Кристина Брук - Мой прекрасный негодяй
Он и впрямь был античным богом. Одним из тех развратных божеств, которые спускались с неба на землю, чтобы овладеть невинной девственницей во время сна…
Тут ее руки взметнулись к груди.
– Где мой корсет?
Глаза ее как безумные метались по комнате. Давенпорт повернулся к ней спиной, позволив ей созерцать свой великолепный вид сзади, и стал рыться в постельном белье.
О господи! Ей чуть не стало дурно.
Он отыскал корсет, тесемки которого безвольно свисали вниз, и передал ей:
– Вот он.
Хилари не сделала ни движения, чтобы принять у него корсет.
– Что произошло в этой самой постели минувшей ночью?
Ей отчаянно хотелось поскорее осмотреть свое тело, чтобы убедиться в том, что он не совершил ничего непристойного – то есть ничего более непристойного, чем снять с нее корсет. Однако это было невозможно, пока он наблюдал за ней.
Это тут же напомнило ей о том, что следовало сделать ему замечание по поводу его наготы.
– Умоляю вас, прикройтесь, милорд, – произнесла Хилари сдавленным голосом.
Она отвела от него взор, но слишком поздно. Боже правый, этот человек оказывал самое разлагающее действие на ее мораль. Ей ни в коем случае не следовало смотреть на мужское тело подобным образом. Однако зрелище оказалось на удивление притягательным – как она могла противиться такому соблазну?
Давенпорт вздохнул:
– Поскольку других развлечений сегодня утром не предвидится, полагаю, мне лучше одеться. Не были бы вы так добры передать мне мою одежду?
– Да, конечно, – с трудом выдавила она из себя.
Когда Хилари вернулась с его вещами, уже высушенными перед камином, Давенпорт снова забрался под одеяло.
– Этой ночью ничего не произошло, – наконец снизошел он до ответа. – Ничего, кроме того, что я снял с вас корсет – с закрытыми глазами, уверяю вас – и уложил на кровать прежде, чем погрузиться в сон самому.
Она кинула на него враждебный взгляд, однако в душе испытывала огромное облегчение.
– Я же говорила вам, что не нуждаюсь в…
– Ну да. Можете винить во всем мое воспитание, – произнес он, натягивая через голову рубашку и прикрыв грудь, еще несколько минут назад прижатую к ней. – Не могу допустить, чтобы леди страдала от неудобств, тогда как я сам нежусь в роскошной постели. Это было бы несправедливо.
– Но этим утром я… вы… – Ей стоило огромного труда закончить фразу. Хилари совсем не нравилось, что в ответ на его возмутительные выходки у нее так часто не находилось слов. Тем не менее, какими бы ни были его внутренние побуждения, с его стороны было весьма великодушно позаботиться о том, чтобы она спала с удобствами.
В действительности Хилари и не думала, что он лишил ее чести. Ей уже приходилось слышать о том, что первый раз для девственницы всегда бывает болезненным, а принимая во внимание длину и толщину этой штуки между ногами Давенпорта, она могла заключить, что слухи эти были верными. Она не испытывала никаких неприятных ощущений там, внизу. Кроме того, в глубине души она знала, что Давенпорт не опустится настолько низко, чтобы надругаться над ней во время сна. Как бы сказал он сам, в этом нет ничего забавного. Нет, этот дьявол в облике мужчины хотел, чтобы она отдалась ему полностью – и по своей воле.
Но этого ему не добиться никогда!
Все же Хилари чувствовала себя слегка разочарованной тем, что не была в сознании дольше, пока он прикасался к ней. Сохрани она хоть капельку рассудка, она бы продолжала притворяться, что спит…
Хилари нахмурилась, недовольная тем оборотом, который приняли ее мысли. Давенпорт положительно сбивал ее с пути истинного. И чем скорее она расстанется с этим человеком, тем лучше для ее добродетели и душевного спокойствия…
Ее взгляд между тем скользнул к его рукам, пока он повязывал перед зеркалом галстук. Ни на минуту не забывая о том, где была одна из этих рук всего несколько мгновений назад, она словно зачарованная наблюдала за тем, как ловко он управлялся с тканью, завязав ее узлом по последней моде. Это был простой черный галстук, без сомнения, один из лучших в гардеробе мистера Поттера, и почему-то ей показалось, что черная ткань чрезвычайно подходила к его облику негодяя. Давенпорт не брился по крайней мере два дня, и хотя синяки на его лице успели поблекнуть, они все еще оставались ясно различимыми даже под двухдневной щетиной на его подбородке.
Он выглядел как пират или разбойник с большой дороги. Не то чтобы ей случалось встречать мужчин того или другого сорта воочию, но в нем присутствовало высокомерие прирожденного забияки, которое становилось тем заметнее, чем более растрепанным был его вид. Он совсем не походил на человека, способного пролежать всю ночь в постели женщины и при этом целомудренно держать руки в стороне.
И тут Хилари решила, что должна во что бы то ни стало узнать, что он с ней сделал – если вообще сделал что-нибудь.
Давенпорт внимательно присматривался к ней, пока она размышляла, пытаясь закончить фразу.
– Хани, незачем так суетиться из-за вполне невинной ласки. Видите ли, мужчина не всегда способен контролировать, что он делает во сне.
Она тут же ощетинилась:
– Смею предположить, что вы наверняка представляли на моем месте кого-то еще.
– Вполне возможно, – последовал холодный ответ. – И вы, похоже, не возражали. По крайней мере вначале.
– Это потому, что я приняла вас за… – Она осеклась, прикрыв рот ладонью. Не могла же она ему сказать, что видела его во сне в облике бога! Иначе он прямо-таки начнет раздуваться от сознания собственной важности. – Забудьте об этом, – пробормотала она.
Он смотрел на нее блестящими задумчивыми глазами.
– Интересно…
Чтобы избавиться от дальнейших нескромных расспросов, Хилари снова приняла вид школьной учительницы и отослала Давенпорта вниз, за хозяйкой. Ей требовалась помощь с проклятым корсетом. Давенпорт даже не успел открыть рот, чтобы поддразнить ее или предложить свои услуги в качестве горничной.
Хилари недоумевала, почему его покорность вызвала у нее странное чувство разочарования.
К тому времени, когда они наконец добрались до освященных веками улиц Мейфэра, часы уже пробили десять вечера. Хилари, которая раньше сидела, чопорно выпрямив спину, обмякла на сиденье. Давенпорт едва удерживался от соблазна предложить ей положить голову ему на плечо, но они уже почти достигли своей цели, и сам он чувствовал себя страшно утомленным, так что с любовными играми придется подождать.
Они провели больше времени, чем того хотелось Хилари, в той розовой вычурной спаленке в коттедже миссис Поттер. Потом бо́льшая часть дня ушла на то, чтобы заново подковать лошадь, так как обнаружилось, что из-за суматохи, вызванной грозой, она потеряла подкову.
