Сквозь шторм - Беверли Дженкинс

Ее прогулка с майором началась в молчании. Игнорировать то, что он заставлял ее чувствовать, было невозможно. Ее сердце заколотилось с того момента, как он ступил на крыльцо, и с тех пор не замедлялось. Она не обращала внимания на тихий внутренний голос, который твердил, что он разобьет ей сердце. Она предпочла прислушаться к Араминте — жизнь действительно была слишком коротка.

— Какая красивая луна, — сказала она. Она низко висела в небе и была огромной. Свет, который она излучала, был таким ярким, что они без труда различали дорогу. На небе виднелись еще и звезды, и она представила, как Старые королевы смотрят на нее со своего небесного возвышения.

— Так и есть.

— Куда мы идем?

— Туда, где мы сможем полюбоваться луной, а я смогу насладиться твоим обществом.

Этим местом оказалось высокое дерево.

Сэйбл в изумлении уставилась на домик на дереве, приютившийся в высоких ветвях.

— Там, наверху?

— Да. Ты умеешь лазить по деревьям?

— Так же хорошо, как я умею дышать.

— Что ж, ведите нас наверх, Ваше величество. Веревочная лестница прямо здесь.

Им потребовалось всего несколько минут, чтобы взобраться по стволу на деревянную платформу, и Сэйбл сразу поняла, почему он хотел сюда прийти. Она могла видеть на мили вокруг, а сияющая луна, казалось, была так близко, что до нее можно было дотронуться.

— Это ты построил?

— Нет, — ответил он. — Инженеры Шермана построили это как смотровую башню.

Это была просто деревянная платформа — ни стен, ни крыши. Под платформой были ветви, но наверху ничего не было, кроме черного, усыпанного звездами неба.

Сэйбл взглянула на него и обнаружила, что он наблюдает за ней. Хотя ночь не позволяла ей увидеть истинное выражение его глаз, она чувствовала его беспокойство, его желание.

Он сказал:

— Наверное, мне следовало подождать до утра, чтобы увидеть тебя, Сэйбл, но я не смог сдержаться. Как ты поживала в мое отсутствие?

Она не знала, что сказать на его первое заявление, но у нее не возникло проблем с ответом на его вопрос.

— Как ты, наверное, знаешь, я провожу большую часть своего времени в больнице. — Ее голос стал отстраненным, когда она посмотрела в темноту. — Это изнурительная, мучительная работа. Мне приходится заставлять себя скрывать свои чувства, чтобы помогать хирургам и остальным мужчинам. Я стала настолько искусна в этом, что могу, не дрогнув, помочь отрезать ногу молодому человеку.

Она оглянулась на него через плечо.

— Может ли человек быть мертвым внутри, но оставаться живым? — мрачно спросила она.

Он подошел ближе и крепко обнял ее.

— Это было так ужасно, — прошептала она, прижимаясь к его груди. Воспоминания обо всех смертях и запекшейся крови, которые она пережила, нахлынули на нее, заставляя вспомнить ужасы, которые она предпочла бы забыть.

Рэймонд крепче прижал ее к себе и поцеловал в лоб. Эта часть ее жизни останется с ней до самой могилы, как и со всеми остальными, кого коснулась война. У него были свои собственные демоны, демоны, вызванные битвами, в которых он участвовал, людьми, которых он убил за свободу, и смертями друзей и членов семьи, которые теперь похоронены. Но он не отпускал ее, позволяя ей черпать из него силу и искать утешения у его сердца.

Сэйбл не хотела, чтобы он когда-либо отпускал ее. Казалось, что нет места безопаснее. Она чувствовала себя защищенной и неуязвимой для дальнейшей боли.

— Мы не могли бы остаться жить здесь, наверху, и никогда не спускаться вниз? — спросила она, откидываясь назад, чтобы видеть его скрытое тенью лицо.

— Как пожелаешь.

Она одарила его горько-сладкой улыбкой, затем нежно коснулась рукой его заросшей щеки.

— Спасибо, что обнял меня. Ты, наверное, думаешь, что я слабая и глупая женщина, но это не так. Жизнь, кажется, меняется вокруг меня, и я…

Он взял ее за руку и поцеловал ладонь.

— Не нужно никаких объяснений, — тихо заверил он ее. — Даже королевам иногда нужно, чтобы их обнимали.

Она на мгновение опустила глаза, а затем улыбнулась.

— Сегодня вечером вы заслужили награду, майор.

— Правда, что ли? — спросил он, ухмыляясь.

— Да.

Согнув палец, она поманила его нагнуться к ней. Когда он подчинился, она приподнялась на цыпочки, нежно поцеловала его и медленно отстранилась.

— Это не слишком большая награда, Ваше величество.

Изобразив обиду, она уперлась руками в бедро.

— Ты смеешь просить свою королеву о большем?

Он медленно провел пальцем по ее губам и хрипло ответил:

— Да, смею.

Затем, все тем же медленным движением, провел пальцем по шелковистой линии ее подбородка и нежной коже под ним.

— Я осмеливаюсь на это, потому что моя королева нуждается в утешении, нежности, и только я могу вернуть ее к жизни, — прошептал он тоном, полным тепла и обещания. — Позволь мне прогнать твоих демонов хотя бы на эту ночь.

Он нежно приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в затененные глаза.

— Можно?

Сердце забилось быстрее, она кивнула и закрыла глаза, когда он коснулся губами ее губ. Это обжигающе сладкое прикосновение заставило ее растаять и забыть обо всем, кроме него.

— Ты такая красивая, — прошептал он голосом, мягким, как шелест ветра в кронах деревьев.

Ее губы приоткрылись, и он прикусил ее нижнюю губу. Ощущения начали нарастать, поначалу слабые, как свет далекой звезды, но с каждым страстным прикосновением к ее губам они становились все сильнее. Он скользнул рукой к ее затылку и углубил поцелуй и их объятия, приглашая ее, околдовывая своей убаюкивающей силой. У нее не было возможности защититься от него. Имело значение только то, что он держал ее таким волнующим образом. События в больнице истощили ее эмоции, но его пылкие поцелуи заставили ее снова чувствовать, как он и обещал.

Когда его рука начала очень нежно блуждать по ее спине, тепло его ладоней проникло в ее кожу, согревая женщину, расцветающую внутри нее. Он осыпал поцелуями ее подбородок и шею, и ее тихий вздох удовольствия смешался с шепотом деревьев. Руки, нежные, как ночь, погладили ее талию и плечи, затем скользнули по бутонам грудей, заставив их напрячься от растущего возбуждения.

Она действительно чувствовала. Его поцелуи и ласки открывали окно в ранее неизвестный мир, мир, где правили ощущения. Ни один мужчина никогда не сжимал в ладонях ее груди и не сжимал своими сильными руками ее бедра. Ее руки никогда не скользили по могучей мужской спине или по его рукам, когда они прижимали ее к себе. То, что она стояла рядом с ним под черным бархатным небом, наполнило ее безрассудством и отвагой, которые, как