Филиппа Грегори - Белая королева
Когда мой отец заметил в беседе со мной, что людям этого Робина явно кто-то платит, что вооружены они отнюдь не вилами, обуты в хорошие, крепкие башмаки и передвигаются в военном строю, точно обученное войско, я не обратила на его слова внимания. Несколькими днями позже отец выдвинул предположение, что это явно чьи-то люди — крестьяне, арендаторы или вассалы, давшие клятву своему господину, — но я не прислушалась к мудрым догадкам отца, хотя он-то свою мудрость завоевал в тяжких сражениях. Отец настойчиво твердил мне, что ни один крестьянин просто так не возьмет косу или серп и не отправится на войну, что ему должен кто-то — скорее всего, хозяин-лорд — приказать, но я и это пропускала мимо ушей. И когда мой брат Джон заметил, что вообще-то все происходит в графстве Уорика, так что, скорее всего, именно люди Уорика подстрекают мятежников, ни одной тревожной мысли у меня не возникло. Я возилась с новорожденной дочерью, и мир мой вертелся вокруг ее золоченой резной колыбельки. У нас отлично шли дела на юго-востоке Англии, где жители нас просто обожали, лето стояло чудесное, и я думала — в те минуты, когда вообще о чем-то задумывалась, — что мятежники, скорее всего, вскоре благополучно разойдутся по домам и приступят к уборке урожая, а беспорядки улягутся сами собой.
Я ни о чем не беспокоилась до тех пор, пока ко мне с чрезвычайно мрачной физиономией не явился мой брат Джон и не поклялся, что там сотни, а может, и тысячи вооруженных мятежников, что наверняка граф Уорик взялся за старое и готовит новые пакости. Джон сказал, что, пожалуй, больше никому не под силу собрать такое большое войско и, по всей видимости, Уорик опять занялся «созданием королей». В прошлый раз он сделал королем Эдуарда, заменив им на троне Генриха VI, а на этот раз, видимо, хочет усадить на трон Георга Кларенса, брата нынешнего короля, прежде не имевшего ни малейших оснований претендовать на престол. А заодно заменить кем-нибудь и меня вместе с моей родней.
Эдуард встретился со мной в Фотерингее, как мы и договаривались; он пребывал в тихой ярости от того, что нарушены все наши планы. Мы с ним собирались насладиться пребыванием в этом чудесном поместье, порадоваться красоте пейзажей и теплой погоде, а потом вместе отправиться дальше, в процветающий Норидж — самый богатый из городов графства Норфолк, — и принять участие в празднике, посвященном нашему визиту. Затем вместе с толпой пилигримов мы хотели прокатиться по более мелким провинциальным городам и селениям, поучаствовать в тамошних празднествах и осуществить ряд актов правосудия и попечительства. Нам хотелось побыть с простым народом и показать, что мы, новые король с королевой, совсем не напоминаем того безумца, который теперь сидит в Тауэре, и его еще более ненормальную супругу, сбежавшую во Францию.
— Ну вот, теперь придется ехать на север и разбираться с этими мятежниками, — жаловался мне Эдуард. — Восстания там стали вспыхивать один за другим, отряды этих бандитов сливаются, как ручьи в половодье. Я-то считал, что это какой-то недовольный сквайр взбунтовался, но, судя по всему, почти весь север взялся за оружие. Конечно, это дело рук Уорика! Это точно он! Хотя мне Уорик и слова на сей счет не сказал. И не явился, хотя я велел немедленно приехать. Я еще подумал: как странно он себя ведет. Но решил, что Уорик все еще сильно на меня сердится. А сегодня мне сообщили, что Уорик с Георгом погрузились на корабль и вместе отплыли в Кале. Черт бы их побрал! Ах, Елизавета, я вел себя как доверчивый дурак! Ведь Уорик бежал из Англии, и Георг с ним вместе; они направились в самый сильный английский гарнизон, они неразлучны, а все те люди, которые утверждают, что вышли защищать этого Робина из Ридсдейла, на самом деле являются платными слугами Георга или Уорика.
