Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй

Тот изучающе посмотрел на девушку, на мгновение задержав взгляд зеленых глаз на ее побледневшем лице, а потом на Ашанти, в неподвижной позе стоявшую наготове рядом с тазом.

— Я подожду в соседней комнате, — бросил он и резким движением поднялся со стула.

Благодарность показалось Фелиситэ неуместной, и она старательно гнала ее прочь. Морган уже подошел к двери, когда она заметила, что все еще держит в руке моток бинтов.

— Подождите. Ваше плечо… Я сейчас его перевяжу.

— Позвольте мне, мадемуазель, — сказала Ашанти, проскользнув вперед.

— Да, наверное, так будет лучше. — Фелиситэ вспомнила, что Ашанти имела дар врачевания.

Взяв из рук Моргана свечу, служанка поставила ее рядом с тазом. Затем, слегка дотронувшись до плеча ирландца, она жестом указала ему на гостиную, где ярко горели свечи в только что зажженном канделябре. Он молча вышел в соседнюю комнату.

Глядя, как Ашанти отправилась следом за полковником, захватив моток льняной ткани и закрыв за собой дверь, Фелиситэ неожиданно для себя ощутила какое-то странное недовольство, чем-то похожее на ревность.

Глава 7

Фелиситэ не торопясь намылилась, хмуро глядя в одну точку на противоположной стене, покрытой побеленной штукатуркой. Теплая вода действовала на нее успокаивающе, казалась настоящим бальзамом для ушибов и кровоподтеков на теле. Она сейчас не замечала в себе никаких изменений, кроме этих болезненных напоминаний о том, что с ней недавно случилось. Она осталась тем же самым человеком. Охватившая ее внутренняя дрожь исчезла. Несмотря на усталость, Фелиситэ больше не чувствовала тревоги, теперь ей хотелось только спать.

Однако как бы она ни старалась делать вид, что ничего не произошло, в ее жизни случился крутой поворот. В соседней комнате находился полковник Морган Мак-Кормак, человек, считавший ее виноватой, и потому решивший, что имеет на нее какие-то права. Мысль о том, что он может утвердиться в своем мнении как посредством угроз, так и с помощью силы, казалась девушке особенно горькой.

Как же быть дальше? Что вообще она могла сделать? Теперь, когда отца держат в тюрьме, а на Валькура охотятся, словно на зверя, ее будет некому защитить. Друзей отца арестовали вместе с ним, родственники матери давно умерли или жили во Франции. Французский комендант не только лишился всех полномочий при новых властях, но и сделался их прихвостнем, решив сотрудничать с испанцами ради собственной выгоды. Выше полковника Мак-Кормака в Луизиане стоял только сам О'Райли. Однако нечего было даже думать о том, что он станет вмешиваться в личные дела своего заместителя ради какой-то женщины, тем более ради дочери француза, обвиняемого в государственной измене.

Итак, она оказалась в полной зависимости от Моргана Мак-Кормака. Можно сказать, она сама поставила себя в такое положение, хотя и не представляла, как иначе могла повести себя в сложившихся обстоятельствах. Ей больше ничего не остается, как самой позаботиться о собственной безопасности… и помочь полковнику позаботиться о своей!

В спальню вошла Ашанти. Она принесла свежие простыни, чтобы застелить постель, и чашку с дымящимся отваром. Комната тут же наполнилась ароматом трав и специй. Поставив чашку на пол рядом с тазом, так чтобы Фелиситэ могла дотянуться до нее, она подошла к кровати и накрыла перину простыней.

Приподнявшись, Фелиситэ взяла чашку с горячим напитком и сделала маленький глоток.

— Что это? По-моему, раньше ты не делала для меня такого питья.

— Раньше оно вам не требовалось, мадемуазель. Эта настойка убережет вас от беременности после того, что случилось сегодня ночью.

Фелиситэ еще не успела задуматься о подобных вещах, или у нее просто не возникало такого желания. Она уныло посмотрела на темное варево.

— Выпейте, мадемуазель. Так будет лучше до тех пор, пока вы не поженитесь.

— Хорошо, — со вздохом ответила девушка и послушно выпила отвар. — Полковник Мак-Кормак… Он все еще…

— Он сидит в гостиной. Я как следует забинтовала ему рану, она больше не кровоточит.

— Надеюсь, он остался благодарен? — не без сарказма заметила Фелиситэ.

— Думаю, да, мадемуазель, он поблагодарил меня. Вы видели, какая у него спина?

— Спина?

— Да, мадемуазель. Она вся покрыта шрамами. Я сама видела, когда с ним возилась.

— Он рассказывал, что раньше служил матросом на английском корабле. По-моему, у англичан на флоте наказывают плетью с девятью хвостами.

— Это ужасно, — ответила служанка, продолжая тщательно разглаживать простыню. — Позорные шрамы.

— Позорные? Почему?

— Таким, как он, ничего не стоит поступить так же с другими.

— Человеческой жестокости нет границ, — проговорила Фелиситэ, глядя в чашку. — Почему без этого нельзя обойтись? Я не понимаю.

— Он… не уйдет, этот полковник? — со смущением поинтересовалась Ашанти, но в то же время в ее голосе слышалось любопытство.

— Он отказался, — коротко ответила Фелиситэ.

— Он останется на ночь?

— Да, на эту, и на следующую, и дальше. Он собирается у нас жить!

— Ах, так это же хорошо, мадемуазель.

— Хорошо? — воскликнула Фелиситэ. — Ты сама не понимаешь, что говоришь!

— Он будет вас защищать. Вас никто не обидит.

— А кто защитит меня от него? — Фелиситэ поставила чашку на пол и, ухватившись за края таза, поднялась так резко, что выплеснула часть воды на пол.

— Вы сами, мадемуазель. — Ашанти быстро схватила полотенце и протянула его Фелиситэ, едва та переступила через край таза. Откровенный взгляд Ашанти выражал одобрение, когда она посмотрела на изящные изгибы тела хозяйки, блестевшего от воды. — Вопрос в том, кто защитит его… от нас?

Служанка исподволь намекала на то, что если Морган поселится у них в доме, он будет находиться во владениях Фелиситэ. По ее мнению, существовало немало способов сделать его пребывание здесь невыносимым, заставить ирландца пожалеть о том дне, когда он впервые посмотрел в сторону ее хозяйки.

Вместо того чтобы размышлять, как ей следует поступить, Фелиситэ стала пудрить тело крахмалом с ароматом фиалок. Ашанти держала наготове ночную рубашку, чтобы в любой момент накинуть ее на голову хозяйки. В это минуту дверь в спальню распахнулась. Фелиситэ резким движением отбросила пуховку из шерсти ягненка и, нырнув в рубашку, накрывшую ее с головы до пят, просунула руки в широкие длинные рукава. Завязав на шее тесемки, она обернулась к стоявшему в дверях мужчине.

— Что вам нужно? — спросила она сердито, чувствуя, что ее щеки густо покраснели от смущения.

— Я подумал, если вы выбрались из таза, мне можно воспользоваться оставшейся водой.