Бертрис Смолл - Радуга завтрашнего дня
— Вижу, вы хорошо знаете здешний народ, — усмехнулся Энгус.
— Ах, да ну вас, мистер Энгус! — запротестовала Мэри. — И нечего меня смущать! Правда, вы человек хороший и, между нами говоря, многое успели сделать!
Он отвесил элегантный поклон.
— Без вас, Мэри, мне бы ничего не удалось, и это чистая правда.
— Интересно, сможем ли мы достать индеек? — размышляла Мэри вслух. — До города слишком далеко. Наверное, придется обойтись курятиной, говядиной и рыбой.
Лучше наготовить побольше, а то, не дай Бог, не хватит. В подвале стоят корзины с яблоками, так что можно испечь пироги. Дети арендаторов не часто видят сладости. Погодите, вот увидите, как округлятся их глазенки, когда мы внесем их. На душе просто светлеет.
Она вытерла глаза передником.
— У вас нежное сердце, мистрис Мэри, — тихо заметил он.
— Подозреваю, что и вы не лучше меня, Энгус Гордон, — резко бросила экономка. — Я видела, как терпеливо вы обучаете грамоте ее светлость. Но почему, спрашивается, девушка ждала до этой поры? Ей давно следовало найти наставника.
Неужели она не знала, что в один прекрасный день выйдет замуж и станет вести дом мужа? Значит, ее ма совсем о ней не заботилась?
— Я побочный сын Гордона, деда Фланны, и не делайте невинные глаза, Мэри. Вы уже сами обо всем догадались.
Моя единокровная сестра умерла, когда Фланне было десять. Наш отец и мама Мегги, упокой Господи ее душу, растили нас вместе. Моя сестра, рожденная в законном браке, получила в наследство Брей, но со мной всегда обращались как с истинным сыном своего отца. Когда Мегги вышла замуж, я приехал с ней в Килликерн. Но никто не смог заставить Фланну учиться читать и писать. После смерти Мегги одна из невесток попыталась приструнить девочку, но это оказалось почти невозможным, ибо моя племянница при всяком удобном случае убегала из дома и носилась по лесам. Я научил ее ездить верхом, охотиться, ловить рыбу и стрелять. Женщины ее семейства, хоть и с трудом, сумели показать ей, как шить, ткать и готовить, но она терпеть этого не может. Только приехав в Гленкирк, Фланна поняла, какую ошибку сделала. Глядя на портреты предыдущих хозяек, она чувствует себя униженной. Желает оставить свой след, но не знает, как это сделать Да, я терпелив с Фланной, как хотела бы того Мегги, но признаюсь, временами очень хочется перекинуть девчонку через колено и как следует отшлепать.
Мэри разразилась смехом.
— Думаю, — едва выговорила она, — это следует предоставить герцогу. Он пока не понимает, что влюблен в нее, а она в него! Видела я, как они посматривают друг на друга, когда думают, что никто не замечает! Ах, не могу дождаться нового поколения Гленкирков! Мать его светлости будет очень счастлива!
— Хотя Фланна немного дика? — пошутил великан.
— Не всем же леди Гленкирк быть принцессами. Большинство были обыкновенными девушками, — спокойно возразила Мэри. — Ах, Энгус, надеюсь, вы в один прекрасный день познакомитесь с ней, нашей герцогиней Жасмин. Но она не захотела оставаться здесь без своего Джемми. С ее отъездом в замке образовалась пустота, которую предстоит заполнить герцогу Патрику и его жене.
Мэри вздохнула, снова вытерла глаза передником и, выпрямившись, деловито спросила:
— Итак, Энгус Гордон, что еще придется сделать, чтобы это Рождество стало счастливым для всех нас?
Когда Энгус рассказал племяннице, какой неоценимой помощницей оказалась Мэри Мор-Лесли, Фланна благодарно улыбнулась и последовала совету дяди — вместе с племянниками и мужчинами клана Лесли отправилась в ближайший лес за рождественским поленом. День для декабря выдался необычайно солнечным, теплым и безветренным.
— Медлить нельзя, — объявила Фланна. — К вечеру разразится метель. И далеко от замка уходить не стоит.
— Откуда ты знаешь? — спросила Ври. — Хорошо бы такая погода стояла всю зиму. С тех пор как мы живем здесь, на севере, я почти не вижу солнца.
— Солнца и не должно быть, как и тепла, — пояснила Фланна. — К тому же и ветра нет, а это предвещает буран. — Она потянула носом. — Понюхайте воздух. Неужели не чувствуете запаха снега? И в воздухе тянет холодком.
— Но откуда тебе все это известно? — настаивал Фредди.
— Это земля, где я родилась и выросла Я не из тех послушных девиц, Фредди, что целыми днями просиживают за прялкой. Энгус учил меня охотиться и выслеживать дичь. Нельзя надеяться, что погода все время будет постоянной и не переменится. Нужно следить за приметами.
— Я тоже хочу учиться, — заныл Фредди.
— Если пробудешь здесь долго, я тебе все покажу, — пообещала Флана. — И твоим сестрице и братику. — И пустив Глейс в галоп, добавила:
— А теперь вперед, дети. Энгус говорил, что повар сегодня печет лепешки и булочки.
Чем скорее мы найдем полено, тем скорее вернемся домой и все съедим. А Мэри пообещала достать из кладовой сливовый джем.
Они бродили по лесу почти час, прежде чем набрели на недавно поваленный гигантский дуб. Мужчины спешились, взяли пилы и принялись отпиливать комель ствола с еще не отсохшими корнями. Получилось несколько толстых бревен, каждому из которых предстояло сгореть в очаге парадного зала.
Самое большое послужит официальным рождественским поленом. Его обвязали веревками и торжественно потащили в Гленкирк, где положили в передней до сочельника.
Фланна отвела детей на кухню, откуда вкусно пахло выпечкой. При виде процессии вторая повариха улыбнулась и, вытащив поднос, нагруженный свежими булочками, поставила на деревянный стол, в центре своих владений. Разрезала сразу три булочки, щедро намазала маслом и джемом и церемонно протянула каждому его долю. При виде трех пар загоревшихся глаз женщина хихикнула.
— Спасибо, — поблагодарила Фланна. — Дети же поздоровели и поправились, и все благодаря вам.
— И вашей заботе, — ответила повариха. — Бедный мастер Чарли! Потерять такую молодую жену и остаться одному! Я помню его с тех пор, как сама была еще судомойкой, а он — малышом, вроде этого ангелочка.
Она лучезарно улыбнулась и взъерошила волосы Уилли, чья мордашка стала фиолетовой от джема.
— Здесь все имеет свою историю, — мягко заметила Фланна.
— А разве в Килликерне не так? — удивилась кухарка.
— Там все по-другому.
— Наверное, вы правы, — согласилась женщина. — Но это Гленкирк. Такого другого места, миледи, нет на всем белом свете. И когда он исчезнет с лица земли, ибо ничто не вечно, ничего подобного больше не будет.
Следующие несколько дней Фланна, дети и несколько слуг украшали зал зеленью — сосновыми ветками и остролистом. Фланна знала, что праздники продлятся с сочельника до Двенадцатой ночи. Число двенадцать играло весьма важную роль. По залу расставлялось двенадцать канделябров. Каждая ветвь остролиста имела двенадцать побегов. Все двенадцать дней полагалось обмениваться подарками. Делали рождественских куколок из имбирного пряника. Днем двадцать четвертого декабря по всей окружности зала чертили зеленую линию. В назначенный час гости входили в зал, стараясь не задеть этой линии. Пир начинался только тогда, когда порог переступала Птица счастья.
