Маргарет Уэй - Опаловый кулон
Брод решил не вмешиваться, позволив Ребекке разыгрывать начатый фарс. Он был так близок с ней, что сразу почувствовал, насколько она встревожена. Незаметно для окружающих он неотступно наблюдал за Осборном. И хотя Осборн всеми силами старался скрыть кипевшие в нем страсти, Брод знал, что инстинкт его не обманывает. Этот угодливый адвокат со слегка напыщенными манерами, беспокойно двигающимися руками и фальшивым смехом и есть тот человек, который причинил Ребекке много горя.
Он называет ее Бекки. Слово резало слух и не сочеталось с нежным изяществом облика Ребекки.
С первого момента знакомства Брод почувствовал, что Осборн ему неприятен.
Они засиделись за кофе, который пили, по предложению Фи, на веранде, наслаждаясь желанной ночной прохладой и небом, усыпанным мириадами сверкающих звезд, небом пустыни.
Когда Барри Маттесон предложил коллегам пойти спать, Мартин повернулся к Ребекке.
— Пройдемся немного по саду, Бекки, вспомним прежние времена. Я еще не рассказал тебе кое о ком из старых друзей. Помнишь Салли Гриффитс и ее сестру? Дину Маршалл? Они организовали собственную школу для одаренных детей. И дела идут прекрасно. А Гордона Кларка? Он был без ума от тебя. Да и кто не был!
И ты тоже, подумал Брод, и ему захотелось укрыть Ребекку в своих объятиях.
— Ну, только недолго. — Ребекка встала, понимая, что выбора у нее нет. Из разговора за столом Мартин теперь точно знал, что и Брод, и Фи считают ее свободной женщиной. Фи даже сказала, что в будущем Ребекка станет кому-нибудь идеальной женой. — Я минут на десять, не больше, — сказала Ребекка Броду, — я знаю, ты всегда запираешь двери. — В действительности Брод никогда ничего не запирал.
Фи, улучив момент, шепнула Броду:
— Присматривай за ней, дорогой. Что-то в этом молодом человеке мне не нравится.
— Обязательно, — кивнул, соглашаясь, Брод.
— Бедняжка Ребекка! — сказала Фи с тревожно бьющимся сердцем. — Она что-то скрывает, Брод.
— Я это знаю! — Лицо Брода приобрело напряженное выражение. — Не могу тебе точно сказать, в чем дело, но она сильно встревожена.
Пока гости расходились по комнатам, Брод, незаметно следуя за Ребеккой и Мартином, беззвучно двигался вдоль боковой веранды, потом по темному саду, все время прислушиваясь к доносившимся до него голосам. Он никогда в жизни не подслушивал, но сейчас не испытывал ни малейшего угрызения совести по этому поводу. Эти двое оба притворялись.
Стоило им удалиться от дома, Мартин схватил «
Ребекку за руку. Она с силой вырвалась.
— Тебе не поздоровится, если я закричу, — предупредила она с тихой яростью в голосе. — Брод тебя просто убьет.
— Ну, ему придется потрудиться, — с издевкой произнес Мартин.
— Как бы не так! — сказала Ребекка с отвращением. — Он выше тебя на целую голову. И во всех смыслах, понял?
— Влюбилась в него, да? — презрительно ухмыльнулся Мартин. На него нахлынули прежние воспоминания, и он, как прежде, ощутил злобную ревность.
— Тебе не обязательно это знать.
— Нет, обязательно!
— Тебе нужна помощь, Мартин. И всегда была нужна, — Я хочу, чтобы ты вернулась. Во всем, что случилось, виновата ты.
— Тебе просто хочется так считать, — устало проговорила Ребекка. — Я же говорю, тебе нужна помощь.
— Я подстроил все так, чтобы приехать сюда, сказал Мартин со злобным торжеством в голосе. Прочитал как-то в газете, что ты снова работаешь над биографией. На этот раз — Фионы Кинросс. Немного усилий с моей стороны, и судьба отдала тебя мне в руки. Ехать должен был другой сотрудник, но я здорово умею плести интриги.
Это уж точно, подумал Брод, подходя ближе.
— Какую же пользу ты надеешься извлечь? Даже если бы ты был последним мужчиной на земле, я бы все равно к тебе не вернулась, — голос Ребекки звучал невыразимо устало.
Я бы ни за что тебя не отпустил, подумал Брод.
— Это еще один удар ножом мне в сердце, — взорвался Осборн.
— У тебя нет сердца, Мартин. У тебя просто сильно раздутое самомнение.
— Ты что же? На Кинросса нацелилась? Ты всегда была птицей высокого полета.
Брод сжал кулаки.
— Ты имеешь в виду, что я согласилась выйти за тебя? — Теперь в ее голосе было лишь ледяное презрение.
— Моя семья не какая-то обыкновенная, хвастливо заявил Осборн. — У нас прекрасные связи. Это было большой приманкой для тебя. Думаешь, я этого не знаю?
— Мартин, я возвращаюсь в дом. Ты несешь все тот же вздор, но я не желаю его больше слушать.
Он схватил ее за плечо.
— Ты мне за все заплатишь. Клянусь!
— Давай, действуй! — Ребекка вырвалась и отпрянула от него.
— Что тут происходит? — На дорожке перед ними неожиданно возник Брод. В слабом свете, который падал с веранды, он казался высоким, сильным и явно пребывал в большом гневе. — Вы гость у меня в доме, Осборн, — резко произнес он. — Похоже, вы пристаете к Ребекке. Я пришел к ней на помощь.
Казалось, Осборну не хватает воздуха.
— Пристаю? Поверьте, мистер Кинросс, подобное мне и в голову не могло прийти. Вы все совершенно не правильно истолковали.
— Неужели? Ребекка, подойди сюда. — Брод жестом показал, где она должна стоять. Рядом с ним. В таком случае вам следует все мне объяснить. Вы провоцировали Ребекку весь вечер. Я ведь не дурак.
— Ну, дураком я бы вас никогда не назвал. — Уверенный голос Осборна дрогнул. — Я был потрясен, когда увидел здесь Бекки. Откуда же мне: было знать?
— Вот и расскажите мне, откуда. — Брод решил сделать вид, будто ничего не знает.
— Он прочитал в газете, что я здесь, — сказала Ребекка, не осмеливаясь взглянуть на Брода. — Ему удалось убедить мистера Маттесона, что он лучше всех подходит для этой миссии.
— Зачем вам это понадобилось? — спросил Брод.
— Если бы вы только знали! — Осборн вдруг сжал голову руками, словно человек, вынужденный говорить под давлением горьких обстоятельств. — Неужели это преступление, если человек пытается вернуть свою жену?
— Боже милостивый! — воскликнула Ребекка, обращаясь с мольбой к равнодушным небесам. Застигнутый врасплох Брод отшатнулся, словно от удара. Блаженство последних недель было мгновенно разбито и втоптано в землю. Доверие рухнуло. Самым же нелепым было то, что она сама навлекла несчастье на свою голову. Одна ужасная ошибка может навсегда искалечить жизнь.
— Я лишь хочу вернуть ее. — Осборн говорил тихо, взволнованно, но его голос казался Броду неприятным. — Я люблю ее. Я не переставал любить ее.
Это казалось правдоподобным. Несмотря на это или, может быть, именно поэтому, — Брод неожиданным движением схватил Осборна за лацканы пиджака и резко дернул к себе.
