Жюльетта Бенцони - Любовь и замки. Том 2

«Когда Вы останетесь одна, я приду к Вам», — сказал он Марии-Луизе. И действительно, через час, обильно смочив волосы одеколоном, в одном халате он вернулся. Много позже, в Сент-Элене он признался Гурго:

«Я пришел, и она все исполнила смеясь».

К несчастью, так хорошо начавшийся брак, очень плохо закончился. В противовес другому браку, заключенному 7 августа 1832 года.

В этот день под проливным дождем король Луи-Филипп I выдает свою дочь Луизу замуж за короля Бельгии Леопольда I. Об этой свадьбе говорили, что ее нельзя назвать радостным событием.

Леопольд де Сакс-Кобур стал королем только год назад. Когда бельгийцы захотели основать династию, то выбрали того, кто, по их мнению, соединял в себе ум, величие и умеренность. Во всем, за исключением некоторых деталей, впрочем, это был прекрасный выбор, в Леопольде присутствовали все необходимые качества, кроме веселого нрава. Прежде всего это был безутешный вдовец, не могущий смириться со смертью в родах через несколько месяцев после свадьбы своей молодой жены Шарлотты, наследной принцессы Англии. Прошедшие с тех пор 15 лет не утешили его.

Белокурая и очаровательная принцесса Луиза прекрасно все знала. Кроме того, в 18 лет у нее не было ни малейшего желания выйти замуж за человека, на 23 года старше ее. Но когда политика требует, что могут сердца молодых девушек? И Луизе, как и всей семье, не желавшей ее отъезда в Брюссель, пришлось смириться. В этой орлеанской дружной семье царили взаимопонимание и любовь, как в простой семье буржуа.

В результате в день свадьбы все плачут: король Луи-Филипп, королева Мария-Амелия, их дети, невеста, и если жених не плачет, то по его лицу можно сказать, что слезы стоят у него в глазах.

Когда пришло время отъезда, то положение, если верить королеве, еще более усугубилось.

«Луиза плакала, и мы все плакали, обнимая ее. Король и Шартр рыдали от чувства жалости. И даже маленький Монпансье рыдал горючими слезами».

Все же этот брак будет так же счастлив, как несчастно он начался. После 17 августа король Леопольд пишет:

«Я очень доволен моей доброй маленькой королевой. Она самая нежная женщина на свете и, к тому же, умна».

И Луиза в свою очередь спустя десять дней заявляет:

«Король Леопольд сделал меня по-настоящему счастливой».

Бельгийцы тоже довольны. Вся. нынешняя династия произошла от этого трогательного брака.

С Наполеоном III в Компьен снова вернулась радость, и этот период явился лучшим в истории замка. Каждый год в честь открытия охотничьего сезона император и императрица Евгения по очереди принимают пять «партий» гостей, принадлежащих ко двору, к миру дипломатии или к миру знаменитостей в различных областях. Гости приглашаются в зависимости от их симпатий.

Заказывался даже специальный поезд для гостей:

«По приезде в Компьен, — пишет принцесса Полина де Меттерних, жена австрийского посла и личная подруга императрицы, — «партия» покинула вагоны и направилась к запряженным повозкам и вскоре отправилась во дворец. На перроне их встретил граф Васкочи, и каждого проводили до апартаментов, пригласив в салон в 7.15».

Но помимо таких осенних регулярных встреч Наполеону иногда приходилось давать приемы без супруги. Однажды в июне в его сети попала графиня де Кастильоне, женщина необыкновенной красоты, специально приставленная к императору, чтобы выведать у него причину оккупации Италии.

Много лет спустя, когда госпожа де Кастильоне умерла, среди ее предсмертных желаний было следующее: «Я хочу, чтобы меня похоронили в ночной рубашке, в которой я спала в Компьене».

Достаточно веское доказательство, что секретный агент порой попадает в свои собственные ловушки…

КРОПЬЕР

Дом Анжелики

Которая была самой ветреной? Королева Монтеспан?

Гортензия с романом, Ментенон с требником

Или Фонтанж с бантом?

Это строение с трудом можно назвать замком, эта скорее просто большой дом, спрятанный в горах. Но великолепная лестница с перилами облагораживает и украшает жилище. Лестница в духе Версаля, свидетельствующая о прекрасном вкусе очаровательной женщины. Вокруг простирается изящный газон, слышится журчание реки; стоит звенящая тишина. И хозяйка должна соответствовать всему этому…

Осенью 1678 года тетушка-канонисса привозит сюда из отеческого дома семнадцатилетнюю прелестную Анжелику де Скорай де Русиль. Очаровательное маленькое круглое личико, свеженькое, освещенное сиянием больших серых глаз, белоснежные зубы, кругленький розовенький ротик, прекрасные пушистые волосы золотистого цвета. Но девушка даже не подозревала о своей исключительной и одновременно естественной красоте, тогда как ее семейство уже отметило и оценило это ее преимущество.

Поэтому-то визит богобоязненной госпожи и был встречен с такой радостью, тем более, что она привезла с собой и очень важную новость: Анжелика вот-вот станет фрейлиной герцогини Орлеанской, невестки короля Людовика XIV.

Такую милость тетушка-канонисса смогла получить только благодаря поддержке могущественной настоятельницы Фонтевроского монастыря — Мари-Мадлен де Мортемар, сестры маркизы де Монтеспан, — обожающей пристраивать своих протеже в различных кругах двора. Можно представить себе радость семьи, стесненной материально. Но чтобы появиться при дворе нужны платья, другие вещи, а семья Скорай далеко не богата. Тем не менее было решено израсходовать все сбережения, чтобы одеть дитя, ведь такой случай может быть полезен для всех родственников. Ее красота — очень выгодное вложение денег.

Благодаря совместным усилиям в одно прекрасное утро Анжелика под покровительством тетушки переступает порог Королевского Дворца в Париже и склоняется в реверансе перед Мадам.[7]

Нынешняя Мадам — это не та хрупкая и иногда жестокая Генриетта Английская. Это вторая супруга Месье,[8] принцесса Палатинская, крепкая немка, ругающаяся, как извозчик, которая, в тоске по родине пьет очень много пива и ест кислую капусту. Тем не менее она умна, добра и жизнерадостна.

Именно эта Мадам, не без благожелательности, но пребывая в большом недоумении, встретила молоденькую провинциалку. Как могло случиться, что эту молодую красавицу опекает сестра фаворитки, этой Монтеспан, которую Мадам ненавидит и которая, к тому же, несмотря на сорокалетний возраст и полноту, делала все возможное, чтобы ничто не застило от нее Короля-Солнце?

При первом же удобном случае Мадам выговаривает настоятельнице Фонтеверского монастыря: малышка действительно хороша, но глупа, как пробка. «Это как раз то, что нужно: с подобными людьми легче», — должно быть, подумала госпожа де Монтеспан.