Барбара Картленд - В поисках любви
Марина с благоговейным трепетом смотрела на цепочку кабин для переодевания, которыми был уставлен пляж и береговая линия. Как она завидовала женщинам, наслаждавшимся морем в своих купальных костюмах! Она с детства не плавала, и сейчас ей хотелось убежать от жары, нырнув в прохладные волны.
В момент, когда девушка раздумывала, не пройтись ли вдоль берега, ближе к волнам, сэр Питер нарушил ход ее мыслей.
— Леди, уже почти половина первого. Пойдемте искать этот ресторан?
Марине стало дурно от волнения.
— Марина, вы готовы? — спросил сэр Питер. Он видел, что девушка встревожилась.
— Думаю, да, — ответила она тихо.
Элен сжала ее руку, желая подбодрить.
Втроем они молча зашагали к гавани. Сэр Питер спросил у проходящей пары, не знают ли они, где находится ресторан «Пот-о-фу», и ему указали на изящное здание с полосатым навесом.
Марина дрожала, когда они входили внутрь. Она видела, что ресторан уже заполнен посетителями и засомневалась, удастся ли им получить столик.
Сэр Питер уверенно прошел вперед и заговорил с управляющим.
Через пару минут их уже вели к столику.
— Нам очень повезло, — сказал Питер, когда все расселись. — На сегодняшний ленч осталось всего несколько свободных столиков.
Пока Элен и сэр Питер изучали меню, Марина с беспокойством оглядывала зал. Разговоры велись так громко, что стоял сплошной гул.
Девушка всматривалась в толпу до боли в глазах, и вот, когда она уже собиралась сдаться, на входе появились фигуры месье и мадам Соланж.
Мадам Соланж складывала зонт; вслед за ней вошла Моника, одетая в неяркое льняное платье.
С замиранием сердца Марина устремила на них взгляд, моля, чтобы ее заметили.
К счастью, семейство Соланжей повели к свободному столику как раз мимо Марины.
Взгляд Моники остановился на подруге, и она в изумлении ахнула.
— Chérie! Ты! Здесь! Не могу поверить! — воскликнула она и, оторвавшись от семейной группы, побежала к столику Марины.
Сэр Питер машинально поднялся.
Моника обняла Марину, и вскоре девушки уже плакали от радости.
— Не могу поверить, что ты здесь, — повторила Моника, отстранив подругу на расстояние вытянутой руки, словно желая убедиться, что зрение ее не обманывает. — Почему ты не отвечала на мои письма?
— Долгая история, — начала Марина. — Папа выставил меня из дому!
— Что за глупости? — взорвалась Моника, не веря своим ушам. — Месье Фуллертон не мог такого сделать!
— Боюсь, что смог, — ответила Марина, садясь за столик.
— Мама, папа! Regardez! Это Марина!
Чета торопливо подошла к столику. Они расцеловали Марину в обе щеки.
— Где вы остановились? — спросила мадам Соланж, отказываясь выпускать Маринину руку.
— В отеле, недалеко от рыбацких хижин, — ответила Марина.
Тут девушка заметила, что сэр Питер вежливо молчит и поспешила его представить.
— Моника, месье и мадам Соланж, это мой друг, сэр Питер Бейли. Он любезно вызвался сопроводить нас в Биарриц, когда мы не застали вас дома в Париже.
Моника пожала ему руку и обвела оценивающим взглядом. На какой-то миг Марине показалось, что девушка отпустит на его счет замечание, но та лишь понимающе улыбнулась ей.
— Значит, это вам мы должны быть благодарны за заботу о нашей подруге, — сказал месье Соланж. — После ленча обязательно приходите к нам на кофе. Марина, думаю, ты должна многое рассказать.
— Спасибо, буду рад, — ответил сэр Питер.
— Ах, Марина! Как может твой папа быть таким жестоким? — шепотом спросила Моника. — Пообещай, что все мне расскажешь.
— Расскажу, — с улыбкой согласилась Марина. Она видела, что Саймона нет с ними, и решила, что он выбрал для ленча другое место.
Когда Соланжи ушли к себе за столик, сэр Питер заговорил:
— Они кажутся такими чудесными людьми, я имею в виду Соланжей.
— Так и есть, — ответила Марина, у которой отлегло от сердца, что не пришлось встречаться с Саймоном, — это теперь моя вторая семья.
Обсуждая меню, поскольку вернулся официант, и заказывая жареного палтуса, Марина была беззаботна и полна оптимизма.
— Я вижу, что моя работа здесь почти завершена, — сказал сэр Питер, отпив воды из стакана, — но подумываю над тем, чтобы взять небольшую паузу и насладиться прелестями Биаррица.
Марина почувствовала облегчение, поскольку боялась, что теперь, когда она нашла Соланжей, сэр Питер может уехать немедленно.
Девушка как раз собиралась ответить, но, подняв взгляд, заметила Саймона под руку с молодой темноволосой женщиной. Он вел ее по залу к столику своей семьи, и лицо его было непроницаемым.
Марина затаила дух и почувствовала, что не в силах оторвать от него глаз.
Она все-таки опустила взгляд, но поздно — Саймон заметил ее.
Выражение его лица ни капли не изменилось. Он прошел мимо Марининого столика, усадил свою подругу, а потом что-то сказал отцу.
— Он, — прошипела Элен, бросая в сторону Саймона испепеляющий взгляд. — Мисс, вы только не расстраивайтесь…
Марина не могла говорить, не могла произнести ни единого слова, ибо сердце ее забилось так часто, что она едва могла дышать.
На девушку нахлынули тошнота и головокружение, когда она увидела, что Саймон круто развернулся и зашагал к их столику.
Сэр Питер испытующе посмотрел на Марину, когда та попыталась отвести взгляд от приближающегося к ней Саймона. Но она была точно мотылек, влекомый пламенем свечи: смотрела на него, не в силах оторваться.
Марина не понимала, что чувствует, когда Саймон приблизился к их столику и остановился.
Выглядел он как всегда великолепно. Длинные ресницы обрамляли сверкающие голубые глаза, в которые когда-то так любила заглядывать Марина. Его лицо потемнело от солнца, а кроме того, появились короткие, аккуратно подстриженные усики, делавшие его еще неотразимее.
— Марина… — произнес он вполголоса.
Марина запаниковала.
Она не могла говорить, она только неотрывно смотрела на него.
«Ах, чего он от меня хочет?.. — в смятении думала девушка, пытаясь успокоиться. — Что он пришел мне сказать?..»
Наступило неловкое молчание — все смотрели в сторону Саймона и ждали…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Марина, как приятно видеть вас снова! Полагаю, у вас все хорошо?
— Да, спасибо, — ответила девушка, стараясь держать себя в руках.
— В таком случае я, несомненно, скоро увижу вас в нашем доме. Надеюсь, вы хорошо проведете время в Биаррице, — сказал он, после чего развернулся и зашагал к своему столику.
