могу я прийти к вам еще? Ваша дверь часто заперта.
Леди улыбнулась.
— Я буду здесь всякий раз, когда это необходимо.
Лиана тоже улыбнулась и вышла. Она слышала, как в замке повернулся ключ. Ей захотелось вернуться и задать еще много вопросов. Почему-то, оказываясь в этой комнате, она начисто забывала о чем хотела спросить. Однако Лиана не стала стучать, а спустилась вниз по лестнице. Джойс и в самом деле ее разыскивала. Оказывается, вернулся лорд Роган. Вместе с ним пришла целая толпа крестьян, толкавших перед собой тележку, в которой лежали два мертвых тела — отец и сын.
— Это и есть воры, — взахлеб рассказывала Джойс. — Все, как вы хотели. Крестьяне повесили их сами. Рыцари говорят, что они сделали это нарочно, чтобы лорд Роган не приказал пытать преступников. Еще рыцари говорят, что воры были вроде робингудов, что они делились с крестьянами похищенным, и поэтому все местные их обожали. Но тем не менее крестьяне их повесили. Ради вас, миледи.
Лиана поморщилась — такая честь казалась ей чрезмерной. Она поправила складки платья и спустилась по лестнице вниз, чтобы встретить мужа. Сердце билось как сумасшедшее.
Лорд Перегрин все еще сидел в седле. Последние лучи солнца огнем вспыхивали на его волосах. Огромный чалый жеребец перебирал ногами, чувствуя гнев хозяина. Роган хмуро оглядывал преображенный замок. Ему не нравилась чистота, не нравилось то, как изменился внешний вид крестьян.
Лиана почувствовала, что назревает гроза. Красивое лицо Рогана было мрачнее тучи.
— Я выиграла спор — заявила она во весь голос, чтобы муж перестал разглядывать крестьян и вместо этого посмотрел на нее. Лиана стояла на верхней ступени лестницы, и поэтому ее голос разнесся на весь двор.
Затаив дыхание, она смотрела, как Роган натягивает поводья и оборачивается к ней. «Ты помнишь меня, — подумала она с наслаждением. — Ты желаешь меня». Сердце заколотилось еще сильнее.
Но тут она взглянула в глаза мужу и замерла. Он был в ярости, в неистовом гневе. Наверное, именно такими глазами Роган смотрел на Говардов. «Я тебе не первая жена», — подумала Лиана и подняла голову еще выше, стараясь унять дрожь. Больше всего ей хотелось убежать в спальню и спрятаться под одеялом — лишь бы не ощущать на себе этого свирепого взгляда.
— Я выиграла! — крикнула она. — Ты будешь моим рабом.
Выносить взгляд Рогана больше не было сил, поэтому Лиана обернулась и удалилась к себе в солярий. Возможно, несколько минут молитвы помогут ей успокоиться.
Роган проводил жену взглядом, потом спустился на землю и передал поводья рыжеволосому конюху. Лицо слуги показалось Перегрину странно знакомым.
— Значит, будешь рабом женщины целый день? — спросил со смехом Сиверн. Роган обжег его взглядом.
— Это ты позволил осушить ров? А что значит все это? — он махнул рукой, показывая на изменившийся двор и на повозку с мертвыми телами. — Все это твоя затея? Стоит мне отвернуться…
— Нет, это не я, — добродушно ответил Сиверн. — Все это устроила твоя жена. За эти недели она сделала больше, чем мы с тобой…
Сиверн не договорил, потому что Роган отпихнул его в сторону и стал подниматься по лестнице.
— Вы больше не будете преследовать нас, милорд? — осмелился спросить один из крестьян.
Но Сиверну было не до него — он тоже разозлился. Бросившись вслед за братом, средний Перегрин вбежал в Рыцарский зал. Там сидел один Зарид.
— Где он? — рявкнул Сиверн.
— Там, — показал Зарид на дверь Угрюмой комнаты. Она традиционно принадлежала главе рода Перегринов — сначала их отцу, потом Роулэнду, теперь Рогану. Входить туда посторонним запрещалось. Когда глава рода удалился в Угрюмую комнату, то тревожить его можно было лишь в случае неожиданного нападения врагов.
Тем не менее, Сиверн направился к закрытой двери и без малейших колебаний распахнул ее.
— Пошел к черту отсюда! — заревел Роган, не веря своим глазам.
— Я не хочу слышать, как люди называют моего брата трусом и лжецом! Они станут говорить, что ты не сдержал слово.
— Но ведь спор был заключен с бабой! — оскалился Роган.
— Не важно. Было много свидетелей — я, рыцари, даже крестьяне. — Сиверн взял себя в руки. — Почему бы тебе не дать ей то, чего она хочет? Она потребует, чтобы ты спел с ней дуэтом или подарил ей цветы. Быть рабом женщины один день — что тут такого ужасного? Особенно, если речь идет об этой женщине. Ведь ей всего-то и нужно, что чистый дом, да еще… ты: Один Господь знает, что она в тебе нашла. Она задавала мне и Зариду тысячу вопросов, и все о тебе.
— А вы, конечно, развязали языки. Вы обожаете болтать с женщинами. А что касается тебя и твоей замужней герцогини…
— Попробуй только сказать о ней что-нибудь дурное, — грозным голосом оборвал Сиверн. — Да, мы разговариваем с Иолантой обо всем. У нее есть голова на плечах. И у твоей жены, судя по всему, тоже. Она оказалась права, когда сказала, что крестьяне сами выдадут воров. Два года мы с тобой пороли и казнили крестьян, а кражи продолжались. Она же всего лишь накормила их, заставила вымыться, и они сами приползли к ее ногам.
— Они привыкнут жрать наших коров, перестанут работать и будут думать, что мы должны обеспечивать их всем необходимым. А дальше что? Подавай им шелковую одежду? Кутай их в меха, корми фазаньими языками?
— Я не знаю, — честно ответил Сиверн. — Но женщина выиграла у тебя честно.
— Она такая же, как крестьяне. Если я дам ей сегодня то, чего она хочет, откуда мне знать, что она потребует завтра? Может быть, ей вздумается управлять всем имуществом? Может, доверить ей вершить суд? Обучать моих воинов?
Сиверн с любопытством смотрел на брата.
— Почему ты ее боишься?
— Боюсь?! Да я могу ее переломить пополам голыми руками. Если захочу, посажу ее под замок. Могу послать вместе с ее служанками в Беван, и она никогда здесь больше не появится.
Роган тяжело опустился на стул.
Сиверн смотрел на брата с недоумением. Большой, сильный, непобедимый мужчина, ни разу в жизни не дрогнувший в бою, напоминал испуганного ребенка. Зрелище Сиверну не понравилось. Роган всегда был так уверен в себе, всегда твердо знал, как нужно поступить. Он принимал решения без колебаний и никогда не сворачивал с пути, который избрал. Рогану даже не приходилось думать над решениями — он просто знал, как следует поступить.
Сиверн шагнул к двери.
— Я придумаю какое-нибудь объяснение для рыцарей. Конечно, Перегрин не станет рабом женщины. Что за дурацкая идея!
— Нет, постой, — остановил его Роган, не поднимая глаз. — Я был дураком, что согласился биться с ней об заклад. Не думал, что она и в самом деле найдет воров. Пойди к ней и спроси, какой платы она хочет. Может, и правда речь идет всего лишь о паре новых платьев. Жалко денег, но ничего не поделаешь.
