Стефани Слоун - В его власти
Джеймсу нужна была информация. Недостаточно просто перехватить деньги. Он хотел разоблачить всех заговорщиков до единого, начиная от Дюрана и Петтибоуна до женщины в синем на балу Киприды и всех стоявших выше, кончая тем, кто дергал за ниточки. Джеймс был предан делу «Молодых коринфян», потому и взялся за выполнение этого задания.
Но сейчас? Сейчас он хотел заставить кое-кого заплатить, Время, проведенное в Кенвуде, только укрепило его в том, что он знал уже давно: бессмысленно все, кроме физического влечения. Он мысленно ударил кулаком в стену, возмутившись оттого, что позволил себе думать о Клариссе. Этого не произошло бы, если бы она не предпочла вновь появиться в его жизни.
Но лишенный шеи близнец в своей бесконечной глупости сломал Сен-Мишелю руку. Что было бы, если бы «монахи»: не привлекли в свои ряды этого близнеца? Ну, Джеймс, вероятно, сейчас все равно спешил бы по темному коридору вместе с Айрис, но он уж точно не спешил бы на встречу с Клариссой.
— Ой, — пискнула Айрис, не успевая за ним. — Вы сломаете мне запястье.
— Мои извинения, мадемуазель Беннетт, — пробормотал Джеймс, не чувствуя ничего, кроме раздражения.
Он знал, что в его состоянии Кларисса виновата не больше, чем кто-либо другой, включая его самого. Когда они расстались несколько лет назад, он сказал ей, что она оказалась неспособной поверить ему. Но он не винил ее. В конце концов, она женщина.
Так что вряд ли он сможет держать ее в подчинении сейчас. Кларисса оставалась, несмотря на мужскую одежду, все той же женщиной, к которой его когда-то неудержимо притянуло, как мотылька притягивает пламя. Позднее что-то в ней изменилось. Он не совсем понимал, что именно, но она стала вести себя по-другому, невозможно, намеренно. Целеустремленно, хотя такое слово применительно к Клариссе казалось немыслимым. Она была какой угодно, только не целеустремленной. Своевольной. Эмоциональной. Переменчивой. Такие определения годились для женщины, которую он знал, — для прежней Клариссы.
В конце коридора Джеймс внезапно остановился.
— Atendez[16]. Там свет, — шепнул он на ухо Айрис. Поблизости никого не было, но он решил немного преувеличить опасность, чтобы женщина не забывала о ней.
— Как увлекательно! — зашептала Айрис, выглядывая из-за плеча Джеймса. — Я чувствую себя тайным агентом на службе его величества!
Слова Айрис сделали бы честь интеллекту, достойному летучей мыши. Джеймс потянул девушку к лестнице, и они начали спускаться.
И тут его осенило: он понял, что Кларисса превращается в тайного агента. На его глазах. Ему не приходило в голову думать о ней в таком качестве, но это соответствовало действительности. Он начал полагаться на нее, и не его в том вина — полное отсутствие поддержки со стороны «коринфян» толкнуло его на это. Она становилась его партнером.
Куда они с Айрис шли сейчас? На встречу с Клариссой. Кому нужно было добиться, чтобы Беннетт заплатил? Клариссе. Джеймс забыл о последней ступеньке, споткнулся и чуть не упал вместе с Айрис.
— Куда теперь? — возбужденно шепнула она.
После того как они чуть не упали, Айрис начала осторожничать.
— Сюда.
Дальше они шли молча, и вскоре оказались у черной лестницы.
Трудно было смириться с тем, что его судьба отчасти зависела от женщины, тем более обескураживал тот факт, что эта женщина — Кларисса. К тому же это он в какой-то мере лишил ее того, что делало Клариссу Клариссой, и не был уверен, что когда-нибудь сможет прокатить себе это.
— Будьте осторожнее на лестнице, — прошипел Джеймс, спускаясь. Внизу горела свеча, едва освещавшая холл.
Он повел ее через столовую для слуг к большой кухне — постепенно свет становился ярче.
— Mes petits[17], я боялась, что вы отменили поездку, — произнесла Кларисса при их появлении. Ее прекрасный французский для Джеймса прозвучал соблазнительно и волнующе.
Она Сен-Мишель, от стриженых блестящих черных волос до идеально начищенных высоких сапог — она стала такой, какой он хотел ее видеть.
— Я бы ни за что не согласилась на это, — не унижалась Айрис.
— Non, я так не думаю, — ответила Кларисса и заперла прочную деревянную дверь. — Была ни была!
— Вы не можете требовать, чтобы я ехала по-мужски, расставив ноги.
Кларисса склонилась над боком Уинстона и сделала вид, что возится с седелкой, — ей не хотелось показывать, что она испытывает облегчение.
— Выходит, мы не сможем поехать? Жаль!
Айрис досадовала:
— Почему нам необходимо ехать верхом, когда есть прекрасные кареты?
Джеймс осмотрел мягкое седло, после чего надел его на серую в яблоках лошадь.
— Это не бал Киприды, мадемуазель. Тогда мы могли воспользоваться масками.
— Но я в мужском костюме, как вы и требовали. — Она указала на свой второпях подогнанный костюм.
Кларисса осмотрела Айрис. Все бандажи на свете не смогли бы сделать эту женщину похожей на мужчину. Ее выпуклости удалось кое-как спрятать, но если присмотреться, тайное могло стать явным. Выдавали ее волосы, белый цвет лица, свежие губки бантиком. Переодевание было безумным предприятием. Кларисса закусила губу, чтобы не засмеяться, и прошла в соседнее помещение, отыскивая глазами седло, которым она пользовалась в свою первую поездку верхом.
— Oui, костюм, конечно, нужен — без него никак нельзя, — но мы не можем появиться в дорогой карете и ожидать, что останемся незамеченными. Там совершенно другая публика, мадемуазель Беннетт, — ответил Джеймс, прилаживая седло, предназначавшееся для девушки. — Очень опасная, в этом вы можете быть уверены.
Кларисса знала, что Джеймс утаивал от Айрис — то, что касалось их двоих и не имело никакого отношения к девушке. Если бы кто-то из знакомых узнал их на матче по боксу, это означало бы конец всему. Петтибоун считал, что Джеймс примкнул к «Монахам» года полтора назад, — за это время в обществе вряд ли забыли, как он выглядит.
Что, если их узнают? Клариссе страшно было подумать о последствиях. Все. Все будет потеряно — может быть, даже ее жизнь.
— Но там ведь будут люди из общества, да? — настаивала Айрис. Звук ее голоса действовал Клариссе на нервы.
Джеймс сделал все, чтобы убедить Айрис, что к рассвету их может не быть в живых, а эта женщина интересовалась только лишь рафинированным обществом. Кларисса взяла в руки седло и вернулась к Уинстону.
— Oui, но вы не сможете говорить с ними. Запомните, Айрис… — Джеймс замолчал, подошел к Клариссе и взял у нее седло. — Вы не дочь богатого канадского банкира. Этой ночью вы кто-то другой.
Оба — и Кларисса, и Джеймс — смотрели на Айрис. В ее глазах читалось что-то похожее на безумие, а нога выстукивала яростную дробь на земляном полу конюшни.
