Элизабет Бикон - Последний сезон
— Не пеняйте, я уверена, Кейт сама не знает, что ей надо.
— Сомневаюсь, что когда-либо сумею постичь происходящее в ее упрямой голове, но намерен посвятить свою жизнь ее счастью. А как еще я должен отнестись к своей жене?
— Будучи благородным человеком?
Он пожал плечами так, словно меньше всего думал о своем благородстве. Элиан подавила сытую кошачью улыбку. Нельзя сказать, что ход событий отвечал ее чаяниям, однако Кейт обручена с человеком умным и характерным, который не позволит водить его за нос, и это ей только во благо.
— Вам придется сражаться, чтобы удержать ее, — предупредила она.
— Смею надеяться, выдержу.
— Помните, Эдмунд Ворт, Кейт прячет свою подлинную натуру под внешней замкнутостью и противоречивой холодностью. Непонимание со стороны мужа может глубоко ранить ее.
— Обещаю вам никогда не обидеть ее преднамеренно.
— Что ж, я довольна.
— Хорошо бы и мне возрадоваться на том, — мрачно сказал Эдмунд, поклонился и пожелал спокойной ночи.
Едва леди Пемберли удалилась в свою спальню, как ее повелитель уже рысью полетел за ней. Многие мужчины, даже вдвое моложе, могли бы позавидовать той прыти, с которой он бежит к жене, страстно мечтая отвлечь ее от забот о чьей-то семейной жизни и занять своей собственной.
Эдмунд решил отправиться домой пешком, несмотря на то что маркиз Пемберли, подоспевший как раз к его отбытию, по-джентльменски предложил ему свой экипаж. Милорд, видимо, обедал с неким серым кардиналом, более влиятельным, чем сам принц-регент и все его беспутные приятели, вместе взятые. Судя по всему, маркиз продвигался в весьма высокие политические круги, но лишнего себе не позволял, иначе Эдмунд рисковал бы оказаться одним из тех посвященных. Он доложил о своей помолвке и выслушал сердечные пожелания милорда, затем добродушно принял к сведению вполне справедливые — молчать и помнить впредь! — полушутливые угрозы маркиза высечь его, если он посмеет дурно обращаться с Кейт, и, наконец, пустился в путь к родному очагу.
Он не так уж и устал после напряженного вечера, поэтому предпочел добираться домой довольно затейливым маршрутом через Мейфэр, уже высветленный занимающейся зарей. Городские дрозды, черные и крапчатые, щебетали, готовясь воспевать рассвет, и пока он бродил по паркам и бульварам, этот хор гремел в его ушах бодрящим оркестром. Надо было вымотать себя прогулкой, чтобы поспать хоть несколько часов на день грядущий, и он неутомимо шагал сквозь пробудившийся спозаранку город, размышляя о разительных переменах в своем мироощущении. Особенно если вспомнить, в каком унылом настроении отправился на вечер и затем растравлял себя, наблюдая, как Кейт — вот трясогузка! — танцует и флиртует с другими мужчинами.
Но Кейт — вчера или уже сегодня? — отвечала ему с безудержным энтузиазмом, как и грезилось раньше в самых буйных фантазиях. А он пока не вправе воспользоваться ее отзывчивостью и довести дело до логического завершения, и это, конечно, злит, так что вряд ли он спокойно заснет до их первой брачной ночи, если таковая вообще состоится. В конце концов, ему не впервые обуздывать в себе подобные эмоции, но новизна в том, что Кейт молчаливо согласилась, что их плотская любовь обещает чудо и рай на земле.
Он старался не думать о черте, разделяющей небо и землю, и о том миге, когда все же окольцует птичку. Такие терзания в конечном счете могут оказаться достойны тезиса благочестивого Гаргантюа[20], однако неплохо бы заставить ее как следует осмыслить заманчивую перспективу. Да, если ему суждено страдать несколько недель, дожидаясь, пока он сможет утолить жажду на супружеском ложе, пусть она тем временем поразмыслит, почему ей должно пребывать именно в его постели. Он так злился, представляя, как те размышления в итоге заведут ее под венец с другим мужчиной, что, когда вернулся домой, все слуги прыгали вокруг него на цыпочках и перешептывались с видом знатоков: его милость снова не в духе на почве несчастной любви.
— Боже мой, Уэлланд, куда все подевались? — раздался утром знакомый голос в коридоре у спальни Кейт.
Она глубже зарылась головой под подушку, надо думать, вчерашний кошмар — всего лишь наваждение. Нет, она помнит, Эдмунд Ворт обручился с ней наяву, не во сне же ей привиделись те взаимно прочувствованные — до сих пор дрожь пробирает — поцелуи. «Все, довольно воспоминаний», — приструнила она себя.
— Нет, не верю, что они в усыпальнице, ах, в спальне в такое чудесное утро! Даже мне, болезной, удалось восстать с одра навстречу заре и мчаться сюда со всех ног, — продолжал счастливо вещать назойливый глашатай.
«Вопреки ожиданиям, это не кошмар, это больная на голову сестра Изабелла, та еще хитрюга», — хмуро констатировала Кейт. Неохотно высунула голову из уютного лежбища и позвонила в колокольчик. Если уж приходится выдерживать натиск Иззи в таких растрепанных чувствах, надо хотя бы одеться как следует.
Элиан была солидарна с ней, поэтому полчаса спустя все трое уже восседали за столом в малой гостиной рядом с кухней, пили чай и поглощали завтрак, примиряясь с наступившим днем.
— Только не говори, что провела всю ночь в дороге ради того, чтобы заявиться сюда в такую рань и выкурить нас из теплой постели, — съязвила Кейт, пока возмутительно пышущая здоровьем Изабелла столь же возмутительно безмятежно уминала огромную порцию яичницы с беконом.
— И не буду, любезная сестричка. Я вполне набралась ума-разума, пора бы и в свет показаться. Как известно, вы обе ведете беспорядочный образ жизни, поэтому пришлось заночевать в Виндзоре, чтобы нагрянуть утром ради поддержания моих истощенных сил. Вечерами вас в доме не дождаться.
— Не сказать, что ты совсем ослабла, — скептически фыркнула Кейт. Можно только позавидовать энергии младшей сестренки — едва оправилась после болезни, а здоровья и бодрости, как всегда, хватит на двоих.
— Пришлось обещать, что в дороге буду тепло кутаться и вести себя смирно, как паралитик после лечебниц Бата, иначе мне грозили навязать в провожатые все семейство Мосли и кучу университетских приятелей Ричарда в верховой эскорт. Думаю, я не продешевила — лучше провести в дороге пару суток, чем терпеть ту нервозную компанию. С ними мы тащились бы сюда целую вечность, а мне уже надоел и Бат, и глупые мальчишки.
— Такие приставучие? — цинично спросила Кейт, зная, что ангельский вид сестры обычно вводил в заблуждение впечатлительных юных джентльменов.
— С ума можно сойти, — недовольно согласилась Иззи без тени тщеславия.
— Хватит трещать о пустяках, — потеряла терпение Элиан, и Кейт сжалась, приготовившись услышать из ее уст более весомые заявления. — Надеюсь, леди Мосли все-таки отправила тебя не одну в такую даль, как бы ты ни старалась отделаться от надлежащего эскорта, — предположила она тревожно совсем не то, что боялась услышать Кейт, пристыженная своими вчерашними приключениями.
