Джуд Деверо - Черный Лев

– Ты мой муж, и я люблю тебя, – выпалила она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.

Но взгляд черных глаз не смягчился.

– Странный способ доказывать любовь. Ты грабишь меня, ты…

– Прекрати, – перебила она, затыкая уши. – Я все знаю. Разве не я пережила каждый ужасный момент этого преступления? Разве не я много дней существовала между твоей яростью и угрозами? У нас было всего два дня любви, и благодаря этому мы теперь муж и жена. Неужели я никогда не сумею вернуть ту любовь? Доказать, что не могу жить без тебя?

Ранулф шагнул ближе и нежно коснулся ее щеки.

– Не знаю, – тихо ответил он. Но звон стали заставил его вскинуть голову.

– Что это? – вскричала Лайонин.

В шатер ворвался Корбет и, мельком взглянув на нее, закричал:

– Рис атакует!

– Охраняй ее, – велел Ранулф, хватая щит и бросаясь к выходу. Судя по шуму, сражение было в самом разгаре.

– Сюда, – шепнул Корбет, поднимая занавес в глубине шатра. Лайонин последовала за ним, непрерывно оглядываясь.

За стенами шатра светило яркое солнце, но повсюду стоял сильный запах крови и пыли. Воздух звенел от боевых кличей, воплей умирающих, конского топота. Она сразу увидела Ранулфа в самой гуще битвы. У него даже не хватило времени вскочить в седло, и он дрался пешим. В тот момент он как раз замахнулся двуручным мечом, пытаясь вышибить из седла всадника, несущегося на него во весь опор. Лайонин задохнулась. Казалось, кровь мгновенно вытекла из ее тела.

Но Корбет грубо дернул ее за руку и потащил вперед. Лайонин споткнулась, упала на колени и судорожно вцепилась в кору дерева, пытаясь опомниться. Страж снова поднял ее, но она так и не смогла оторвать глаз от мужа или отсечь оглушающий рев битвы. Ранулф уже был залит кровью, но продолжал сражаться.

В нескольких дюймах от ее руки просвистела стрела, и Лайонин с недоверием уставилась на нее. И хотя смутно сознавала, что Корбет дерется с мужчиной, выросшим за ее спиной, по-прежнему смотрела на стрелу, дрожа от страха.

Шум листвы над головой привлек ее внимание. В кроне дерева скрывался человек. Подняв арбалет, он целился в Ранулфа. Лайонин истерически вскрикнула, но никто ее не услышал.

– Нет, – прошептала она. – Нет.

И метнулась к мужу, не обращая внимания на сражавшихся. Она не бежала, а летела, и он потрясенно смотрел на нее сквозь пот и кровь, залившие его лицо. Обогнать стрелу она не смогла, зато успела крепко обнять и закрыть правым плечом то место, где билось его сердце. Стрела прошла сквозь плечо и вонзилась между звеньями кольчуги Ранулфа. Сталь пронзила железные доспехи, кожаный камзол, полотно камизы и плоть, но потеряла силу, столкнувшись с телом Лайонин, и не добралась до его сердца. Теперь они были соединены тонким древком. Лайонин подняла глаза.

– Лев, я… – прошептала она и потеряла сознание. Ранулф схватил ее в объятия, откинул голову и издал боевой клич.

Примчавшийся Сэнневилл сначала не заметил маленькую фигурку, пришпиленную к груди господина жуткой булавкой.

– Сломай ее, парень! Не стой, как болван! – дрожащим голосом велел Ранулф. К счастью, в этот момент появился Хьюго, мгновенно сообразил, что делать, и решил охранять господина со спины. Сэнневилл сломал оперенную часть стрелы, стараясь не смотреть на безжизненное лицо Лайонин.

– Ты можешь высвободить наконечник? Мы нанизаны, как на вертел.

– Да, милорд.

Сэнневилл поднял трясущуюся руку.

– Фиц-Уоррен! – скомандовал Ранулф. – Сделай это вместо него. Быстрее! Она начинает приходить в себя. Не хочу причинять ей ненужную боль.