Я просто пришла в ужас: наше королевство, которое мы вроде бы с некоторых пор полностью держали в руках, вдруг начало разваливаться на части.
— Это, конечно же, затея Уорика. Против меня обернулись те же уловки, которые мы с ним использовали против Генриха, — размышлял вслух Эдуард. — И теперь Уорик всячески поддерживает Георга, как когда-то поддерживал меня. Но если Уорик будет продолжать в том же духе, если использует крепость Кале как опорный пункт для вторжения в Англию, неизбежно разразится очередная война! И теперь это будет война родных братьев, а не кузенов. Будь он проклят, Елизавета! И этого человека я считал другом! Этот человек столько сделал, добывая для меня трон! Ведь он был мне не просто родственником, но и главным союзником! Самым близким единомышленником!
Эдуард отвернулся, чтобы я не увидела, каким гневом и отчаянием искажено его лицо. А я едва дышала при мысли о том, что Уорик, этот великий человек, этот величайший полководец, пойдет на нас с войском.
— Ты уверен? — уточнила я. — Уверен, что Георг с ним заодно? Что они вместе отправились в Кале? Что Уорик именно Георга хочет сделать королем?
— Ни в чем я не уверен! — в отчаянии вскричал мой муж. — Ведь Уорик всегда был мне самым лучшим, самым надежным другом. А теперь он против меня, и мой родной брат с ним заодно. Ведь мы с Георгом столько раз сражались плечом к плечу, мы были не просто братьями, но братьями по оружию! И я собственными глазами видел, как во время битвы при Мортимерс-Кросс в небе сияли три солнца, — все тогда шептались, что это знак Божий, посланный не только мне, но и Георгу с Ричардом, нам троим, нам, сыновьям Йорка. Как же может один из нас предать остальных? И кто еще предаст меня вместе с Георгом? Если я не могу доверять собственному брату, кто же останется рядом со мной? Моя мать наверняка обо всем знала, ведь Георг — ее любимчик. Он точно предупредил ее, что готовит против меня заговор, но при мне она не проронила ни слова. Как мог он предать меня, Елизавета? Как она могла?
— Неужели твоя мать действительно так поступила? — Я не верила собственным ушам. — Неужели она поддерживает Георга в борьбе против тебя? Но почему? Как она может творить подобное?
Эдуард только плечами пожал.
— Это все старая история, те же дурацкие рассуждения о том, что я, возможно, не сын собственного отца, а потому не являюсь законным наследником дома Йорков. Георг теперь, разумеется, утверждает, что я бастард, а законный наследник — именно он. Одному богу известно, почему мать вдруг решила поддержать эти старые сплетни. Наверное, она ненавидит меня за то, что я женился на тебе и во всем принимаю твою сторону.
— Да как она смеет!
— В настоящий момент я действительно не могу доверять никому, кроме тебя и твоих родных! — воскликнул Эдуард. — Мою прежнюю опору — всех, на кого я мог положиться, — прямо-таки вышибли у меня из-под ног. Кстати, мне передали, что этот Робин из Йоркшира желает со мной встретиться и предъявить целый список требований, которые я должен выполнить и которые Уорик считает, по его же выражению, вполне разумными. Разумными! А еще Уорик пообещал этим людям, что он и Георг высадятся на английский берег с армией лишь для того, чтобы меня убедить. Ха, убедить! Уж я-то знаю, что в его устах означает это слово! Мы и несчастного Генриха убеждали. Неужели я не понимаю, как уничтожают правителей? Разве отец Уорика не использовал моего отца, якобы собираясь убедить короля Генриха, а на самом деле планируя отсечь его от королевы Маргариты и ее союзников? Разве не он учил моего отца, как это делается? А теперь Уорик решил, что ему удастся и меня уничтожить с помощью той же уловки. Неужели он считает меня настолько глупым?
