Жюльетта Бенцони - Аврора
— Боже! — Она всплеснула руками. — Я вас узнала: вы фрейлейн графиня фон Ке...
Аврора поспешила зажать ей рот ладонью.
— Ради всего святого, молчите! Вы всех нас погубите!
Но Хильда Штолен, привычная ко всему, быстро пришла в себя.
— Ничего не бойтесь! — Она усадила девушку на табуретку и стала расчесывать ей волосы. — Будь вы хоть сам дьявол во плоти, мне достаточно того, чтобы вас послала госпожа баронесса: вы здесь — дорогая гостья. Тем более что вы никакой не дьявол, а та, кого я так счастлива видеть! Укладывайтесь, вашему спутнику я предоставлю другую комнату, все равно половина дома пустует. Если только вы сами предпочтете...
— Нет-нет! Мы просто спутники, не более того. Герцогиня Элеонора приставила его ко мне. Мне не в чем его упрекнуть, но спать я предпочитаю одна.
Хильда засуетилась. Трудно было поверить, что эта рыжая особа, низкорослая и дородная, раньше игравшая легкомысленных кокеток, только что передвигавшаяся с томной медлительностью и с покачиванием бедер, способна на такую прыть. Она мигом застелила постель свежими простынями, подбросила в камин дров, принесла кувшин теплой воды, нашла тонкую ночную сорочку и помогла Авроре раздеться — все это совершалось в полном молчании. Только когда гостья взгромоздилась на гору из трех перин, она снова затараторила:
— Ну вот! Я объясню, что вам нездоровится и что опекать вас буду одна я. Служанка сюда не сунется. Сейчас я принесу вам горячего супу, сосисок...
— Только не сосиски, прошу вас! Достаточно одного супа. Больной не следует объедаться. А вот бокал вина был бы очень кстати!
— Будет вам и вино. Я мигом принесу все, что требуется. А пока что запру вас и заберу ключ. Лотти — славная девочка, но уж слишком любит красивых парней... Вот и хорошо, пусть обхаживает вашего телохранителя.
— Если ей по вкусу красавчики, то она будет разочарована.
— Вы так считаете? А мне он показался таким привлекательным! Сразу видно — настоящий мужчина!
— Я придерживаюсь другого мнения, — сказала девушка с улыбкой и, посерьезнев, добавила: — Спасибо вам за все, от всего сердца спасибо!
— Что вы, не за что! Понимаете, уж больно мне нравился граф Филипп: всякий раз, посещая театр, он останавливался со мной поболтать. Даже цветы мне присылал. А у вас такие же глаза, как и у него...
Не считая необходимым продолжать, она вышла, не забыв запереть за собой дверь. Оставшись одна, Аврора попыталась привести в порядок свои мысли. Все происходило так стремительно! Теперь, предоставленная самой себе, она задавалась вопросом: не поторопилась ли довериться хозяйке? То, что ей нравился Филипп, было совершенно неудивительно: недаром он — самый привлекательный мужчина в целом свете! Оставалось разобраться, всю ли правду выложила Хильда Штолен об их отношениях. Вдруг лицедейка исказила истину? Вдруг их мимолетный роман оставил у нее неприятные воспоминания? Может показаться, что она счастлива оттого, что в ее доме появилась сестра Филиппа. Но не перебарщивает ли она с радостью, не переигрывает ли? И эта запертая на ключ дверь! Разве не достаточно было бы просто запретить служанке беспокоить сон молодого путешественника?
Напуганная собственными мыслями, Аврора спрыгнула с высокой постели и босиком подбежала к единственному окну. Через запотевшее стекло можно было разглядеть только дерево и домик под ним, тоже весь усыпанный снегом, как и ветви дерева. Комната располагалась на третьем этаже, и если стены дома были выкрашены, как это принято на севере Германии, то на них не было выступов, которыми можно было бы использовать в качестве ступеней. Но даже если бы выступы были, воспользоваться ими Аврора вряд ли смогла бы. Хильда унесла ее вещи для просушки, и она уже сейчас ежилась, представляя себя бегущей по зимней улице босиком, в ночной рубашке... Даже думать об этом было глупо! Разве Шарлотта Беркхоф не говорила ей, что супруги Штолен заслуживают полного доверия? Хорошие люди водятся и в Ганновере, как и повсюду в мире, обитателям дворцов и замков не удается испортить всех своих подданных!
Как только она снова улеглась, вернулась Хильда с подносом. На нем лежали столовые приборы, стояла супница, здесь же смущали взор круглые разогретые в печи булочки, блюдечко с маслом, сливовое варенье, кувшин с вином. Хильда наполнила бокал и подала его Авроре.
— Отведайте! Французского вина у меня, увы, нет, но, думаю, подойдет и гейдельбергское.
Вино оказалось превосходным, у Авроры от первого же глотка поднялось настроение. Она набросилась на угощение и умяла все, до последней крошки, после чего блаженно растянулась под одеялом. Хильда все не уходила.
— Насколько я понимаю, — нарушила она затянувшееся молчание, — вы к нам ненадолго: у нас ведь нет на постое актеров, а того, кого вы ищете, — и подавно.
— Это — версия для отвода глаз, — немного поколебавшись, ответила Аврора. — Теперь, когда вы знаете, кто я, она уже не имеет значения. Идея обратиться к вам принадлежит баронессе Беркхоф, которой хотелось предложить нам более надежное убежище, чем постоялый двор. Вы знаете Михаэля Гильдебрандта?
— Имя кажется мне будто бы знакомым, но, признаться, лицо не приходит на память.
— Он был секретарем моего брата, пока тот не исчез. Он предлагал свои услуги мне, но сначала собирался закончить свои дела в Ганновере. О нем у меня тоже нет вестей...
— ...и вы ищете его? Разве он жил не в доме господина графа?
— Конечно, он жил там. По крайней мере, пока граф не пропал. Михаэль — здешний житель, родители оставили ему наследство на Санкт-Клеменс-штрассе, близ церкви, туда он и должен был вернуться.
— Хотите, я отправлю своего супруга разведать о нем?
— Нет, благодарю. В столь поздний час расспросы могут вызвать лишнее любопытство. Я сама отправлюсь туда с утра вместе с Клаусом.
Следующий день выдался таким же серым, как и предыдущий. Аврора и Клаус прогуливались подле церкви с видом приезжих, впервые попавших в чужой город. Аврора быстро опознала дом Гильдебрандтов: это было нетрудно, благо что на желтой стене дома был изображен ангелок со слишком маленькими для его сложения крыльями.
— На таких далеко не улетишь! — процедил Асфельд сквозь зубы. Аврора удостоила его удивленным взглядом: раньше она не подозревала, что у него есть чувство юмора. Желая его поощрить, она с улыбкой произнесла:
— Значит, заглянем в дом, вдруг не все его обитатели упорхнули? Ставни-то закрыты...
— Еще рано, вдруг ваш «секретарь» не такая ранняя пташка, как мы? Я позвоню в дверь.
И он тут же стал дергать за шнурок у двери. Никто не отозвался.
