Ядовитый соблазн [СИ] [litres] - Эрика Адамс
Максимилиан берёт свой стул и ставит рядом с её.
— Маленькая упрямица! Придётся кормить тебя самому. Только будь добра, поддерживай светскую беседу. У тебя это всегда хорошо получалось.
Запечённая утка, замысловатые закуски, пироги, овощи и фрукты, изящные стеклянные графины с вином и водой… Стол накрыт так, словно идёт один из званых ужинов. Максимилиан накладывает всего понемногу в две тарелки, подвигая одну из них Эмилии. Она отрицательно машет головой. Максимилиан усмехается и нарезает мясо утки тонкими ломтиками, подцепляет остриём ножа, поднося ко рту девушки левой рукой.
— Ешь, моя дорогая. Только осторожно — лезвие очень острое.
Вторая рука как бы невзначай обхватывает тонкую шею девушки сзади, лишая возможности двигаться. Нехотя Эмилия открывает рот и жуёт предложенное.
— Чудесно. А теперь немного вина…
Максимилиан сидит рядом с девушкой как ни в чём не бывало, охотно ужинает, не забывая время от времени подкармливать её именно так, с острия ножа. Болтает о пустяках, ничего не значащих. Эмилия отвечает машинально, не задумываясь о словах, вылетающих из её рта. Внутри неё всё сковало страхом и непониманием происходящего. Столько вопросов разом роятся в её голове, что она начинает легонько звенеть и кружиться.
— Ты отличный собеседник, Эмилия, — хвалит девушку Максимилиан, утирается белой салфеткой и кидает её на стол, — выпей ещё немного вина.
Максимилиан поднимает девушку, отодвигает прочь стулья и делает несколько шагов прочь от стола, ведя сразу же девушку обратно:
— Будем считать, что это наша с вами прогулка по скверу и томные объятия в экипаже и тёмной ложе…
Максимилиан привлекает девушку к своей груди, гладя плечи, приподнимает лицо за подбородок:
— Улыбнись, Эми. Мне нравится твоя улыбка… Не стоит расстраивать меня.
— Что вы хотите от меня?
— Можешь отбросить это чопорное «вы», — морщится Максимилиан, а затем резким жестом сметает стоящее со стола на пол, оставляя лишь бокал с вином, — а теперь мы подходим к самому интересному. Конная прогулка.
Максимилиан разворачивает девушку к себе лицом и вынуждает сделать шаг назад, прижавшись вплотную к столу.
— Как оказалось, целоваться тебе очень даже нравится. Поцелуй меня.
Голос Максимилиана начинает звучать немного иначе, в голове шумит.
— Ещё немного вина? — издевательский смешок.
— Оно отравлено?
— Нет, что ты… Видишь ли, Эмилия. В прошлый раз ты задолжала мне кое-что, а я очень сильно хочу получить это обратно. Прямо сейчас. Но боюсь, сегодня ты не оценишь моих стараний, потому я немного помог тебе раскрепоститься. В вине не яд, а лёгкий возбуждающий наркотик, только и всего.
— Я не стану тебя целовать.
Слова выходят чуть медленнее, чем обычно, в теле появляется непонятная легкость, а кончики пальцев покалывает.
— Ах да… Кажется, это лишнее.
Максимилиан сдёргивает шляпку с головы Эмилии, выкидывая её прочь, и стягивает оставшуюся перчатку, вытирая об неё лезвие ножа. Мужчина обхватывает одной рукой шею Эмилии, резко приближаясь к её лицу, и выдыхает ей прямо в губы:
— Я жду, Эми…
Тотчас же тонкое острое лезвие сквозь ткань упирается ей под грудь, легонько царапая кожу. Эмилия испуганно вздыхает, чувствуя, как Максимилиан невесомо касается её губ, сначала мягко, словно пробуя на вкус.
— Я жду ответной реакции и приоткрой свой чудесный ротик пошире, когда будешь целовать меня. В прошлый раз это вышло у тебя так соблазнительно…
Как во сне, Эмилия отмечает, что рот мужчины вновь накрывает её. И на этот раз уже прикосновения его губ не так нежны. Каждое движение — словно срывает покровы один за другим, резко и быстро. Он заставляет задыхаться и надавливает лезвием, напоминая о необходимости играть по его правилам. Эмилия нехотя поддаётся вперёд, возвращая мужчине с лихвой все его поцелуи. И попутно замечает лишь, как звон и шум в голове сменяются приятными волнами жара, спускающимися от губ ниже и ниже.
— Мммм… Ещё немного, Эми. Не будь такой скромницей, — шепчет Максимилиан, скользя языком внутрь её рта, заигрывая с её, вынуждает выплясывать под заданный ритм и отступает, тянет её на себя и тянется к ней сам.
— Прекрасно.
Горячий шёпот — и губы перемещаются на шею и ключицы, мужчина спускает рукава платья, касается кончиком языка кожи и возвращается к губам, подавляя волю девушки своим напором. Она уже не понимает, что происходит — наркотик ли бушует в крови или страсть, вызванная умелыми поцелуями, обжигает нутро, но целует мужчину с той же одержимостью. Только где-то на задворках сознания бьётся еле заметная мысль о неправильности всего происходящего.
— Осталось сделать последний шаг.
Что ему ещё надо? Максимилиан поддевает остриём ножа ткань платья и разрезает её так, что лезвие чуть царапает кожу, подмешивая в вихрь ощущений заметную долю страха. Эмилия словно очнувшись, пытается прикрыть руками обнажающееся тело. Но укол лезвия говорит за своего хозяина, что делать этого не стоит. И ей остаётся лишь покориться. Максимилиан довольно ухмыляется и, подхватив девушку под ягодицы, сажает на край стола, проводя рукой по коже бедра:
— Раздвинь ножки, Эми.
Она отрицательно мотает головой. Максимилиан вновь набрасывается как обезумевший на её губы и ведёт остриём по коже бедра.
— Тебе придётся это сделать, дорогая. Я хочу услышать звуки твоего удовольствия.
И не дожидаясь, пока она решится на подобное, сам разводит ноги в стороны, вклиниваясь торсом между них. Он осторожно сдвигает в сторону тонкое кружево трусиков и касается чувствительного бугорка, накрывает его пальцами, начиная растирать.
— Такая нежная, — шепчет он, будто безумный, удерживает её поцелуем и остриём лезвия, всё еще касающегося кожи. Эмилия дрожит, боясь отстраниться, но в то же время чувствует, как много в дрожи её тела чуждого страху. Того, что жаркими волнами скользит от губ по шее и груди, скручивается внизу живота приятной тяжестью и отчетливо пульсирует там, где двигаются пальцы мужчины. Темп движений ускоряется, и она начинает дышать чаще и чаще, не в силах сдержаться от того, чтобы не застонать. А Максимилиан в этот момент отстраняется от её губ и даёт возможность выпустить в воздух этот непрошеный стон страсти. Довольно смеётся и целует шею, вынуждает девушку дрожать и стонать.
Мгновения растворяются в никуда, тело послушно выгибается навстречу его пальцам. И Эмилия будто со стороны отмечает, что она вцепилась пальцами в край стола, держась за него изо всех сил, как за последнюю опору, чтобы не сдаться окончательно и не упасть навзничь на стол, раскрываясь перед мужчиной ещё больше. Когда лезвие ножа оказалось отброшено им