Хьюго ловко просунул пальцы между телами Лайонин и Ранулфа. Стрела вошла глубоко и запуталась в звеньях кольчуги. Оказалось, что очень сложно выкрутить наконечник, не затронув древка.

– Сделано, милорд, – пропыхтел наконец Хьюго. – Я возьму миледи и сниму ее с этой штуки. Держите стрелу покрепче, чтобы древко не шевелилось.

Ранулф схватился за древко, и Хьюго осторожно оттащил Лайонин. Ранулф выдернул стальной наконечник, злобно швырнул на землю и подхватил Лайонин. Из ее плеча фонтаном брызнула кровь, заливая кольчугу мужа.

– Ранулф, – прошептала она, – мне больно. Плечо болит. Ты не ранен? Стрела не пронзила тебя?

Не отвечая, он быстро шел к шатру.

– Что случилось? Она в обмороке! – закричала Мод, но тут же онемела при виде крови, продолжавшей литься из раны. – Я позабочусь о ней, – пообещала женщина, когда Ранулф осторожно уложил жену на постель.

– Нет! Иди! Мне не нужна помощь. Принеси воды и чистую ткань и оставь нас.

Мод вышла из шатра, и Ранулф повернулся к жене. Глаза ее были открыты, но она, похоже, ничего не видела. Он взял кинжал, осторожно срезал с нее одежду и укрыл бархатным покрывалом. Когда Мод принесла воды, он промыл и забинтовал рану, после чего уселся рядом с Лайонин.

– Милорд, – спросил стоявший у входа Хьюго. – Она в сознании?

Ранулф повернулся к нему. Глаза его блестели, лицо и тело все еще были покрыты грязью и засохшей кровью.

– Да. Все в порядке. Особенно для женщины, защитившей мужа собственным хрупким телом. Валлиец, который послал стрелу…

– Мертв. Малард о нем позаботился. Битва закончена и выиграна, – сообщил Хьюго и взглянул на бледную женщину. – Мы всю ночь будем молиться за нее, – сказал он перед уходом.

Ранулф кивнул.

Настала ночь, но он не отходил от ее постели и непрестанно молился. И даже не заметил, как Мод расставила по шатру свечи.

– Ранулф…

Услышав шепот, Ранулф встрепенулся и погладил ее лоб, впервые заметив, как он горяч.

– Лежи тихо, любимая, и не разговаривай.

– Ты так и не снял доспехи, – тихо сказала она, коснувшись железных звеньев на его запястье.

– Да, но это не важно.

– Ты не сердишься на меня?

– Очень сержусь, но подожду, пока ты оправишься, чтобы как следует тебя отругать.

– Я не хотела ослушаться. Просто увидела лучника и поняла, что сейчас он тебя убьет. Я кричала, но ты меня не слышал.

– Поэтому ты решила стать моим щитом, – резко бросил он.

Она шевельнулась, и левая рука коснулась того места над сердцем, где кольчуга была разорвана и запятнана кровью.

– Не сделай я этого, ты бы погиб.

– Да, любимая. Ты спасла мне жизнь. Не знаю только, почему.

– Я люблю тебя, Лев, полюбила с первого взгляда и всегда буду любить. Причина только в этом.

К утру Лайонин металась в жару. Ранулфу несколько раз пришлось подхватить ее, иначе она упала бы с узкого топчана.

– Милорд, вам нужно поесть, – заметил Хьюго, когда еду в очередной раз унесли нетронутой. – Этим вы миледи не поможете.

Граф рассеянно стал жевать, не отрывая глаз от жены.

У него было время, много мучительных часов, чтобы поразмыслить о девушке, лежавшей перед ним с пылающим в лихорадке лицом. Сколько раз она твердила, что любит его? А он презрительно усмехался в ответ на ее клятвы. Он знал, как она горда. И все же бедняжка последовала за ним, после того как он ударил ее, запретил показываться на глаза и велел, чтобы она убиралась из Мальвуазена…