Ханна Хауэлл - Серебряное пламя
– Да, это до сих пор ранит. Но жена моего отца, Эдина, своей добротой и материнской заботой давно залечила эту рану. Позже моя родная мать была приговорена к пожизненному заточению в том же монастыре. Ее семья больше не могла терпеть ее распутство и стыдилась средств, к которым она прибегала, чтобы причинить зло моему отцу и Эдине. В общем, я нечасто слышу о ней.
– Я тоже практически не общалась со своей матерью. Мы оба несем это проклятие.
– И полагаю, оба осознаем опасность, которая может исходить от наших матерей.
– Я очень хорошо знаю, что Арабел представляет угрозу для меня.
– Да, но, как я уже сказал, она твоя мать, и в определенный момент этой смертельной игры сей факт может заставить тебя колебаться.
– Я уже колеблюсь, – прошептала она.
– Я рад, что ты это поняла. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, насколько опасными могут оказаться твои сомнения?
– Да, конечно. Моя мать не станет колебаться. Не пощадит меня.
– Если я правильно сужу о ней, она не замедлит воспользоваться твоей нерешительностью. У тебя и так уже есть одна слабость.
– Какая же? – Шайн нахмурилась, неуверенная, должна ли она чувствовать себя задетой.
Гэмел чмокнул ее в кончик носа.
– Ты неравнодушна к тем, кто окружает тебя. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ты любишь близнецов как собственных детей.
Кивнув, она снова прильнула к нему, признавая его правоту.
– Да, и не забудь о Фартинге.
Гэмел тихо выругался, что стало его привычной реакцией на упоминание имени Фартинга. Шайн подавила улыбку. Пожалуй, в утверждении лорда Логана, что Гэмел ревнует, есть доля истины. Эта мысль доставила ей удовольствие, что противоречило ее отказу выйти за него замуж. Но в конце концов, они были любовниками, и Шайн даже приятно было видеть у него черточки собственника. Впрочем, она не собиралась мириться с подобной ситуацией. Фартинг – часть ее семьи, и Гэмелу придется преодолеть свою неприязнь.
– Но меня ты тоже любишь, хоть немного? – поинтересовался он.
– Тебя? Хм. Я пока еще не решила. Надо подумать.
Шайн испуганно взвизгнула, когда он схватил ее за талию и посадил на парапет. Крепко прижавшись к нему, она закрыла глаза, борясь с искушением посмотреть вниз. Даже крепкая хватка его сильных рук, державших ее за талию, не внушала чувства безопасности.
– Гэмел, сейчас же сними меня отсюда.
– Я подумал, что ты будешь более ясно мыслить, сидя здесь.
– У меня вообще нет мыслей, кроме одной: далеко ли до земли?
– Гляньте, – раздался звучный мужской голос внизу, – это не наш ли рыжий братец пытается скинуть бедную девушку со стены?
– Неужели бедняжка устояла перед твоим обаянием? – крикнул другой мужской голос.
Шайн обнаружила, что ее быстро поставили на ноги. Прислонившись к стене, она постаралась успокоиться, пока Гэмел обменивался насмешливыми репликами со своими двумя братьями. Их непринужденный разговор служил еще одним свидетельством того, что она стала неотъемлемой частью семьи. Когда он наконец протянул ей руку, Шайн решила, что он поведет ее в большой зал, чтобы представить братьям, но вместо этого Гэмел хмуро уставился на нее.
– Что-то я сомневаюсь, что мне следует знакомить тебя с ними, – ворчливо произнес он.
– Почему? – Шайн постаралась подавить чувство обиды, ожидая, когда он объяснит причину своих сомнений.
– Мои братья, Норман и Найджел, ближе к тебе по возрасту – одному девятнадцать, а другому двадцать. К тому же они не лишены обаяния и падки на хорошеньких девушек.
– Я еще не встречала мужчины, равнодушного к женскому полу. – Шайн двинулась к лестнице, потянув его за собой. – Неужели ты считаешь, что я такая пустышка, что легко польщусь на игривые взгляды и приятные слова? – Она не удержалась, чтобы не добавить: – Впрочем, от тебя я не дождалась ни того, ни другого.
– Но я только и делал, что бросал на тебя игривые взгляды.
– Игривые? Скажи лучше – похотливые. А вместо приятных слов были одни угрозы.
Гэмел не стал предаваться воспоминаниям, предпочитая говорить о будущем:
– И все же бедный влюбленный чувствовал бы себя более уверенно, если бы дама его сердца дала ему понять, что связана с ним навеки.
– Разве я не сказала тебе, что я твоя?
– Меня бы вполне удовлетворила пара-тройка слов перед священником.
– Что ж, пока тебе придется довольствоваться моим словом.
Гэмел вздохнул и ускорил шаг, поравнявшись с ней. Бросив взгляд на его мрачное лицо, Шайн предположила, что не будет большой беды, если она развеет его неуверенность, однако медлила. Он попросил ее стать его женой, но ничего не сказал о своих чувствах. Вспомнив, как бесцеремонно он вторгся в ее жизнь, она решила, что с его стороны несправедливо требовать от нее нежных слов, когда он сам не удосужился признаться ей в любви.
Войдя вслед за Гэмелом в большой зал, она оказалась в кругу семейства Логанов. Последовали короткие представления и шумные приветствия, адресованные вновь прибывшим членам семьи. Спустя несколько минут Шайн обнаружила, что сидит рядом с Гэмелом, слушая в очередной раз собственную историю. Норман и Найджел выразили горячее желание включиться в борьбу, заверив отца, что рыцарь, у которого они служили оруженосцами, охотно согласится.
Шайн украдкой разглядывала братьев Гэмела. Оба были хороши собой и определенно обладали всеми достоинствами, чтобы привлечь внимание девушек. Старший, Норман, был красивее Найджела. У него были золотистые волосы и голубые глаза. Найджел был младше всего лишь на год и являлся обладателем рыжеватых волос и светло-карих глаз. Оба отличались высоким ростом, но Найджел имел более крепкое телосложение, унаследованное от отца. Шайн подозревала, что от одного вида этих парней сердца девушек бились сильнее. Даже зная, что они осыпают ее комплиментами отчасти для того, чтобы поддразнить Гэмела, она обнаружила, что всей душой наслаждается с ними. Кроме того, ее радовало, что молодые люди не разделяют враждебности Гэмела по отношению к Фартингу. Хорошо, что не будет единого фронта Логанов против ее верного друга.
– Значит, мы останемся здесь? – поинтересовался Бэрри, когда Шайн укладывала его в постель поздно вечером.
Она присела на краешек кровати, которую поставили для близнецов в дальнем углу комнаты, служившей спальней младшим братьям Гэмела.
– По крайней мере на ближайшее время, – кивнула она.
– Эти люди собираются помочь нам вернуть Дорчебейн?
– Да. И отец Фартинга в том числе.
– Надеюсь, никто не пострадает, – вздохнул Белдейн.
– Я тоже молюсь об этом, дорогой, – тихо отозвалась Шайн.
– Почему Фартинг и Гэмел так ненавидят друг друга?
